– Элли, – сказал Ян, доставая из кармана огромный чистый белый носовой платок и вытирая мое лицо. Так нежно. Так дьявольски нежно и заботливо, а ведь на самом деле он только и мечтал избавиться от меня и поскорее уволить, а теперь он узнал всю правду о моей лжи и притворстве, я уж не говорю об обвинении в попытке подкупа с помощью новой машины. – Элли, пожалуйста, хватит плакать. Послушайте меня. Все в полном порядке.

– Да нет же! – Я пришла в ярость. – Как вы не понимаете? Мне нужно ехать, я должна мчаться в Корнуолл…

– Нет, не должна, – твердо ответил он. – Послушайте меня. Ваша дочь позвонила еще раз.

Что? Я икнула, замолчала и с минуту висела на нем, тихонько всхлипывая. Потом я сообразила, что делаю, и отстранилась.

– Лиз подошла к телефону, сразу после вашего ухода, – продолжал он.

– Что она сказала? И откуда вы это знаете?

– Я знаю, потому что в это время был в вашем кабинете. Я пытался выяснить у Лиз, что с вами такое случилось. Я беспокоился за вас.

Он взглянул на меня. Я взглянула на него. Он беспокоился обо мне. Он был там и слушал, когда Люси позвонила во второй раз.

– Что она сказала? – быстро спросила я. – Как она? Она ранена? Вы сказали ей, что я уже еду?

– Она не ранена, Элли. Она прекрасно себя чувствует. Она знала, что вы будете волноваться, поэтому разменяла еще немного денег и перезвонила.

– Но она сказала, что он что-то сделал с ней! Нейл обидел ее! Избил или…

Ян, улыбаясь, покачал головой:

– Матери! Ваше воображение не знает границ. Вы совершенно неправильно ее поняли. Он вообще ничего с ней не делал. Она хотела уехать побыстрее, пока он не узнал, что она сделала с ним.

Я уставилась на Яна. Слезы мгновенно высохли, сердцебиение успокаивалось.

Она не ранена. Она вне опасности. Я могу дышать. Чудесно. Восхитительно. Я вдохнула. Замечательно. Выдохнула. Потрясающе.

– Что она сделала с ним, – медленно повторила я.

– Она отрезала ему волосы, – сказал он и улыбнулся уже во весь рот. – Она застукала своего парня с другой девушкой. Потом он напился и заснул, а она отрезала ему волосы. Собрала вещи и сбежала.

Ух ты. Я сделал еще один глубокий вдох и тоже улыбнулась. Ух ты, Люси, вот это методы! Что за девочка! Поделом ему, мерзавцу, дряни этакой. Надо было отрезать ему кое-что другое. Но ничего, так тоже неплохо, совсем неплохо. Его гнусные, мерзкие, длинные лохмы, которыми он так гордился. Надеюсь, он будет отращивать их много лет.

– Так где она была? Откуда она звонила?

Я поеду к Люси. Обниму ее и скажу, какая она умница. Приготовлю ей чашечку чая и скажу, что люблю ее.

– Со станции. Она звонила со станции. Сейчас она уже в поезде, едет к Паддингтону. Вам не нужно никуда мчаться. Вот почему я поехал искать вас…

– Но вы же не знали… вы же не знали, что у меня кончился бензин…

– Нет. Я собирался ехать по дороге на Ньюквэй, пока не увижу вас. Сперва я думал, что вы поедете на старенькой «метро», которую вы дразнили в гараже, и не сомневался, что рано или поздно догоню вас.

– А я не на «метро». Я вот в этом… в этом белом «гольфе». – Я опустила глаза; мне было слишком стыдно, чтобы продолжать. – А как вы поняли, что это я?

– Когда вы забрали ключи из конверта на моем столе, я не понял ни слова из того, что вы сказали. Я даже не открывал конверт, потому что не знал, что там, и все утро был занят. А когда я уже уходил из кабинета искать вас, я решил все-таки туда заглянуть. И нашел документы на белый «гольф» и открытку от кого-то по имени Пол. Я все равно не понимал, какое отношение это имеет ко мне, но, по крайней мере, теперь я точно знал, какую машину искать.

– Мне очень жаль, – пробормотала я, все еще глядя на собственные колени. – Просто я подумала… понимаете, его доставили к моему дому, и я ничего о нем не знала, и я подумала… ну, после вина, фруктов и цветов…

– Вы решили, что это я его вам купил?

– Простите, пожалуйста, Ян. Я вела себя, как полная идиотка. Ой, да еще это письмо! Ради бога, простите меня за грубое письмо!

