Ответ Элли вернул Джинни к грустным раздумьям о войне. Она от души пожелала, чтобы прекратились озлобление, вражда и взаимные столкновения и мир и благоденствие вернулись в измученный родной край. Помоги, Боже, чтобы так и было!

Джинни и Мэри кончили шитье, и Джинни сказала с улыбкой:

— Спасибо вам всем, что вы помогаете мне в домашних работах. Мне это необходимо — в пансионе этому не учили, а мать я потеряла давно, в одиннадцать лет. Ведь всегда матери учат дочерей домашним делам.

— Да, рано ты потеряла мать, — посочувствовала Мэри.

— Мне и сейчас ее не хватает, — отозвалась Джинни. Тоска кольнула сердце, и она поспешно сказала: — Ой, вы все здесь видите, какая я неумеха в домашних делах, мне просто стыдно перед вами.

— Не расстраивайся из-за этого, Анна, ты всему научишься. Ты ведь счастлива, что вернулась домой?

Уголком глаза Джинни заметила, что Стив невдалеке прислонился к дереву и слушает беседу женщин. Почему он это делает? Может быть, он подслушал и ее беседу с отцом, и у него возникли какие-то подозрения? Или заметил, что Эвери обращается с ней более сдержанно, чем отец с дочерью? Джинни поспешила ответить Мэри:

— Как же, конечно, я счастлива, я ведь не видела отца шесть лет. Такая долгая разлука, мы словно встретились впервые и теперь привыкаем друг к другу. — Джинни нарочно говорила громко, чтобы услышал проводник.

— Это, должно быть, даже забавно, вроде игры, — заметила Мэри.

— Да, пожалуй, — согласилась Джинни.

— Там уже собираются поболтать и послушать музыку, — напомнила Мэри подруге. — Иди туда, а я уложу своих сорванцов и приду. Спасибо за помощь.

— Шитье — единственная женская работа, которую я умею делать, — посетовала Джинни.

— Зато ее ты делаешь превосходно, — похвалила Мэри.

Когда они попрощались, Джинни оглянулась и увидела, что Стива уже нет у дерева. — Исчез тихо, как мышка, таинственный соглядатай! Зачем ты подстерегаешь меня?

Когда она шла к месту, где собрались женщины, в голове ее вихрем взвились тревожные и неприятные мысли: а может быть, Стив — член Лояльной Лиги, прихвостень янки, который вынюхивает среди переселенцев членов Клана? Недаром Эд Кинг предупредил свою болтушку-жену, что в лагере могут быть шпионы. Джинни слышала об этих шпионах, которые собирают против южан компрометирующие сведения и выдают этих людей властям. А южный акцент у него ненастоящий, — решила Джинни. — А если настоящий, то, значит, он южанин, продавшийся янки.

Чудовищность этой мысли привела ее в ужас. Идиотка ты, Джинни! Стив — опытный проводник, получает хорошую плату, думала она. Зачем ему грязные деньги северян? Он не такой человек, который пойдет на плохое дело. Никакой он не шпион, он честный, добрый, порядочный. Проводник должен быть бдительным, все знать о каждом человеке в лагере, не то в дороге его ждут неприятности. А за тобой он следит, не сводя глаз… может быть, потому что влюблен в тебя! Как бы то ни было, это надо выяснить, пока сама не влюбилась в него по уши.

— Какое глубокое раздумье, мисс Эвери, вы идете и ничего кругом не видите! Я шел за вами следом, а вы не замечали. А если бы это был не я, а враг, лазутчик? Он застиг бы вас врасплох!

Джинни остановилась и поглядела на него. В тусклом свете молодого месяца она едва уловила выражение лица Стива — такое замкнутое, непроницаемое. Смуглое лицо, черные, как эбеновое дерево, волосы, черный костюм — он почти сливался с ночью. От него шел запах свежести — наверное, только что искупался в реке… Как всегда, она удивилась его собранному и подтянутому виду — единственной приметой небрежности была черная тень на щеках и подбородке — он брился поздно вечером, да еще, может быть, привычка ерошить и потом снова приглаживать волосы. Она смотрела на него молча несколько секунд, но ей показалось, что она молчала целую вечность. Потом она непринужденно рассмеялась и сказала:

— Не волнуйтесь, мистер Карр. Мне и вправду надо было серьезно подумать сегодня вечером, я и не знала, что должна быть бдительной в лагере, который охраняет такой опытный страж, такой зоркий охотник, как вы. Ведь от вас не то что лазутчик, и птица не ускользнет — налету поймаете.

