– Чем могу помочь? – Тихий приятный голос принадлежал хрупкому юноше лет двадцати пяти, который появился из-под лестницы.

– Я хочу поесть и переночевать. У вас есть номера?

– Вы один?

Аукруст кивнул и заметил серьги и губную помаду на губах молодого человека.

– Да, я буду один.

– Ужин в девять, а ваш номер четвертый, – сказал юноша, – наверх по лестнице. Полная стоимость, включая обед и номер, кроме напитков из бара, составит девятьсот двадцать пять франков. Наших гостей мы просим платить заранее.

Теперь Аукруст заметил не только помаду, но и то, что глаза молодого человека искусно подведены и что лицо больше похоже на девичье, чем на мужское.

– Я пойду погуляю, пока светло.

– Здесь есть дорожка для прогулок как раз за нами, она проходит через лес – всего миля, и она приведет вас обратно к гостинице. Позже, когда вам понадобится компания, сообщите мне или другому служащему. Меня зовут Лоран, – сказал он с улыбкой.

– Я сам выберу себе компанию, – твердо сказал Аукруст. «У гостиницы подходящее название», – подумал он.

Широкая тропинка петляла по роще. Аукруст пошел, сначала медленно, потом быстрее, когда темнота опустилась на лес. Он обнаружил, как и предсказывал Лоран, что тропка привела его к фасаду гостиницы.

В номере было почти совсем темно; тонкие шторы на окне раздвинуты, угасающий свет проникал в комнату. Аукруст включил ночник и осмотрелся: низкая тумбочка у окна; два кресла и неустойчивый торшер с замызганным абажуром рядом с одним из кресел; занавеска, скрывавшая раковину, душевую кабину и туалет. Красные розы размером с кочан украшали обои за массивной высокой кроватью – единственным намеком на удобство в этой комнате. Очевидно, кровати в этой гостинице были важны. Аукруст запер дверь, подошел к окну и остановился, наблюдая, как последние лучи солнца исчезают за леском, где он гулял. Он задернул шторы, повернулся и увидел дуло наставленного на него пистолета.

– Ты выбрал своеобразное место для ночлега,– сказал Леток.

– Как ты?.. Дверь была заперта…

– Лоран дал мне это.– Он протянул ключ. – Я сказал ему, что я особый друг, что ты меня ждешь. Он понял.

– Чего ты хочешь? – спросил Аукруст, переводя взгляд с пистолета на Летока.

– В прошлый раз между нами была кровать, у тебя было преимущество. Теперь – нет.

– Положи эту чертову штуку, – потребовал Аукруст.

Леток засмеялся:

– Сначала дело. Вейзборд был должен мне денег. А ты его убил.

– Он сам себя убил. Он был больной человек.

– Самоубийство? Только не Вейзборд.

Аукруст указал на свою грудь:

– Его легкие отказали. Я сам это видел.

– Конечно, видел. – Леток покачал пистолетом. – Ты убил его.

– Я пришел к нему, чтобы забрать картину мадам Девильё. Я отдал картину владелице.

Леток, казалось, был удивлен.

– Она заплатила мне, чтобы я нашел портрет.

– Он у нее, Леток. Я вернул его два дня назад. Леток наклонил голову и с недоверием уставился на него.

– Вейзборд мне должен, а ты его убил. Теперь плати ты.

– Сколько он тебе должен?

– Шестьдесят тысяч франков.

– Много. – Аукруст потер руки, как будто пытался принять решение. – Я заплачу, – сказал он, глядя на Летока в упор.

Леток, удивленный, слегка опустил пистолет.

– Когда?

– Я могу дать тебе пять тысяч сейчас, это все, что у меня с собой. Остальное завтра.

Леток смотрел на тонкую, хитрую улыбку и слушал успокаивающий голос.

– Давай свои пять тысяч. Положи их сюда, на кровать.

Аукруст достал бумажник, открыл его и начал по одной кидать на кровать пятисотфранковые бумажки. Они беспорядочно падали вниз, и Леток начал подбирать их. На мгновение он отвел взгляд от Аукруста, но этого оказалось достаточно. Аукруст перепрыгнул через кровать и повалил Летока на пол. Последовали два выстрела. Одна пуля попала в алую розу на обоях, другая снесла абажур с кисточками. Аукруст ударил Летока кулаком по руке, выбив пистолет. Аукруст замахнулся на Летока, но тот, будучи меньше, выскользнул и вскочил на ноги, прежде чем Аукруст поднялся на одно колено. Из комнаты перед спальней донеслись голоса:

– Откройте дверь! Вы ранены?

