Громкий треск прокатился эхом по темной улице. Кирпич позади меня разлетелся на сотню кусков во всех направлениях.

Я повернулась и посмотрела наверх, увидев маленькое облачко пыли, парившее в воздухе над моим левым плечом и дыру в кирпичной кладке.

– Какого хрена? – спросил Томас. Его глаза оглядели каждое окно над нами, и затем переместились на пустую дорогу между нами и нашим домом.

Гроув шагал через улицу с вытянутой перед собой рукой, держа выданный Бюро пистолет в дрожащей руке. Томас принял защитную позу, закрывая мое тело своим.

Он сердито посмотрел на нападавшего.

– Положи свою пушку на землю, Гроув, и я не убью тебя, черт возьми.

Гроув остановился лишь в двадцати ярдах, и между нами была только припаркованная параллельно машина.

– Я видел, как ты бежал из своего дома, чтобы поймать агента Линди – босиком. Я сомневаюсь, что ты додумался захватить свое оружие. Ты засунул его в шорты, прежде чем выйти?

Для жирного, пухлого, низкого человека он был ужасно снисходительным. Усы Гроува дернулись, и он улыбнулся, обнажив рот, полный гниющих зубов. Это была правда. Злость разъедала людей изнутри.

– Ты продала меня, Линди, – усмехнулся Гроув.

– Это был я, – сказал Томас, медленно сгибая локти, чтобы поднять руки.

– Я привел ее сюда, потому что не доверял твоей информации.

Два человека вышли из–за угла и застыли.

– О, дерьмо! – сказал один из них, перед тем как они развернулись и побежали в обратную сторону.

Я медленно дотянулась до своей сумки, используя тело Томаса, чтобы скрыть мое движение.

Пистолет Гроува опустился, и Томас дернулся. Он посмотрел вниз и прижал руку к правой части своего живота.

– Томас? – закричала я.

Он замычал, но не сдвинулся с места.

– Ты не уйдешь отсюда, – сказал Томас напряженным голосом, – Те ребята звонят в полицию прямо сейчас. Но ты можешь все поменять, Гроув. Дай нам информацию, которая у тебя есть на Якудза.

Глаза Гроува молчали.

– Я все равно мертв. Тупая сука, – сказал он, снова поднимая пистолет.

Я подняла руку между рукой Томаса и его грудью и выстрелила из своего пистолета. Гроув упал на колени, красный круг расплылся по переднему карману его белой рубашки. Он упал на бок, а затем Томас повернулся, замычав.

– Насколько все плохо? – спросила я, схватившись за его футболку и потянув ее.

Кровь лилась из его раны сильной темно–красной струей с каждым ударом его сердца.

– Дерьмо, – сказал Томас сквозь зубы.

Я сунула свой пистолет в задний карман джинсов, пока Томас снимал футболку.

Он скомкал ее и прижал к своей ране.

– Тебе нужно лечь. Это остановит кровотечение, – сказала я, набирая 911 на телефоне.

Те же два парня выглянули из–за угла, и когда они увидели, что были в безопасности, они вышли.

– Ты в порядке, чувак? – спросил один из них, – Мы вызвали копов. Они едут.

Я сбросила вызов.

– Они приняли звонок. Они приедут.

Как по команде, через несколько домов от нас завыли сирены.

Я улыбнулась Томасу.

– Ты будешь в порядке, хорошо?

– Да, блин, – сказал он напряженным голосом, – Я наконец вернул тебя. Одна пуля не испортит это.

– Вот, – сказал другой парень, снимая рубашку, – Ты можешь получить шок, чувак.

Томас сделал шаг, чтобы дотянуться до рубашки, и уголком глаза я увидела, как Гроув поднял пистолет, направив его прямо на меня.

– Дерьмо! – заорал один из парней.

Прежде чем я успела отреагировать, Томас вскочил передо мной, заслоняя меня своим телом. Мы смотрели друг на друга, когда пуля вылетела, и Томас дернулся снова.

– Он снова упал! Я думаю, он мертв! – сказал один из парней, показывая на Гроува.

Я посмотрела за Томаса, чтобы увидеть, как два парня осторожно подошли к Гроуву, и потом один из них оттолкнул ногой его пистолет.

– Он не дышит!

Томас упал на колени с шоковым выражением на лице, а потом упал на бок. Его голова ударилась о тротуар с громким стуком.

