У меня в макушке начала зарождаться пульсирующая боль.

– Невозможно. Маглев больше сорока пяти километров в длину и восемь километров в диаметре. На его постройку ушло двадцать лет. Может быть, я что-то упускаю, но мне кажется, у нас нет двадцати лет в запасе. – Перед моим мысленным взором возник образ взрослого и поразительно искусного воина, которого Пигмалион создал из пятилетнего мальчика Мики. – Пигмалион скрылся с Риухито два дня назад. Держу пари, он уже на пути обратно. Придумай другой. способ.

– Другого способа не существует. Койот. – Конечности Скрипичника сложились на манер телескопа. – Какое-то время у вас есть, ибо Пигмалиону будет нелегко подчинить себе Риухито.

Будь это просто, внук императора давным-давно был бы моим.

– Прекрасно, дай нам две недели или два года – это не имеет значения. Ты просишь невозможного.

Кроули положил руку мне на плечо.

– Мне кажется, мы сумеем справиться с этой задачей, и быстрее, чем ты думаешь. Император обещал предоставить нам любые ресурсы, какие потребуются. Да и «Лорика» располагает необходимым техническим потенциалом и средствами.

– Это я знаю, Кроули. – Я непроизвольно сжал кулаки. – Но неужели ты не понимаешь?

Нам предлагают построить сооружение, требующее высочайшей технологии, в мире, который в лучшем случае молено считать вражеской территорией. Ты представляешь себе, сколько времени и сил понадобится, только чтобы расчистить участок, я уж не говорю о самом строительстве? Нам придется не только защищать нашу строительную площадку, но и поставлять топливо, запчасти, рабочих и операторов для управления машинами. Кеннеди во время Карибского кризиса было бы легче перестроить Кремль, чем нам выполнить то, чего от нас хочет Скрипичник.

– У моей з-з-забавы есть другие предлож-жжения?

Когда Темный Властелин употребляет по отношению ко мне слово «забава», я чувствую себя так, словно меня закатали в простыню, намоченную ледяной водой. Холодная тяжесть сразу сдавила мне грудь.

– Ты же сам создал меня, Скрипичник. Разве ты не сотворил для себя убийцу, готового поражать твоих врагов? Или я не твое оружие?

– Да, ты им был. – Паукообразный гигант поглядел на меня, тщетно стараясь изобразить благосклонность. – Но это было до Риухито.

Кроули кивнул.

– Теперь, с Риухито, Пигмалион скорее всего найдет тебя и обезвредит прежде, чем ты уснешь его хотя бы коснуться.

– Отлично! Но с тем же успехом он может обнаружить и пресечь наше строительство. Какое же в таком случае нам выбрать измерение для постройки врат?

Человек-тень на шаг отступил.

– Сосредоточься на мне. Койот. Что ты чувствуешь?

Я выполнил его просьбу. Воспользовавшись навыками, которые мне прививали долгое время, я отрешился от всяких мыслей и позволил своему сознанию течь свободно, подобно рыбачьей сети, дрейфующей по океану. Я поймал Йидама, стоящего у меня за спиной, и безошибочно узнал его по множеству характерных черточек, которые научился распознавать еще в Тибете. Слева от себя я ощутил Скрипичника. Он представлялся мне твердым кристаллом, который пульсировал черным светом и еще более черными чувствами. Его мерцание было ужасно, и в то же время оно завораживало.

Он был воплощением могущества.

А Кроули, который стоял справа, словно не существовал. Казалось, он так же нематериален, как тень, в которую он укутывался в других измерениях. Моя мысленная сеть прошла сквозь него беспрепятственно. Я видел его, я знал, что могу вытянуть руку, и, коснувшись его, почувствую тепло, но для моего внутреннего зрения, которое позволяло мне безошибочно ориентироваться в чужих измерениях, он был прозрачен.

– Я тебя не чувствую.

– И Пигмалион не почувствует. А я могу за ним следить и отыскать слабые места в его обороне. – Кроули показал на Йидама. – Он тоже умеет создавать такой щит. Мы можем произвести рекогносцировку вдвоем.

– Ладно, пусть нам удастся обнаружить Пигмалиона и какое-то время оставаться незамеченными. Но это не решает вопроса со снабжением и рабочими.