Стив посмотрел на нее пристально: он был задет.

— Странный способ отпускать комплименты, — сказал он хрипловато.

Джинни чувствовала тепло, дрожь и какой-то звон в теле. Как она хотела, чтобы что-то произошло между ними… и была рада, что ничего не произойдет. Звездный небосклон склонился бы к Джинни, если бы он ее обнял… если бы она не чувствовала его искушенность и тонко рассчитанную игру… Если бы она почувствовала, что его по-настоящему влечет к ней, она не устояла бы перед ним.

— Нет, — возразила она, — это не комплимент, я в самом деле считаю, что вы наделены таким даром. Но я не спорю — побраните меня снова за рассеянность.

Он засмеялся — блеснули белоснежные зубы — и сказал шутливо, прижав левую руку к сердцу:

— О Анна, вы ранили мое сердце своей жалобой! Неужели я так занудлив?

Джинни нахмурилась на его шутку:

— Пожалуй, да, Мистер Проводник, с вами трудно иметь дело.

Прежде чем ответить, он провел рукой по волосам:

— Может быть, вы правы, но я сожалею, что у меня такой трудный характер.

Она попыталась не показать, что его слова тронули ее и только сказала:

— Ну что ж, это уже не так плохо.

Стив стоял рядом и любовался ею. Она была обольстительна, как фургон, загруженный золотом. Светло-карие глаза блестели живо и задорно, волосы клубились на спине каштановым пушистым облаком, губы звали к поцелую. Ему хотелось погладить ее нежную кожу. Можно ли? Должен ли он? Нет, еще нет…

— Вы странная девушка, Анна Эвери, — сказал он спокойно, — не такая, как все.

— Надеюсь, терпеть не могу быть как все. Я предпочитаю быть розовым облаком на небе среди стаи белых облаков.

— О, розовый — нежный и милый цвет, не смелый и гордый, как красный! Хороший выбор. А я каким облаком вам представляюсь?

Джинни была в равной мере удивлена и реакцией на ее замечание, и вопросом. Она воспользовалась случаем дать ему понять, как часто он уязвлял ее, и храбро ответила:

— Черным, Вы — черное грозовое облако. Вы сильны и непредсказуемы.

Он задумчиво кивнул и сказал:

— Вы правы. Совсем неплохо судите о характерах.

Она смутно надеялась на то, что он еще что-то скажет, откроет себя, извинится за то, что отталкивал ее своей резкостью. Но он ничего не сказал и направился к группе мужчин и женщин и вскоре начал рассказывать о Техасе.

Стив вел свой рассказ, как опытный проводник, который должен познакомить путешественников с тем краем, куда они направляются. Он говорил простыми, ясными фразами, давая максимум информации.

— Техас — большой штат, на западе там горы и долины, на востоке леса, и на крайнем западе — пустыня. На многие мили тянутся ровные прерии и зеленые луга, В болотистых местностях надо быть очень осторожным; есть такие болота: не успеешь моргнуть глазом — фургон засосет. Погода обычно неплохая, но иногда наступает такой холод или такая жара, что только держись! Климат — как дикий конь, наполовину прирученный. Хорошие условия для хлопководства, земледелия и разведения скота, — Стива слушали очень внимательно; он сделал паузу и продолжал рассказывать: — Революция в Мексике иссякла в 1845 году, «бандидос» иногда пересекают границу, но держатся вблизи от нее, так что территории, которые занимают переселенцы, вне опасности. Техас все еще не включен в Союз Штатов, хотя техасцы этого добиваются. В прошлом году они выбрали губернатором сторонника Севера и голосовали за новую конституцию, включающую закон об отмене рабства, но это им не помогло. Штат остается на военном положении, всем заправляют радикалы и генерал Шеридан — наверное, помните его имя со времен войны.

— Помним, разрази его гром! — воскликнул Браун.

— Техасцы — гордые, упрямые люди, — продолжал Стив, — хорошие вояки. В Техасе один полисмен, имя которого стало легендой, мог в одиночку удержать толпу или расправиться с бандой. Прославились своей отвагой бойцы разведывательно-диверсионных отрядов; северяне были так напуганы ими, что лишили их права занимать административные посты.