Так громко, как я только могла, я прокричала: — Это наше конституционное право — получать свободный доступ к синтамилу! – Люди вокруг меня свернули шеи, пытаясь рассмотреть, кто кричит. – Мы требуем наш синтамил! Он тебе не принадлежит!
— Точно! – прокричал кто-то ещё.
— Она права!
— Давайте свергнем его!
Я начинаю монотонно скандировать: — Синтамил! Синтамил! Синтамил!
Постепенно ко мне присоединяются остальные.
— Успокойтесь, — кричит рабочий, но его едва слышно сквозь диссонанс наших ревущих голосов. – Вы только ухудшите ваше положение, – снова прокричал он. – Я буду вынужден вызвать службу безопасности, если вы не прекратите беспорядки.
Некоторые люди замолкают, но я знаю, что мы не должны останавливаться. Я вижу старый мусорный контейнер возле стены здания. – Помоги мне подняться, — прошу я Бэзила.
— Нет, это слишком рискованно.
— Мы останемся ни с чем, если не сделаем этого. — Убеждаю я его. — Это единственная гарантия, которую давало общество, и я не могу стоять в стороне и смотреть, как они делают всех заложниками. А теперь помоги мне подняться!
— Я помогу тебе, — сказал парень позади меня.
— Я тоже, — раздался женский голос рядом со мной.
— Эппл! – зашипел Бэзил и попытался схватить меня за руку. – Не смей! Они увидят тебя!
Но уже слишком поздно. Меня это больше не волнует. Ахимса может арестовать меня. Она может держать меня в тюрьме, пока я не сгнию, но сейчас я чертовски зла. После того, что я видела на экране в госпитале, я поняла, что не могу вернуться к старой жизни. И не только потому, что она хочет арестовать меня. Слишком много всего случилось. Я теперь по-другому смотрю на мир. Возможно, Единый Мир и был рукой, которая кормила меня, но они также с легкостью позволяли умереть от голода другим детям.
Я протянула руки мужчине и женщине, чтобы они могли поднять меня на мусорный бак. Затем я вытащила свой Гизмо, разблокировала его и включила режим громкоговорителя.
— Пища это общечеловеческое право, а не собственность корпорации. – Начала я говорить. – Универсальный Акт о Защите Питания — ширма для защиты Единого Мира и он должен быть отменён, как античеловеческий. Ни одна корпорация не имеет права морить людей голодом. Это наш синтамил, и это обеспечено нашим правительством! И если они не дадут его добровольно, тогда мы сами отберём его!
В толпе раздались одобрительные крики и люди устремились вперёд.
— Спускайся! – кричит мне Бэзил. — Надо убираться отсюда.
Но я не обращаю на него внимания. Я открываю прямой доступ к сети Динозавров и снимаю людей, берущих приступом распределительный центр. Я рассказываю, что происходит, пока они отталкивают одинокого рабочего, отбирают его ключи и открывают ворота. – Жители этого Внешнего Круга не смирились с попранием человеческих прав и отказом в раздаче пищи! – говорю я в то время, как ближайшая к складу группа людей выносит ящики с бутылочками и раздаёт их толпе. Затем я направляю камеру на себя. Всё это время я подстрекала Язю к действиям с помощью её ЛРК, теперь я должна следовать собственному совету. – Это Талия Эппл, — говорю я в камеру.
— Эппл, нет! — закричал Бэзил и рванулся в сторону бака, но мужчина и женщина, которые подняли меня, оттолкнули его в сторону.
— Также известная как HectorProtector. Не дайте Ане умереть напрасно. Не бойтесь тюрьмы. Пока Единый Мир контролирует единственный источник питания, мы все — заключённые. Возьмите то, что ваше по закону!
До того как увидеть, я слышу вой сирен подъезжающих машин службы безопасности. Толпа расступается, когда они несутся к месту заварушки, поднимая тучи пыли, пробивая себе путь в сторону склада, избивая всех, кто попадается под руку, чтобы остановить мародерство.
Мужчина и женщина, удерживающие Бэзила отпускают его и убегают. Он бросается ко мне и хватает за здоровую лодыжку. Но я всё ещё не собираюсь уходить. Я пытаюсь снять на камеру всё насилие, которое разворачивается передо мной, мои руки дрожат, голос исполнен ненависти, пока я описываю происходящее.
И вдруг, в самой гуще хаоса раздаётся мужской крик: — Это она! Это Талия Эппл!
Люди оглядываются, уворачиваясь от агентов службы безопасности и пытаются рассмотреть беглянку. Рибальд пробирается из гущи схватки в сторону бака, показывая на меня рукой и крича.
