— Ты молодец, что решила поговорить со мной.

Ариес снова издала то ли всхлип, то ли смешок.

— Да, это точно.

— Тебе стало легче?

Ариес откинулась назад и пнула каблуком ножку кровати.

— Да, наверное.

— Ну тогда расслабься. — Джек взял ее за руку. — Ты запуталась. Ты об этом знаешь. И я знаю. И все знают, хотя тебе не говорят. А знаешь почему? Потому что они в тебя верят. Да, ты облажалась. И с ними такое бывало. С каждым из нас это случалось. Но ты держалась дольше всех. Все на тебя равняются, Ариес. То, что ты совершила ошибку, не делает тебя чудовищем. Это делает тебя человеком.

Он притянул ее к себе:

— Давай, иди сюда. Даже лидерам нужно, чтобы их обнимали.

Ариес прижалась к нему. Джек был для нее словно брат — родного-то брата у нее никогда не было. Ему всегда удавалось ее успокоить. Они немного посидели вместе. Джек обнимал Ариес, а у той по щекам текли слезы.

— Кажется, я в последнее время только и делаю, что плачу, — сказала она через какое-то время. — Когда мы ходили в мой прежний дом, я ревела на плече у Мейсона. А теперь у тебя. Не могу ничего с собой поделать.

— Я тоже, — кивнул Джек. — Думаю, мы все зациклились на собственных проблемах. Я, например, постоянно себя жалею. Лучше бы я больше внимания уделял тебе.

— Ну что за глупости, — сказала Ариес.

Джек помолчал.

— Мне нужно тебя кое о чем попросить. Обещай, что не откажешься.

Ариес отпустила его и выпрямилась:

— Судя по голосу, о чем-то серьезном.

— Да, именно.

— Хорошо.

Джек потер лоб и сморщился. На переносице у него проступили глубокие морщины.

— В последнее время я много об этом думал, — начал он. — Если что-то произойдет — например, если нужно будет в спешке покидать дом, — я останусь.

— Что? Почему?

— Я так решил, Ариес.

— Это же самоубийство.

— Ой, ну перестань, ты же знаешь, что это не так, — сказал Джек с вымученным смешком. — Я просто не хочу тянуть вас назад. И не надо корчить рожу. Может, я тебя и не вижу, но слышу, что ты сейчас насупилась.

— Неправда.

— Правда-правда. Как будто я тебе не друг! Я же тебя всю жизнь знаю. И поэтому уверен, что ты выполнишь мою просьбу.

Ариес вздохнула:

— Я не могу потерять тебя, Джек. Не могу.

— Давай будем надеяться, что и не придется. Но все-таки пообещай мне, что сделаешь, как я прошу.

— Ладно. Но ничего такого не будет, так что незачем все это обсуждать, — солгала Ариес.

— Именно, — сказал Джек. — А теперь можешь дать мне с тумбочки тайленол? Голова раскалывается.

Ариес долго возилась с упаковкой и наконец положила несколько таблеток в его протянутую руку.

Через несколько часов Ариес, Клементина, Радж и Джой стояли на пороге, одетые во все черное. За спиной у каждого был рюкзак с «коктейлями Молотова», которые Радж сделал в ванной.

— Нужно придерживаться плана, — говорила Ариес. — Если станет совсем тяжко — уходим. Без вариантов. И будьте осторожны. Нам нельзя никого терять, особенно сразу после…

Джой кивнула. Она закатала рукав и посмотрела на циферблат электронных часов, которые они взяли в магазине техники. У каждого были часы, и все показывали одинаковое время.

— Как думаешь, это ничего, что Ева остается с одним Джеком? — спросила Джой. — Конечно, есть еще Лариса и Клод, но они ее толком не знают. Вдруг у нее случится срыв? Может, кому-нибудь стоит остаться с ней?

— Не надо, — сказала Ариес. — Не нужно так бояться за Еву. Она сильная. Да к тому же с ней Колин.

Джой фыркнула, и Ариес улыбнулась.

— Ну тогда пошли, — сказала Клементина. — И, Ариес, ты помнишь, что завтра утром мы в таком же составе отправляемся спасать Майкла?