За криками послышался стук в дверь, и слабый замок сломался.

– Прекратите драку! – закричал кто-то. Это был высокий человек с длинными волосами, перевязанными черной лентой в хвост. За ним стоял Лоран, остальные толпились в проеме.

– Я Жан-Пьер, хозяин, – сказал он. – Мы не любим, когда ссоры выходят из-под контроля. Кто-то может быть ранен, и это навредит нашей репутации.

Аукруст медленно встал. Сначала он посмотрел на Летока, потом на Жан-Пьера. Лоран сказал, указывая на Летока:

– Он приехал просить прощения и сказал, что хочет чтобы его простили. Он предупреждал, что может завязаться драка, и был прав.

– Он не стал слушать, – сказал Леток, шагнул вправо, нагнулся и поднял пистолет. Он пригрозил им Аукрусту, потом собрал банкноты с кровати. – Ты должен мне, вонючий мерзавец. Шестьдесят тысяч, кроме того, что здесь. Заплати, или я воспользуюсь этим. – Он помахал пистолетом и исчез из комнаты.

Фургон Аукруста стоял у входа в парк Жозефа Журдана рядом с городским университетом, меньше чем в миле от отеля «Гостиница короля Рене». Аукруст вернулся в Экс в предрассветной темноте и прождал в нетерпении уже час. Он больше не думал о встрече с Летоком, отодвинув воспоминания о нем глубоко в памяти, чтобы вернуться к этому позже, в более подходящее время. В восемь задняя дверь открылась, и на сиденье вспрыгнул Клайд, то ли рыча, то ли тявкая, а за ним села Астрид. Она подтянула к себе пса, держа его за шею.

– Будь хорошим мальчиком, сиди смирно.

– Ты уверена, что за тобой не следили? – спросил Педер.

– Конечно, – горько ответила она. – Разве я села бы в машину, если бы знала, что за мной следят?

Макияж скрывал синяк у нее под глазом, но ничто не могло скрыть унылый вид. Она нервничала и отводила глаза.

– Еще раз опиши, где вы остановились: сколько комнат, кто в каждой из них.

Астрид устало заговорила Она пожаловалась, что уже рассказывала это ему, что ей нечего добавить. Педер расспрашивал о деталях: где окна, какие они? Измерила ли она расстояние до пассажирского и до служебного лифта, где они точно расположены? Телефоны – где они? Заставил описать ванную. Есть ли двери между комнатами?

Он спросил:

– Там есть полицейские, в форме или без нее?

– Нет, я никого не видела, ничего похожего.

– Ты видела картину?

– Я уже говорила: он держит ее в деревянном ящике. В спальне, в шкафу. Запертом.

– Когда он отвезет ее в музей?

Астрид покачала головой:

– Он не говорил.

– Он еще говорил что-нибудь об охране в музее, выказывал беспокойство, говорил ли, что доволен… или что недоволен?

Она снова покачала головой и закрыла глаза:

– Перед завтрашним приемом Ллуэллин пойдет в музей. Он пригласил меня с собой.

Аукруст кивнул, мгновенно запомнив эту информацию.

– Что делает его слуга, Фрейзер?

Она вздохнула:

– Что и всегда: еда, поручения, пес.

– А эта проклятая собака всегда тявкает?

Астрид только крепче сжала Клайда и ничего не ответила.

Аукруст сказал:

– С ним часто Олбани. Он пьет, но вроде делает свое дело. Где его комната?

– Кажется, рядом.

Аукруст рассеянно смотрел вперед, на нескончаемых студентов, которые шли пешком или ехали на велосипедах.

– Была ли почта или звонки, которые казались необычными?

Астрид покачала головой. Она повернулась к Аукрусту, но не могла смотреть ему в глаза. Когда она попыталась заговорить, то поняла, что дрожит от страха. Наконец она выдавила:

– Педер, ты должен сказать, что любишь меня. Я делаю все, что ты велишь.

Он не отвечал. Он ждал, пока она успокоится.

– У нас все по-прежнему. Ты слышишь?