– Я его еще не читал, – со смехом ответил он. – А что, оно очень грубое?

– Я угрожала вам адвокатом. Но не волнуйтесь! – быстро добавила я. – У меня вообще нет адвоката!

– Значит, все в порядке!

– Это не смешно. Мне страшно стыдно.

– Нечего стыдиться. Я не покупал вам машину, но рано или поздно я бы непременно это сделал. Вряд ли я перешел бы к машине сразу после вина и цветов, но со временем добрался бы и до нее.

– Почему? Я же все время говорила, чтобы вы этого не делали. Я отсылала подарки обратно. Я не хотела…

– Ну, попытка не пытка. Я должен был попробовать. Несмотря на бойфренда и…

– Он вовсе не бойфренд, – нетерпеливо прервала его я. – Это была очередная ложь.

– Я так и знал! – Ян триумфально улыбнулся.

– Он мой муж.

– О.

Лицо у него вытянулось.

– Но мы не живем вместе. Уже два года.

– О!

– Это, конечно, он купил мне машину.

– О.

– Наверное, чувствовал себя виноватым за то, что обвинял меня в попытках отравления.

Тут Ян нахмурился, что было вполне естественно, но ему хватило мудрости промолчать.

– В любом случае… – Я вздохнула и потерла глаза, внезапно почувствовав себя очень-очень усталой. Я хочу домой. Надо успеть приехать туда раньше Люси и поставить чайник. Чай, любовь и горячая ванна. Через несколько дней она обо всем забудет. Мы обе забудем. – В любом случае, теперь вы всё знаете о моей лжи, о моем притворстве и можете просто уволить меня и уехать в Португалию. Незачем больше волноваться из-за меня и моего так называемого стресса. Можете больше не пытаться заткнуть мне рот и подкупить цветами и прочей мурой…

– Подкупить? – повторил Ян, и я еще никогда не слышала, чтобы он говорил так громко. Я подняла голову. В его глазах было что-то такое, что я не смогла отвести взгляд. – Подкупить?!!

По шоссе мимо нас не переставая неслись машины. Красная, черная, автобус, грузовик, еще одна черная. Ж-ж-ж, ж-ж-ж, ж-ж-ж. Они проезжали мимо нас и исчезали вдали, продолжая свой путь в Мидленд или Уэльс. Они катили по своим делам, или на отдых, или на похороны своих бабушек, или что там еще припасла для них жизнь. А мы сидели на переднем сиденье белого «гольфа» без капли бензина в баке, «гольфа», купленного для меня моим мужем по причинам, о которых я могу только догадываться, и смотрели друг на друга, и в этот момент весь мир неожиданно изменился.

– Нет? – прошептала я. – Вы не пытались подкупить меня?

– Нет, – ответил он. Голос у него был потрясенный и какой-то сдавленный. – Что за бред! Что за детективов вы начитались, безумная вы женщина? – И он громко расхохотался.

– Простите! – в ужасе пролепетала я, все еще не сводя с него глаз.

– Наверное, я сам виноват, – проговорил он в конце концов, с трудом перестав смеяться. – Я просто немножко переборщил с подарками.

Он протянул руку и бережно убрал с моего лица волосы, которые намокли от слез и прилипли к носу.

– Ты, значит, решила, что я хочу подкупить тебя, когда я пригласил тебя на ужин? – мягко спросил он.

Я кивнула. Он нежно поцеловал меня в кончик носа и снова засмеялся, глядя прямо в глаза.

– А теперь? Ты будешь считать, что я хочу тебя подкупить, если я посажу тебя в свою машину и отвезу домой?

Я покачала головой.

– А если, вместо того чтобы ехать прямо домой, мы завалимся в какой-нибудь мотель, и я возьму номер, и закажу шампанское, и затащу тебя в постель, и…

Я не знаю, кто сделал первый шаг. Мы целовались, как будто от этого зависела наша жизнь, как будто мы оба провели тысячу лет в каком-то месте, где целоваться запрещено, и при этом нам все время показывали фильмы о том, как целуются другие люди. Я думала, что это меня убьет, – чувство, которое было во мне с того самого дня, как мы впервые встретились, с того дня, как я увидела его руку, высовывающуюся из окна машины и постукивающую в такт «Куин»: «Я влюблен, я влюблен… Я влюбился в первый раз; на этот раз я уверен… знает Бог», захлестнуло меня, как будто я впала в кому и никогда уже из нее не выйду. Таких чувств не бывает у настоящих людей, у людей не из книг, фильмов или «Жителей Ист-Энда». Наверное, я сплю. Наверное, я уже в коме.