— И как меня только угораздило во все это ввязаться? — простонал Радж. — Я просто проводил вас домой, а теперь чувствую себя как в фильме «Миссия невыполнима». Пора брать с вас деньги за то, что вы тратите мое время.

Клементина слегка стукнула его по плечу.

— Да, завтра отправимся за Майклом, — согласилась Ариес. Она тряхнула тяжелым рюкзаком, и внутри звякнули бутылки. — Только надеюсь, что для его спасения не понадобится столько огня.

Ладно, ладно, я вру. В воздухе не пахнет Рождеством. В воздухе пахнет чем угодно, кроме праздника. Помните то неясное радостное чувство, которое обычно охватывает людей после пары кружек эгг-нога? Оно улетучилось.

В этом году в городе туго с праздничной атмосферой. Больше нет огромных наряженных елок, разукрашенных витрин и катка на площади Робсон. Никто больше не торгует жареными каштанами, никто, зажав под мышкой зонтик, не спешит домой с подарками, купленными в последний момент. Нет разноцветных гирлянд, шоколадных конфет и полосатых мятных карамелек.

В этом году не будет корпоративов, не будет поцелуев под омелой, не будет пьяных гулянок, которые заканчиваются — или не заканчиваются — тем, что кто-то блюет на парковке.

Все это осталось в прошлом. Но не забыто.

Все помнят. Я вижу, какие у них напряженные лица. Они знают, что за день приближается. Но никто не хочет произносить этого вслух.

Если никто не верит в Рождество, наступит ли оно? Если я сделаю тебе подарок, ты будешь хранить его? Или рассердишься, потому что тебе нечего подарить мне в ответ? Жаль, что я не могу подарить тебе свое проклятие, красиво его упаковать и перевязать свою жизнь серебристой лентой. Я бы не раздумывая сделал тебе такой подарок.

Конечно, может статься, что ты мне его вернешь уже на следующий день.

Жалко, что у меня нет елки. Если бы я мог, я убежал бы в горы и бродил там, пока не найду самую красивую ель. Я не стал бы ее рубить — это было бы слишком жестоко. Я просто сел бы рядом и смотрел бы на нее, вдыхая смолистый запах и наслаждаясь красотой природы. Может быть, я даже не стал бы возвращаться.

Кто-нибудь знает, что я хочу в подарок в этом году?

Нет, даже не гадайте. Вы все равно ошибетесь.

А я не хочу вас смущать и указывать вам на ошибку.

На кухне в Длинном доме было пусто.

Майкл стоял там, где еще недавно сидел Райдер, облокотившись на кухонный столик и лелея свою растянутую лодыжку. Теперь на этом месте никого не было.

— Никаких следов борьбы, — заметил Хит. — И дверь нетронута. Если бы за ним пришли эти психи, они бы ее выломали.

— Не понимаю, — сказал Майкл. — Почему он ушел? Как? Он даже ходить не может. Ему бы пришлось ползти.

— А может, его нашел кто-то из его друзей? — Хит подошел к соседней двери и открыл ее. Она выходила на улицу — но там не было ничего, кроме угнанного белого фургона.

— В принципе возможно.

— Кажется, ты ему не особо нравился, — сказал Хит. — Вокруг вас была какая-то очень напряженная атмосфера. С виду этот парень тот еще подлец.

Майкл кивнул:

— Да, у него были свои пунктики. Но я все равно не понимаю, как он ухитрился встать и уйти. Я тащил его сюда на горбу, и при этом он скорее умер бы, чем попросил меня о помощи.

— Тогда давай его поищем, — предложил Хит. — Только быстро. Не стоит разъезжать по территории на краденом фургоне. Может быть, нас уже разыскивают.

Они зашли в холл, но там не было никаких следов Райдера. Он словно сквозь землю провалился. Раз — и исчез. Майкл ничего не понимал. Он прокрутил в голове их недавние беседы, однако не смог припомнить в словах Райдера ни единого намека на то, что тот хотел самостоятельно отправиться в город. Да, Майклу он не доверял, но в то же время ясно дал понять: он хочет попасть в убежище и найти Ларису и всех остальных, кто, возможно, еще жив. Так с чего бы ему уходить в одиночку?