— Это — подарок моей матери, — ответила она на невысказанный вопрос, — она сама ее сделала. Я никогда не расстаюсь с ней, а когда-нибудь подарю дочери. — В ее голосе звучала нежность. Стив вспомнил, что Анна потеряла мать, будучи совсем ребенком, и с нежностью подумал о своей матери.
— Очень красивая, и сделана искусными руками, — сказал он Джинни. — Понимаю, что вы бережно храните ее в память о матери. У меня есть подарок друга… — Он тронул кож, висящий вдоль левой ноги, — …с которым я никогда не расстаюсь. — Как и с пистолетами, подарком отца и напоминанием о предательстве, подумал Карр.
Она взяла куклу из рук Стива, посмотрела на нее и бережно уложила в сундучок.
— Да, это — бесценное сокровище для меня, — подтвердила Джинни, подумав, что, если в пути она подвергнется опасности, то схватит эту куклу, чтобы сберечь память о матери.
Потом Джинни начала расправлять в сундучке смятые Стивом вещи. Он стоял и задумчиво смотрел на ее головку с легкими волнами светло-каштановых волос, спускавшихся до талии; солнце золотило завитки. Стив думал, как приятно было бы запустить пальцы в эти мягкие и густые кудри. Глаза у Джинни зеленовато-карие, губы — яркие, полные, зовущие к поцелую; Стив залюбовался ее прямым носиком и правильными чертами лица.
Джинни распрямилась, закрыла крышку сундучка и, повернувшись к Стиву, хотела спросить его, что они будут делать дальше. Она встретила страстный и нежный взгляд его темно-карих глаз и сразу осознала, что находится наедине с мужчиной в тесном пространстве фургона, на краю стоянки, и никто их не видит. Сердце ее громко застучало, и она почувствовала, что жар охватывает ее тело. Она не могла ни двинуться с места, ни заговорить, и даже перестала слышать голоса в соседних фургонах, ржание мулов и кудахтанье кур.
Не отрывая от нее восхищенного взгляда, Стив протянул руку и взял шелковистую длинную прядь.
— Хорошо, что наш путь не проходит через индейскую территорию, — заметил он, — на такой скальп любой краснокожий польстился бы. Роскошный трофей.
— Вы думаете, что они бы меня убили и оскальпировали? — с ужасом спросила Джинни, не отрывая взгляда от Стива.
— Может быть, и нет, — засмеялся он ее испугу. — Скорее, вождь племени взял бы вас в жены. Индейцы тоже ценят красоту.
Как хотел он в эту минуту слиться с ней в страстном поцелуе, ощутить в своих объятиях ее тело! Она — живое искушение, но он сумеет побороть соблазн… Хотя он прочел в ее взгляде, что она, скорее всего, ответила бы на его поцелуй.
Стив взял себя в руки и сказал нарочито строгим голосом:
— Лучше бы вы заплетали их в косу, Анна, а то, неровен час, что-нибудь или кто-нибудь в них запутается. А теперь дайте мне сундучок отца, я его тоже осмотрю.
Джинни с некоторым недоумением смотрела, как он тщательно перебирает вещи, но подумала, что, наверное, это не праздное любопытство, а чувство ответственности. Он хочет все знать о каждом переселенце нашего лагеря…
Стив поставил сундучки один на другой и попросил у Анны веревку. Вынув из-за пояса нож, он мгновенно разрезал ее на куски и, перевязав чемоданы, прикрепил концы веревок к дверным крюкам. Она любовалась его уверенными точными движениями, но ее удивляло, что он делает за нее эту работу.
Стив задел головой за фонарь, свисавший с потолка фургона, и напомнил:
— Да, вы, конечно, знаете, что лампы и фонари надо подвешивать незаправленными. Не то керосин разольется и все запачкает, да и загореться может. А контейнер с керосином надо плотно закрывать.
— Да, обязательно.
— Ну, теперь давайте уложим остальное.
Он подавал Анне выгруженные ею на землю вещи и объяснял, как размещать их в фургоне. Для себя Стив отметил, что у Эвери есть все необходимое для путешествия, даже с излишком, но все-таки вещей у них меньше, чем берут с собой обычно переселенцы, отправляющиеся на Запад.
Когда все было уложено, он снова вскочил в фургон, оглядел уложенные вещи и воскликнул:
— Отличная работа, Анна! Теперь вы знаете, как нагружать и разгружать фургон. Есть вопросы?
— Никаких, мистер Карр. Спасибо за помощь.
— Не стоит благодарности, мисс Эвери. А теперь поешьте что-нибудь до начала следующего урока. — Он помог ей выйти из фургона, обхватив рукой за талию.
— Еще раз спасибо, сэр! — улыбнулась она.
