Леттл делал упор на то, что показывал пару слабеньких тощих рук, тем самым сообщая миру, что он выполняет трюк исключительно при помощи умственной силы. В конечном счёте он исчез, даже не появившись на публике. Но прежде собрат значительное вознаграждение как воздаяние за свою сообразительность. Вероятно, он не раз громко посмеялся над великой британской публикой. И, тем не менее, этот австриец показал Викхэму нуль, на который твёрдо ступил этот король шоуменов.
Нужно отдать должное Викхэму! Никто в этом деле никогда не получал столь много бесплатной публичности, и ни один человек не делал на этом столько выгоды и известности. Он появился, я полагаю, сначала где-то в Уэльсе, но именно в цирке Энглера лондонцы впервые увидели его шоу. Викхэм заявлял, что может останавливать авто на полном ходу, и это, со всей очевидностью, он проделывал в своём шоу. Однажды вечером он был подвергнут по поводу этого трюка перекрёстному допросу в своей уборной, из этого разговора вытек до крайности фантастический эпизод. Ни одно событие во всей истории атлетических зрелищ никогда не было столь блестяще поставлено, так красочно освещено в прессе и столь артистично исполнено. Три или четыре «эксперта» вместе с Бертом прошли по Риджент стрит до площади Пикадилли. Здесь эта группа остановилась, все ещё обсуждая его более или менее чудесную силу. Викхэма спрашивали: «Так вы всё-таки можете остановить машину?», «Вы взаправду можете успешно противостоять силе мотора, работающего на полную мощь?» Ответ явился молниеносно.
Викхэм быстро оглянулся, затем бросился с мостовой к проезжающему мимо такси, ухватился за рамку, на которой была прикреплена табличка с номерами, и через несколько ярдов остановил его. Его трюк был доказан! Все вечерние и немало более трезвомыслящих утренних ежедневных газет поместили колонки об этом. Провинциальные издания, менее озабоченные достоверностью, поведали своим ошарашенным читателям, что Берт Викхэм остановил лондонский трамвай на Брикстон Роуд. Они не беспокоились о точности подробностей.
Это не имело значения, ибо прославило Берта Викхэма. Укутанный в свои многочисленные свитера, он объехал страну с немалой выгодой для себя. В то время много шумихи начала производить борьба, так что Берт «катал» с собой нескольких силачей. Звезду своей труппы он сподвигал за хорошие деньги выходить против лучшего борца, какого только можно было найти. И. так как он обычно быт достаточно благоразумен или достаточно удачлив, чтобы подбирать хороших людей, ему в основном удавалось поддерживать нужный интерес, чтобы заполнять половину вечернего развлечения.
Затем этот великий человек сам выходил на сцену в сопровождении автомобиля. Он всегда вывозил свой собственный, между прочим, и ему неизменно удавалось договориться с местным шофёром, который прислушивался к «весомым» доводам. По случаю он мог разрывать колоды карт и ломать подковы, которые были впору слону - чудовищные предметы, которые подносили ему под протесты зрителей. Затем наступал его многословный вызов каждому в этом мире, кто лучший в одиннадцати, тринадцати, пятнадцати или даже семнадцати видах спорта, — плаванье, для ко которого ему пришлось бы снять семь или восемь свитеров, обычно бывших на нём, благоразумно исключалось. Затем, наконец, колоссальный трюк Берта с удержанием двух автомобилей.
Поставленный между двумя машинами, Берт или любой из ведущих, которых он привлекал по случаю, объявлял, что сейчас произойдёт, и пространно изрекал, какая для этого требуется нечеловеческая сила. Затем заводились моторы, и зрители могли (благодаря лучу друммондова света) наблюдать, как черты лица Берта чудовищно искажались из-за ужасного напряжения, и совершалось чудо. Берт напрягался и напрягался, пока авто, несмотря на сопротивление моторов, медленно подкатывались к нему.
Великий трюк! Трюк, который даже превзошёл поднятие слона могучим Сэмпсоном до тех пор, пока одним несчастливым вечером в ланкастерском мюзик холле, что-то не так пошло с механикой, и сейчас нужно описать, как и почему всё пошло не так, как надо.
