В трупах Лилиан тут же узнала родителей. Застыв в безмолвном крике, она закрыла рот руками. Из глаз текли слезы. Парень, ничего не сказав, подбежал к ней, прижимая к себе, стараясь спрятать девушку от всего этого ужаса, а затем перевел свой взгляд на бумагу. У него не было сомнений в том, что ее оставили здесь нарочно. Нет, нельзя показывать записку Лилиан. Адресована она ей, с целью запугать еще больше, если это вообще возможно…

— Виктор, ее трясет! Ей очень страшно! Я не могу ее успокоить! Ничего не помогает! — пока девушка сидела в машине, Делл остановился на заправке, нервно позвякивая связкой ключей в кармане, он отчаянно надеялся найти поддержку в друге, поглядывая в окно. Записка все еще находилась в кармане куртки.

— Какого черта вы поехали туда одни?! Почему мне ничего не сказали?! — Виктор злился и очень волновался, — Ладно, с этим разберемся потом. Сейчас езжайте домой, я приготовлю Лилиан горячую ванну и что-нибудь вкусное. Ее нужно накормить и успокоить.

— Она не хотела заезжать домой, чтобы не видеть Данте! Она… Лилиан из-за всего этого с ума сходит. Слишком много навалилось на нее за последний год. Нужно куда-нибудь съездить, отдохнуть, помочь ей отвлечься, ей это необходимо. И этот парень, как бельмо на глазу. Она и без того в шоке от происходящего! Так что отправимся без него, иначе ей не удастся отдохнуть, даже если мы в лунопарк поедем.

— Согласен, но сперва нам нужно разобраться с возникшей проблемой. Это демоны или демон. Ты не открывал записку еще?

— Нет, я боялся, что Лилиан может увидеть. Записка точно предназначена ей. Не знаю, что та, но ей нельзя ее видеть. Она не думает о себе, мы опомниться не успеем, как она сотворит очередную глупость в попытке спасти нам или кого-нибудь еще. Так что нужно избавиться от записки. Выброшу ее. Там же, на заправке, не говори ей о записке, ей нельзя о ней знать…

— Хорошо, жду вас… — далее наступила гробовая тишина. Даже Делл не знал, что говорить, чтобы не сделать хуже. На Лилиан лица не было. Глаза стеклянные, тело трясло, словно в карете в древние времена. Не ясно, что ее напугало больше: состояние трупов или те, кому они принадлежат. Укутав ее в плед, он нежно поцеловал ее в щеку и завел машину. Путь был долгий, холодало. Над ними сгущались тучи, приближая наступление темноты. Понимая, что девушка не уснет, Делл не стал просить об этом.

«Нельзя было везти ее сюда… Нужно было поехать домой сразу. Я должен был догадаться, что что-то подобное может произойти… Все было так хорошо в последнее время, что я почти забыл сколько у нас врагов. Нельзя повторять ту же ошибку снова, она может стоить Лилиан большего… Как я хочу скрыть ее от всего, защитить… Смогу ли я?.. Нет! Я должен! Я клялся! Я обещал себе и ей! Я не потеряю ее вновь! Сейчас ей очень нужно знать, что она не одна, что в безопасности… Черт… Если бы я не сидел за рулем…»

«Начался ливень — характерная для этого месяца погода… Словно небеса оплакивают усопших. Перевожу свой взгляд на окно. Капли звонким градом стучали по крыше и окнам машины, медленно стекая вниз, вычерчивая мокрые дорожки на запотевшем стекле. Шум дождя заглушал все посторонние звуки, мысли, забирая ту скопившуюся за несколько месяцев боль. Небеса плачут вместо меня. В голове проносятся строчки любимого стихотворения, которое я невольно озвучила».

— Красиво… — только и смог из себя выдавить он, явно не ожидая, что девушка заговорит так скоро.

— Да… это было любимое мамино стихотворение… Когда она не была занята работой и у нее выдавалась свободная минутка, мы садились у камина и читали стихи… Это было очень давно… — «И больше не будет никогда… Зачем они приехали? Зачем обнаружили себя?.. Я так на них сердилась… Лучше бы они оставались эгоистами, но были живы! А на деле… эгоист здесь только я… Они погибли и их не вернуть… Разве что возродятся… Нет… Не стоит думать об этом… Перерождаются лишь единицы… Нельзя зря обнадеживать себя, будет только хуже… Кто их убил? Врагов у меня теперь столько, что и не знаешь на кого думать… Но способ убийства… Если бы я не знала, что она мертва, я бы сказала, что это Кассандра…Кем бы ни был этот демон, он не успокоится, нацелится на Делла, На Виктора, а теперь и на Джека с Дэном… Боже, за что?..»

«Чтобы избавиться от нас. Ты ведь видела записку? В ней наверняка написано нечто вроде: «Убей себя или я убью их всех…»

«Вайолет? Это ты? Но как? Раньше ты не могла?..»

«Я становлюсь сильнее, когда ты ослабеваешь духом, не делай глупостей, Лилиан, когда этот гад покажет себя, мы его убьем. Он не сможет ничего сделать. Это трус, подкидывающий трупы из кустов. Хочешь избавится от нас, при чем до смерти боится».

«Я… Я боюсь… Я не смогу убить… Ты — да, но не я…»

«Ты сможешь, поверь. Когда перед тобой станет выбор: жизнь любимого или чужая жизнь, ты не станешь колебаться, как не стала я…»

— Лилиан, мы приехали. Ты как?… Совсем в себя ушла…

— Вайолет здесь, я разговаривала с ней…

— И что она? — не без подозрения спросил парень. Он не сомневался, что от Вайолет ничего хорошего ждать не следует…

— Сказала, что мы справимся. Наверное боится, что со мной… с нами что-то сделаю, — девушка тяжело вздохнула и про себя добавила: «Так и есть…»

Делл промолчал. И дураку ясно, что двойник Лилиан заботится о ней лишь ради себя. Больше незачем, но, даже если так, это дополнительная защита. В отличие от него и Виктора, Вайолет находится с ней все время. Он еще и сам не понял хорошо это или плохо. Подъезжая к дому, парень не без радости заметил, что Лилиан выглядит гораздо лучше.

«Главное, чтобы Виктор не спросил у нее про то, что было на кладбище. Нужно как-то предотвратить этот разговор… Лилиан не выдержит его…»

Виктор встречал их на крыльце, тут же заключив девушку в объятия. Ник был бы доволен. Нет, конечно, никто и никогда не заменит Лилиан брата, но Виктор заботился о ней, как настоящий брат, наверное это еще одна причина, по которой Делл никогда ее к нему не ревновал.

— Да ты вся замерзла! — возмутился Виктор, — Идем в дом, согреешься и поешь, я ужин приготовил. Делл, ты тоже не стой столбом, проходи внутрь, — они переглянулись и парень все понял. Они не стали возвращаться к этой теме при Лилиан, а когда девушка вернулась к себе в комнату, заперлись на кухне, предварительно убедившись в том, что их не подслушивают. Улыбки исчезли с лиц братьев, лица стали серьезными. Настроение, под стать обстоятельствам, явно не располагали к хорошему разговору.