Стив попрощался кивком и отошел, растревоженный. Во всяком случае, решил он, я вижу, что если меня влечет к ней, то и ее тянет ко мне.
К Джинни сразу подошла Люси.
— Вот два сэндвича с ветчиной. И стакан молока. Поедим и отдохнем перед уроком.
— Спасибо, Люси.
— Мистер Карр сегодня обращался с тобой помягче, Джинни, я слышала. Это хорошо, а то вчера у него был очень жесткий тон.
— Да, — Джинни принялась за сэндвич, — не знаю, что это на него вчера нашло. Сегодня он совсем другой, слава Богу.
Люси оглянулась, чтобы убедиться, — не подслушивает, ли кто и прошептала:
— Мне кажется, он увлекся тобой, дорогая. Поэтому и ведет себя так странно.
— Увлекся мной? Почему ты так думаешь? Мы же с ним почти и не знакомы.
— Ах ты, моя девочка! — засмеялась Люси. — Сначала не знакомы, потом влюблены. Так всегда бывает. Вспыхивает симпатия, словно искра, и двоих влечет друг к другу.
— Влечет друг к другу? — удивленно повторила Джинни слова старшей подруги. — Но этого вовсе нет.
— Много ты знаешь! — поддразнила Люси.
— Наоборот, я ему не нравлюсь. Поэтому он ко мне и придирался. А сегодня понял, что перегнул палку, и стал повежливее.
— Девочка, он — как все мужчины: пытается бороться с любовью. Мужчины боятся любви и брака и, если любовь их настигает, сопротивляются из всех сил. А ты притворись, что он тебе безразличен, и тогда он от тебя не отстанет.
— Любовь и брак меня пока не интересуют, — серьезным тоном заявила Джинни.
— Уж будто бы? — лукаво улыбнулась Люси.
— Он красивый и привлекательный, но…
— Какое же «но»? Или отец запретит тебе заводить романы в дороге?
— Нет, я сама не хочу. Стив Карр не создан для семейной жизни, и уж в особенности — со мной. И он опасен, по-моему.
— Что он пистолеты носит — так он же наш проводник. Почему же «опасный», просто может постоять за себя.
— В такого мужчину не следует влюбляться, Люси, — рассудительно сказала Джинни. — Это — тип бродяги. Ему по душе одиночество, и он останется холостяком.
— Все мужчины — одиночки, пока не встретят подходящую женщину.
— Не думаю, что подхожу мистеру Карру.
— Можешь ошибаться, Анна.
— Если мы когда-нибудь сойдемся, я буду очень удивлена!
Женщины рассмеялись и сменили тему разговора. Через несколько минут к ним подсели Мэри, Руби и Элли, и они болтали впятером, пока Стив не позвал:
— Урок начинается!
— Ох и тяжелый день сегодня! — вздохнула Руби.
— Держись, подружка! — подбодрила ее Мэри.
— Надо держаться, — мягко ответила Люси.
Пятнадцать женщин стояли перед фургоном, в котором на месте возчика восседал их учитель Стив Карр, объясняя, как управлять запряжкой и вести фургон.
— Мы пересекаем равнину, направляясь на Запад. Колеса фургонов рассчитаны на твердую почву; передние колеса меньше задних — для удобства поворотов. Возчик сидит слева — не вздумайте править упряжкой справа, мулы будут нервничать. Большую часть дня вы и старшие дети должны идти пешком — я уже говорил об этом. Ваши мужья, по моему распоряжению, уже занимаются с детьми, чтобы приучить их к дневным пешим переходам. Я задаю вам темп, если отстанете или что-то случится, даете сигнал — один выстрел. Только один, а не то мулы испугаются. Потом я научу вас, как вести себя во время грозы. Тормоза прикреплены к задним колесам; нажимать на них надо сильно, но не рывком, не то они сломаются. Вы должны научиться вести фургон, тормозить, поворачивать фургон и следить за запряжкой, учитывая почву и погоду. — Стив переводил взгляд с одной женщины на другую, надеясь, что он не задерживается дольше, чем надо на Анне Эвери. — Я научу вас соблюдать дистанцию между фургонами, разворачивать фургон на стоянке. Разворотами мы займемся завтра, это сложное дело. На завтра я отложу и применение кнута, пока только объясню. Мулов подхлестывают только для того, чтобы привлечь их внимание, потому что в шуме колес окриками направить их трудно, можно сорвать голос. Так что ни в коем случае не причиняйте животному боль, оно может озлобиться. Цель — держать их в повиновении. Управлять упряжкой — трудное дело, у вас будут болеть руки, плечи и спина. Пусть мужья разотрут их ночью, когда вы ляжете, какой-нибудь мазью.
