Странно, на подушке покоилось восковое бледное лицо, а над ним как бы маячила далекая, далекая надежда на вечное.

И Дагни еще подумала: она ошиблась, когда в тот вечер сгоряча сказала — «прочь из этого семейного круга Лино». В мире много бессмысленного и неправильного, но нужны жертвы, чтобы на свет появился тот, кто сейчас умер. Человек, чья слабость была его силой.

Йенс Бинг снова готовился к отъезду. Теперь он намеревался в Париже закончить докторскую диссертацию. Но пока его путь лежал в Данию.

Однажды он случайно увидел Лаллу на Драмменсвейене, на ней была траурная вуаль. Он хотел остановить ее, но передумал. Он заметил, что она шла своим твердым чеканным шагом.

Этой осенью две вдовы в траурном одеянии скорбели по усопшему. «Идеальными вдовами» окрестили их в Кристиании.

На исходе осени Лалла тоже отправилась в путешествие, фру Лино. Она охотно пользовалась титулом мужа в поездках, и ее жизнь собственно превратилась в одно непрерывное путешествие. Титул помогал.

Автор статьи о Юханнесе Трап-Мейере в книге «История норвежской литературы» (1975) под редакцией известного норвежского литературоведа Эдварда Бейера ставит вопрос о том, имеет ли значение для современной культуры и для современного читателя творчество этого писателя или оно остается исключительно фактом «истории литературы», объектом ее «воскового кабинета».

В той или иной форме этот вопрос повторяется и в других статьях. Постановка его правомерна.

Согласно библиотечным данным книги Трап-Мейера в современной Норвегии не читают. О полном забвении, как например, это случилось с другим норвежским писателем Сигурдом Матисеном (см. на русском: Сигурд Матисен. Новеллы. М.: Импэто, 1998), не приходится говорить. О его творчестве существуют статьи, но их немного. Подчас имя Трап-Мейера ничего не говорит людям с академическим образованием и самим писателям в Норвегии. Естественным следствием сложившейся ситуации является отсутствие информации об этом писателе в иностранных справочниках и энциклопедиях.

Норвежские историки литературы пытаются объяснить создавшееся положение личными чертами писателя — его аристократизмом, консерватизмом, пессимизмом, а также тем, что он обращается в своем творчестве к проблемам прошлого.

Мы хотели бы обратить внимание на следующие моменты.

Даже если творчество этого писателя является только фактом истории литературы (ср. статью Ю. Тынянова «Литературный факт» в кн.: Ю. Н. Тынянов. Поэтика. История литературы. Кино. 1977. С. 255–270), оно все равно значительно и представляет интерес. Литература не есть некий обособленный феномен в жизни любого общества, она — часть национальной культуры и национальной истории и, в свою очередь, неотъемлемая часть мировой литературы.

Произведения Трап-Мейера (стихи, статьи, письма, два сборника новелл и три небольших романа) были созданы в 20-е годы XX века. Эти годы называют «золотыми», «сумасшедшими», «калейдоскопическими», «лирическими». Европа после первой мировой войны и Версальского договора жила напряженно, неспокойно. Непрерывные территориальные претензии, раздоры в Лиге наций, забастовки, уличные бои, путчи, антисемитские выступления, приход к власти Муссолини в Италии. В России — гражданская война и голод. По словам одного немецкого журналиста, в Германии жили как «в зале ожидания». Преобладало настроение неизбежного конца, гибели, или «заката Европы», согласно пророчествам Освальда Шпенглера в его труде «Закат Европы» (1922). Но одновременно, как это ни странно, Европа жила активно и созидательно. Новые идеи, новые планы, новые открытия, новые пути. «Никогда в области точных наук не работали с такой энергией… Никогда философская мысль не металась так во все стороны, ища исхода», — напишет Ю. Тынянов в статье «Записки о западной литературе». Поиск велся и в теории, и в практике. В Германии возникает «школа мудрости», в Дании впервые печатается полное собрание сочинений С. Кьеркегора. Книга М. Бахтина о Достоевском оказала влияние на развитие филологической науки в XX веке, шведская поэзия в Финляндии в лице Э. Седергран, Э. Диктониуса и X. Ульсон образовала школу, романы Дос Пассоса определили особенности романной прозы последующих десятилетий. Названия книг отражали настроения, царящие в Европе: «Философия воспитания», «Философия искусства», «Основы расовой гигиены», романы «Арабески жизни» и «Разрушение» Т. Кристенсена, «Во времена джаза» К. Сеннербю, лирический сборник «Страх» П. Лагерквиста. В эти годы творили: А. Эйнштейн, 3. Фрейд, Б. Брехт, М. Рейнхардт, Луи Армстронг, Гершвин, А. Шернберг, С. Прокофьев, Ф. Ланге, Курт Швиттерс, Г. Бенн, Оскар Кокошко, Л. Коринт, Г. Деблин. 20-е годы — это серебряный век в русской поэзии. В Норвегии царила несколько иная атмосфера. Продолжали работать Э. Мунк, Кнут Гамсун. Но вся обстановка в стране была более спокойная, Норвегия недавно, лишь в 1905 г., стала независимым государством, и на первый план выдвигались скорее идеи не заката, а национального возрождения. Творчество Трап-Мейера можно понять именно с учетом всего европейского контекста 20-х годов. Неслучайно один норвежский критик назвал Трап-Мейера «ненорвежским писателем».