Всё дело было в шофёре нанятом из местных жителей, который сыграл с ним подлый трюк. Он сделал это к тому же в самом начале их запланированного надолго сотрудничества, причём на эту работу он сам долго и упорно набивался. Берт, как всегда, обернул вокруг себя цепи обоих автомобилей, когда этот мерзкий тип вместо того, чтобы дать задний ход (секрет этого номера), поставил рычаг на одну из передних скоростей и въехал со сцены прямо через декорации в стену театра, волоча за собой бедного Берта и его старый «прицеп». Это был, конечно, финал Викхэма.
Но перед тем, как закончить с Викхэмом, нужно сказать ещё кое о чём. Неправильно будет так просто отбросить Берта, потому что он был больше, чем эпизодический персонаж. Он был ярким проявлением эпохи. Ведь одержимые поклонники силы толпились на железнодорожных станциях, чтобы увидеть, как он останавливает поезда.
Этот трюк, который неизменно вызывал глубокое уважение, проходил в виде прощальной «штуки». Викхэм, будучи в какой-нибудь компании, редко упускал возможность показать свои многочисленные дарования. Его обычно провожала на местном вокзале небольшая толпа поклонников. И с ними он болтал, пока поезд не начинал трогаться. Тут он одним прыжком подскакивал к вагону, хватался за дверную ручку, и, явно выжимая из себя все силы, могучим рывком распахивал дверь и уезжал, махая рукой на прощанье. А оставшиеся зрители стояли, раскрыв рот, в твёрдом убеждении, что он в самом деле уменьшил скорость локомотива. Признаю, звучит слегка надуманно. Но я пишу именно так, как было.
Почти такой же по подлинности трюк был у него с подковой. Приехав в любой город, в котором ему надо было выступать, он приходил к лучшему кузнецу и заказывал особенную подкову. Когда она была готова, просил кузнеца рассказывать всем, что эта подкова будет предложена для проверки его (Викхэма) сил, упирая на то, что, выставив эту подкову у своей кузницы или концертного зала, мастер получит бесплатную рекламу своего предприятия. Эта особенная подкова, как заявлялось, представлялась на суд пятничным или субботним вечером, в зависимости от того, который день лучше на этой неделе подходит для хорошего выступления. После того, как подкову изучили, Викхэм заявлял, что она ему очень нравится, поэтому он тут же закажет себе вторую. Это всё для того, чтобы расширить рекламу, так он всегда предусмотрительно объяснял.
Наступал вечер представления, к которому ковалась эта специальная подкова. Берт боролся с ней без особой пользы и, наконец, злобно бросал на пол, от которого она отскакивала или съезжала со сцены прямо за кулисы. Немедленно после этого подкову ему возвращали. Но Берг возражал, что он уже достаточно с ней возился, она оказалась твёрже, чем он ожидал. Но, в конце концов, поддавался на уговоры попробовать ещё раз. Среди тишины, которая становилась осязаемой, он делал последнее сверхусилие, и — чудо из чудес — непокорная подкова разрывалась надвое. Но так как подкова никогда не ломалась раньше, чем она побывает за кулисами, злые языки пытались выводить отсюда логическое объяснение предусмотрительности Берта, который всегда оказывал пару подков, а не одну.
«Штучка» с локомотивом однако послужила толчком для создания одного из лучших бурлесков для мюзик-холлов, когда- либо поставленных. Его давал маленький человечек, который называл себя Вертом Викхэмом (ходили слухи, что он одно время работал на Берта), который ковылял по сцене, закутанный сильнее, чем египетская мумия. После того как были отпародированы множество номеров Берта, выскакивал огромный швейцар и выступал против чего-нибудь, на это Викхэм хватал гиганта и забрасывал его обратно за кулисы, откуда он немедленно возвращался, подвешенный на явно заметной проволоке и качался на ней взад и вперёд над сценой. Выступление пародиста заканчивалось выездом на сцену шипящего и пыхтевшего бутафорского паровоза, который насмешник над силачом хватал и вертел над головой. Так что, хотя Берт недавно ушёл от нас, в сатире память о нём всё ещё жива.