– Сдается мне, что нам нужно обеспечить только специалистов. – Кроули кивком показал на Скрипичника. – Трудяг он нам поставит.

Плутониане, если дать им четкие указания, будут идеальными чернорабочими.

Я хорошо помнил громадных обитателей протоизмерения, называемого Плутонией. Эти шоколадно-коричневые гигантские насекомые величиной напоминали слонов, а внешним видом и структурой своего общества – муравьев. Они славились способностью плести довольно прочную паутину, а общались между собой посредством запахов. Кроули говорил, что русский писатель Владимир Обручев в книге, вышедшей в 1924 году, называл обитателей Плутонии достаточно разумными, но я все-таки сомневался, что нам удастся использовать их в качестве рабочей силы.

– Как ты собираешься давать им указания, Кроули? Купишь флакончик духов?

– Это я воз-з-зьму на себя, моя з-з-забава.

Едва он это сказал, по измерению прошла рябь, и даже Кроули, казалось, качнулся. Пронзительный визг ворвался в мой мозг и тут же рассыпался на миллиард отдельных голосов, каждый из которых кричал в смертной муке. От приступа головной боли я едва не потерял сознание и зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, что плоть на лбу у Скрипичника начала пузыриться.

Волдыри вздувались на глазах и лопались друг за другом, разбрызгивая по продолговатой морде темную жидкость. Слой за слоем кожа вскипала и слезала, открывая кроваво-красную рану на желто-зеленом лбу гигантского паука. Из нее потекла вязкая жидкость, которая тут же затвердела и превратилась в прозрачную мембрану.

Дьявольский огонь в глазах Скрипичника замерцал, а потом и вовсе угас. Через несколько мгновений он вспыхнул вновь, но уже не так ярко, как раньше, и я увидел, что за мембраной материализовалась бледная фигурка.

Какое-то время это создание боролось с мембраной, а потом наконец разрушило ее и вырвалось на свободу. Из раны потекла жидкость, словно некое амебообразное существо тянуло свои отростки, пытаясь удержать новорожденного.

Бледная, почти белая фигурка свалилась с головы Скрипичника на землю. Ее лапки подогнулись, и она упала у ног Темного Властелина, а жидкость стекала на нее, обволакивая и грозя похоронить под собой. Создание распрямило лапки, и в тот момент, когда оно подняло голову, приняв вертикальное положение, мне показалось, будто передо мной миниатюрная копия Скрипичника, вырезанная из слоновой кости.

Создание двинулось вперед, через невидимый барьер, отделяющий нас от Темного Властелина.

В первое мгновение я принял его за робота, которого движет только воля Скрипичника, но существо вдруг замедлило шаг. Оно остановилось возле висящих в воздухе пуль и, наклоняя голову то направо, то налево, принялось их разглядывать.

Я увидел разум в глазах существа и почувствовал нетерпение его господина.

– Это Вета. Ее глаз-з-за будут моими глаз-ззами. То, что уз-з-знает она, буду з-з-знать я. – Рана во лбу Скрипичника затянулась. Он нагнулся, словно хотел погладить Вету, но уже не смог коснуться ее. – Когда я понадоблюсь вам, она со мной свяж-ж-жется.

Фигура Скрипичника заколебалась: он покидал измерение.

И не вз-з-здумай предать меня, моя з-з-абава.

Я тебя соз-з-здал, я могу тебя и уничтож-жжитъ. Преуспеешь – и я подарю тебе власть над всеми, кроме меня самого.

Голос у меня в голове затих, и, прежде чем я успел ответить, Скрипичник исчез. Я больше не ощущал его присутствия.

Кроули повернулся ко мне:

– Что?

– Ничего.

Я огляделся и покачал головой. Я находился в мире, где воздух пах смертью. Со мной был человек-тень, буддистский демон и бледная тварь – порождение монстра, который желал всего-навсего владычества над Вселенной. С такими соратниками мне предстояло выяснить, где скрывается враг и возвести сооружение, основанное на высочайшей современной технологии в сроки, которые, по большому счету, можно назвать мгновением ока. И сделать это необходимо втайне от врага, чтобы потом захватить его врасплох. Я улыбнулся.