Массовость, массовый интерес никогда не были оценочными категориями подлинности в искусстве, скорее — наоборот. Для молодой ветви гуманитарной науки — рецепции — «случай» Трап-Мейера представляет огромный исследовательский интерес. Несомненно, причины частного характера сыграли свою роль в процессе забвения этого писателя. Он рано умер, он занимал в силу своего характера индивидуалистическую позицию, позволял себе открыто критиковать маститых писателей, например, он писал в письме, что К. Гамсун для него — «чудный монумент норвежской одаренности и норвежского недостатка культуры». (Гамсун в 1920 г. получил Нобелевскую премию, а Трап-Мейер в этом же году впервые опубликовал небольшое стихотворение!) За исключением «Смерти Анакреона» его произведения не переиздавались. Лишь к столетнему юбилею со дня рождения писателя впервые были переизданы еще два романа. Но явно есть и другие причины. Литературного характера. Вполне возможно предположить, что не все эксперименты в искусстве начала века были удачными. А. Белый, например, сказал, что в это десятилетие над европейским искусством стоит знак примитива. Вполне возможно, что норвежского читателя 20-х годов привлекла в произведениях Трап-Мейера их необычность. Положительные отзывы ведущих критиков страны и таких писателей, как Сигурд Хуль и Хенрик Понтоппидан, не могли не повлиять на вкусы читательской аудитории. Позже, во второй половине XX века перед литературой встали другие задачи. Трап-Мейер продолжал вести одинокое существование в литературном мире.

Биография писателя тоже недостаточно изучена. Он родился 4.04.1898 г. в усадьбе Стен в Рангерике, к северу от Осло. Его отец — Ханс Хенрик Вильгельм Хагельстен фон Танген Трап-Мейер был инженером, дедушка — известным архитектором. В 1911 г. Трап-Мейер приезжает в Кристианию, чтобы закончить гимназию, но не выдерживает экзаменов. По мнению некоторых биографов, из-за лености, по мнению других, в силу нервозности своей натуры. Однако он много читал и брал частные уроки греческого и латинского языков.

Материально Трап-Мейер был обеспечен и никогда не работал ради хлеба насущного. Он жил духовной жизнью. Хотел стать поэтом, живописцем. В 1918 г. он уезжает в Данию и два года учится рисованию в Копенгагене у Гренвальда, потом ездит по Европе, в основном живет в Италии, изучает искусство. Сохранившаяся в семейном архиве картина «Старый мост через Эвью» говорит о нем как о талантливом художнике. В 1923 году он становится акционером и сотрудником издательства Some&Co, где были изданы два сборника его новелл. Он был женат дважды, первый раз на дочери писателя В. Крога. В Копенгагене он заболевает воспалением легких, с тех пор его мучают физические недуги. В биографии писателя остается много неясного, к примеру, для понимания его творчества интересно было бы знать об атмосфере родительского дома, о причинах слабого здоровья, о связях в Риме, ведь в Риме существует с 1860 г. «Скандинавское объединение»!