– Томас? – закричала я, – Томас!

Слезы мешали мне видеть, заливая мои глаза.

Мои руки ощупали его. У него была пулевая рана на спине, в трех дюймах от позвоночника. Кровь сочилась через дыру и выливалась на тротуар.

Томас прошептал что–то, и я наклонилась, чтобы услышать его.

– Что?

– Сквозная рана, – прошептал он.

Я положила его, чтобы посмотреть на него спереди.

У него были две параллельные огнестрельные раны, каждая с одной стороны живота. Одна была на его правой стороне, от того, как Гроув первый раз выстрелил в него, а другая была на противоположной стороне.

– Это чистая, – сказала я. – Прошла прямо насквозь.

Я остановилась. Сквозная рана.

Боль резанула мой живот, и я посмотрела вниз. Красное пятно расползалось по моей рубашке. Пуля прошла сквозь Томаса в меня. Дернув за рубашку, я подняла ее, чтобы увидеть, как кровь сочится из небольшого отверстия на правой стороне моей груди, прямо под моими ребрами. Мое зрение было нечетким не от слез, а от потери крови. Я упала рядом с Томасом, продолжая прижимать его рану одной рукой, и свою другой.

Сирены, казались, удалялись, а не приближались. Все вокруг начало вращаться, и я рухнула на живот.

– Лиис, – сказал он, повернувшись на спину, лицом ко мне. Его кожа была бледной и потной, – Останься со мной, малышка. Они едут.

Холодный тротуар приятно касался моей кожи. Тяжесть заполнила меня, истощение, подобное которому я никогда не испытывала.

– Я люблю тебя, – прошептала я изо всех оставшихся сил.

Слеза упала из уголка моего глаза, стекла по моему носу и упала на наше бетонное ложе, смешиваясь с красной жидкостью под нами.

Томас отпустил футболку и слабой рукой дотянулся до меня, его глаза молчали. – Я люблю тебя.

Я не могла двигаться, но я могла чувствовать, как его пальцы касались моих, и они переплелись.

– Держись, – сказал он. Он нахмурился.

– Лиис?

Я хотела говорить, моргать, сделать что–то, чтобы успокоить его страх, но ничего не двигалось. Я видела панику в его глазах, когда жизнь покидала меня, но я была беспомощной.

– Лиис! – закричал он, но крик был слабым.

Уголки моих глаз потемнели, и затем темнота полностью поглотила меня. Я погрузилась в небытие, тихое одиночество, где я могла отдохнуть и успокоиться.

Потом мир взорвался – яркий свет, приказы, бившие мне в уши и щипки на моих ладонях и руках. Странные голоса произносили мое имя.

Я моргнула.

– Томас? – мой голос заглушался кислородной маской на моем носу и рту.

– Она вернулась! – сказала женщина, стоявшая надо мной.

Бетонное ложе подо мной теперь было твердым матрасом. Комната была белой, прожектор сверху делал ее еще ярче.

Я слышала ответы о моем давлении, пульсе и насыщении кислородом, но ничего о моем соседе, моем напарнике, человеке, которого я любила.

– Лиис? – надо мной стояла женщина, заслоняя мои глаза от света. Она улыбнулась, – Добро пожаловать обратно.

Мои губы изогнулись, чтобы сформировать слова, которые я хотела сказать.

Женщина убрала волосы с моего лица, по–прежнему сжимая мешок, прикрепленный к моей кислородной маске, издававший шипящий звук у моего уха.

Слово она могла прочитать мои мысли, она кивнула в сторону позади себя.

– Он в хирургии. Он отлично справляется. Хирург сказал, он будет в полном порядке.

Я закрыла глаза, позволив слезам скатиться по моим вискам в уши.

– Твои друзья в зале ожидания – Вэл, Чарли и Джоэл.

Я посмотрела на нее и нахмурилась.

Наконец, я поняла, что Чарли и Джоэл – это Сойер и Маркс.

– Сьюзан только что ушла, чтобы сказать им, что твое состояние стабильное. Они могут вернуться чуть позже. Постарайся отдохнуть.

Мой приглушенный голос исказил мои слова.

– Что? – спросила она, поднимая маску.

– Вы не позвонили семье, правда? – сказала я, удивившись, каким слабым звучал мой собственный голос.

– Нет, пока вы не попросите об этом.