— Бэзил! — кричу я, когда Рибальд делает внезапный выпад. Бэзил резко оборачивается. Я вижу блеск ножа. Рибальд прыгает вперёд. Бэзил замахивается на него, пока я сползаю со своей трибуны.
— Давай же, — кричит Рибальд, подстрекая Бэзила. — Давай, ударь меня. У тебя не хватит духу.
Гарви появляется позади Рибальда, но тут же отскакивает назад, когда видит нож в руке Бэзила. Я прижимаюсь к спине Бэзила. Он держит меня одной рукой, второй замахивается на Рибальда, заставляя его маневрировать в толпе.
— Ты ни на что не годный кусок дерьма, — рычит Рибальд. — Им следует запереть тебя и выбросить ключ подальше, как сделали с твоим папашей.
Бэзил продолжает отходить от здания, где агенты безопасности сражаются с землеедами за контроль над синтамилом. Мы шаг за шагом по периметру движемся в сторону полицейских машин. — Приготовься, — говорит мне Бэзил. — Один...— Я даже не представляю, к чему я должна приготовиться. — Два... — Он кидается на Рибальда, разрезая ткань его куртки и выпуская тоненькую струйку крови из его груди. Рибальд недоумённо смотрит вниз, затем Бэзил кричит: — Три! — Отбрасывает нож в сторону и с силой бьёт Рибальда в живот, отчего он налетает на Гарви и они оба валятся на землю.
— Вперёд! — кричит Бэзил и отталкивает меня от мужчин, которые пытаются подняться на ноги.
Мы прыгаем в машину. Я перелезаю за руль, а Бэзил захлопывает двери.
— Давай! Давай! Давай! — кричит он, но я тупо уставилась на экран приборной панели. — Ты должна завести её! — кричит он.
— Как? — кричу я в ответ, в то время как Рибальд сквозь толпу пробирается к машине. Он рычит и плюётся от ярости.
— Жми на педаль! — кричит Бэзил и наступает своей ногой на мою. Двигатель рычит, но мы не двигаемся с места.
Вдруг Рибальд сползает по капоту машины прочь от нас. Мы смотрим в лобовое стекло и видим Зару. Её пурпурные волосы разлетаются, пока она и её друг-землеед стаскивают Рибальда с машины за лодыжки. Я тыкаю пальцем в сенсорный экран перед собой. Начинают мигать огоньки. Шуршат дворники. Воздух бьёт нам в лицо, затем нас бросает вперёд, мы движемся прямо на Гарви. Его рот в ужасе открывается, я выворачиваю руль вправо, направляя машину по большой дуге через толпу, которая расступается, пока мы несёмся в сторону здания с ревущим двигателем.
— Поворачивай! Поворачивай! Поворачивай! — кричит мне Бэзил, всё ещё прижимая мою ногу своей. — Теперь выравнивай!
Я кручу руль и объезжаю Зару, которая слишком занята, пиная Рибальда, чтобы услышать, как я кричу «Спасибо!», высунувшись из окна. Мой голос срывается, мы выезжаем на дорогу и несёмся через город.
— Здесь должен быть включен локатор, — я пытаюсь перекричать шум двигателя.
— Ты можешь его отключить? — спрашивает Бэзил.
— Пока я за рулем — нет, — отвечаю я, сжимая руль так крепко, что побелели костяшки пальцев. Это не имеет ничего общего с управлением мотоцикла, и я в ужасе от того, что мы можем разбиться, когда мы пролетаем мимо разрушенных зданий и клиники, окружённой машинами с включенными мигалками. Всё кажется размытым.
— Перебирайся через меня, — говорит Бэзил. Он хватается за руль, затем скользит по сидению в мою сторону.
— Мы же разобьёмся, — кричу я слишком испуганная, чтобы двигаться.
— Всё будет хорошо, — уверяет он меня. — У нас получится. — Я отрываю пальцы от руля, перебираюсь через его колени и мы меняемся местами. Затем я нажимаю на экран, пытаясь пробраться в операционную систему, но ничего не получается.
— Я не могу разобраться в ней, — вырывается у меня, я не думала, что с этим будут проблемы. — Дурацкая штуковина! — я поднимаю костыль, который сделал для меня Бэзил и ударяю им по приборной панели. Экран замыкает с громким хлопком, струйкой дыма и недовольным писком. Свет внутри и снаружи гаснет. Мы продолжаем катиться по дороге в сторону заходящего солнца. Мы не останавливаемся. Мы не замедляемся. Мы даже не говорим. Мы просто несёмся вперёд.
