Чтобы скрыться, я ныряю в заросли кудзу сбоку тропинки. Колючки цепляются с такой силой, будто хотят проткнуть меня насквозь. Такое чувство, что я оказалась внутри одного из бабушкиных клубков шерсти. Крадусь вперёд, осторожно раздвигая колючки, стараясь не хрустнуть веткой и не шелестеть листьями. Босиком меньше шума, но моя хромота затрудняет движения. Я быстро понимаю, что должна остановиться, иначе меня обнаружат. Сквозь ветки я пытаюсь рассмотреть группу людей, окруживших место, где мы с Бэзилом боролись за ягоды всего час назад.

Двое мужчин склонились к земле там, где наши тела смяли листву. Моё сердце так громко стучит у меня в ушах, что я уверена: они услышат меня. Я считаю людей. Пятеро, нет, шестеро, половина из них женщины. У некоторых за плечами привязаны огромные изогнутые лезвия. Другие несут на спинах грубо сплетённые мешки. Это самые странные агенты безопасности, которых я когда-либо видела, но мне начинает казаться, что это охотники за головами из Внешнего Круга, которые пришли, чтобы доставить нас обратно, живыми или мёртвыми.

— Пожалуйста, пожалуйста, — бормочу я, моля какую-то неведомую силу дать мне возможность убедиться, что Бэзил видел их и смог скрыться.

Мужчина выпрямляется. Они громко переговариваются, указывая в разные направления. Дискуссия становится ожесточённее. Они жестикулируют и гримасничают, но я не могу разобрать, о чём они говорят. Одна из женщин становится между ними и кричит, но её слова уносит ветер.

Недалеко от меня в зарослях раздаётся треск. Я вздрагиваю, пытаясь отыскать источник шума, и вдруг с ужасом наблюдаю, как Бэзил выбегает из зарослей ежевики, щурясь от солнца. — Эппл! — кричит он, вслепую несясь на людей. — Что случилось? Ты в порядке?

* * *

За то время, которое требуется группе, чтобы вытащить оружие, окружить Бэзила и выстрелить ему в лицо, мне необходимо принять решение. Это не должно занять более одной-двух минут. Они толпятся над ним, тычут лезвиями со всех сторон, так, чтобы он не мог сбежать. Я знаю, что мне необходимо сделать выбор. Я могу сдаться в надежде, что Ахимса сдержит слово, и Бэзила ждёт справедливый суд, или же я могу хоть раз в жизни послушаться свою мать. Выбор не такой уж и лёгкий. Я не уверена, кому я могу доверять, но мой мозг сосредотачивается на одном единственном желании. Я должна любой ценой защитить Бэзила.

Я остаюсь скрытой ветками и следую за группой так тихо и осторожно, как только могу. Они двигаются в сторону прохода в ад и рай и проходят всего в нескольких футах от меня. Я удивлена тем, что они идут в сторону, противоположную выходу из парка, и прочь от реки. Определённо, в такой глуши не может быть тюрем. Потом они проходят меж деревьями, тем же путем, которым шла я, и я понимаю, что они, наверное, ищут меня. Следую за ними на некотором расстоянии, но пройдя то место, где я швырнула свой Гизмо, они идут дальше не замедляясь и никак не комментируя это.

Скрываясь за перепутанными ветками, я иду за ними так долго, что это начинает казаться вечностью. Иногда я слышу, как они разговаривают, но я слишком далеко, чтобы разобрать, о чём они говорят. Каждый раз, когда кудзу подходит слишком близко к краю тропинки, один из них обрезает его изогнутым лезвием. И вдруг, внезапно, как будто они ныряют в деревья, они сворачивают с тропинки. Когда они все скрываются из виду, я подкрадываюсь ближе к открытому пространству, которое оказывается поляной, окружённой кольцом странных невысоких строений с грубо сбитыми коричневыми стенами и плетёными крышами. Это место определённо нельзя назвать городом, но и как тюрьма оно не выглядит, или поселение, или даже как лагерь землеедов, хотя абсолютно точно, что здесь живут люди.

Двое мужчин отделяются от группы и заволакивают Бэзила в одно из строений. Я прижимаюсь к земле там, где могу скрываться в тени веток. Я смертельно устала после всего того, что произошло, мои ноги ноют от хождения босиком, а моя лодыжка всё ещё болит, так что я рада отдыху и полученному шансу придумать план. Проходят часы. Люди входят и выходят из хижин, а мои веки тяжелеют. Когда солнце проходит надо мной и начинает садиться, я позволяю себе расслабиться, посчитав, что будет лучше хорошо отдохнуть, чтобы, когда представится возможность, я смогла бы проскользнуть внутрь и найти Бэзила.

* * *

Я резко пробуждаюсь от громкого, свирепого рыка. Скатываюсь в кудзу, лихорадочно пытаясь отыскать рычащего зверя, который наверняка пришёл за мной. В моей голове мелькают картинки злых гигантов и извивающихся змей. Я слышу рык снова, и до меня доходит, что этот ужасный звук издаёт мой желудок, но уже слишком поздно.

— Это отсюда! — кричит кто-то.

— Что это было?

Острые когти продираются сквозь ветки там, где я в панике запуталась. Появляется рука и хватает меня за воротник.

— Я поймал! — кричит кто-то.

— Нет! — взвываю я, когда меня вытаскивают из моего укрытия. Я гляжу в три лица, нависшие надо мной. Их клинки подняты над головами. — Пожалуйста, не надо! — кричу я и прикрываю голову.

У людей перехватывает дыхание.

— Это она! — говорит один из них.

— Ты уверен?

— А кто ещё это может быть?

— Гайя будет в восторге.

Они поднимают меня на ноги. Я извиваюсь, пытаясь вырваться из их хватки, но они меня держат крепко.

— Эй, успокойся, — говорит одна из них.

Я смотрю ей в лицо. Суровая улыбка.

— Отпустите меня! — кричу я.

— Мы тебе не навредим, — говорит она, пока они тащат меня в сторону зданий. От стыда я опускаю голову. Я ни за что в жизни не должна была засыпать, теперь потеряны все шансы спасти Бэзила, и пойманы уже мы оба.

Когда мы оказываемся внутри здания, я слышу, как его голос: — Эппл! Эппл, это правда, ты?

— Бэзил! — кричу я в ответ.

Он выбегает из-за выступа и бросается ко мне.

Люди отпускают меня, и я бегу в объятия Бэзила. — Прости меня, — хнычу я. — Это всё моя вина!

— Ты здесь! Они нашли тебя! — с облегчением бормочет он.

Я поднимаю на него глаза. — Я не хотела, чтобы так произошло. — Сквозь слёзы говорю я. — Я собиралась спасти тебя. Вытащить отсюда нас обоих. — Я сжимаю его рубашку, которая оказывается коричневой и колючей. — Но я...

Бэзил отстраняет меня на длину рук и начинает смеяться. Я замираю. — Нет, разве ты не видишь? — спрашивает он меня. — Это существует, Эппл! Это место и правда существует!

— Ты о чём? — спрашиваю я, со злостью оглядывая всех, кто собрался и наблюдает за нашим арестом.

Бэзил улыбается. — Ферма! — затем он крепко сжимает меня в объятиях.— Мы дома. У нас получилось.

Пока я пытаюсь разобраться в том, что он мне сказал, толпа расступается и появляется женщина, одетая в девственно-белый комбинезон, стянутый на талии ярким зелёным поясом, под длинным струящимся одеянием небесно-голубого цвета. — Это та девочка? — спрашивает она, широко раскрывая руки.

— Да! — нетерпеливо отвечает одна из женщин, нашедших меня.

Бэзил обнимает меня за плечо одной рукой и представляет меня. — Гайя, — с гордостью произносит он, — это Эппл, то есть, Талия. Это Талия.

— О, моя дорогая! — она скользит ко мне и сжимает меня в объятиях. Она мягкая, и от неё исходит сильный лавандовый запах, так пахнет мыло, которым пользуется моя бабушка. Она берёт меня за руку и делает шаг назад, чтобы хорошенько меня рассмотреть. После того, как она мгновение изучает меня, а я тупо моргаю, пытаясь понять, что здесь происходит, она произносит почти шёпотом, — Ты прекрасна. — Мне кажется, я видела несколько слезинок, блеснувших в её ресницах. — Именно такая, как и рассказывал Бэзил. — Она прижимает мои руки к себе и целует костяшки моих пальцев. Я чувствую, как меня бросает в краску от подобного внимания, но я всё ещё в недоумении, и моя голова начинает болеть.

— Мы ждали тебя, и так счастливы, что ты здесь, — говорит она мне. — Потом она снова сжимает меня в объятиях и говорит: — Добро пожаловать, милая. Добро пожаловать домой!