Обнаружил сквозную дыру в клеенке и столе. Сороконожка за секунду прогрызла дырочку в толстой доске, свалилась на пол и побежала куда-то под умывальник.

– А я своего поймала, – засмеялась Лера и показала Егору открытую ладонь. Красная гусеничка тихонько ползала у нее между пальцами и не пыталась сбежать.

Егора это сильно разозлило. Какая-то девчонка будет его учить, как обращаться с насекомыми! Уж кого-кого, а всяких пауков, шмелей и жуков Егор с детского сада не боялся. Он отважно нырнул под умывальник и почти сразу заметил на белом кафеле блестящего красного беглеца. Увидев человеческую руку, сороконожка повела себя совсем не так, как, например, таракан. Она не побежала вокруг помойного ведра, а мгновенно прогрызла пластиковое ведро насквозь, выбежала с другой стороны и так же легко прогрызла стенку холодильника. Казалось, многоногий червячок вообще не замечает препятствий!

Егор распахнул дверцу холодильника. Сороконожка как раз проделала дыру сквозь пакеты с молоком и кефиром и, словно крошечная дрель на ножках, устремилась на штурм банки с огурцами. Здесь ее Молотков изловил. Для этого пришлось почти нырнуть в глубокий холодильник. При этом Егора нещадно поливало тонкими струйками молока, а на голову опрокинулось что-то мокрое, липкое и соленое.

– Кхм, это был салат с креветками, – кашлянул Гайкин. – Не шевелись, мы с тебя его ложками соберем.

– Хорошо, что у него волосы торчком, правда, деда? – Лера так ловко вычерпывала салат из прически Егора, будто всю жизнь этим занималась.

– Простите, я вам холодильник испортил, – Егор чувствовал, как сороконожка щекотно шевелится в кулаке. Но кожу она прогрызть не пыталась.

– Это ерунда, починим, – отмахнулся Гайкин. – Главное, что ты поймал своего трошика.

– Трошика?

– Это дедушка придумал для них ласковое сокращение, – подмигнула Лера. – От слова «потрошители».

– Потро…шители? – Егор чуть не выпустил сороконожку обратно.

– Троши – наше единственное оружие. Пока, – серьезно кивнул Гайкин. – Теперь очень тихо идем в ванную. Видишь ли, у тебя на голове креветки.

С чистой головой Егор вернулся на кухню.

– Тихонько открой ладони и покормим его, – Гайкин поманил Егора к большой лупе и взял масленку.

Егор взглянул в увеличительное стекло и чуть не задохнулся от восторга. Конечно, это было никакое не насекомое, а очень сложный механизм, маленький зубастый робот! Только вместо зубов на крошечном рыльце виднелись три широкие фрезы, усыпанные блестящими острыми камнями.

– Ух ты! Как она работает? Где вы это взяли?

В этот момент звякнули часы на одной из башенок.

– Охотники уже близко… У нас совсем нет времени. Я обещаю, что потом все тебе объясню, – Гайкин подлил Егору меда. – Подумай, где может быть спрятана карта. Видишь ли, сыпучие карты не закапывают в сырую землю, это вредно. Так уж устроено.

– А ваша карта… она какая с виду? – Губы Молоткова внезапно пересохли.

– Она не похожа на обычную карту, – пристально глядя Егору в глаза, заговорил Гайкин. – Скорее, на железный кубик.

– Со сложной крышкой, которую невозможно снять, – продолжила Лера. – И с прорезью, будто для монеток… Егор, что с тобой? Тебе плохо?

– Что же теперь делать? – Парень без сил плюхнулся на табуретку. – Выходит, это я виноват. Но ведь я ничего не знал! Когда дедушка умер, бабушка продала машину, а гараж остался… Уже несколько дней я пытаюсь распилить эту штуку, но ничего не выходит.

– Бабушка продала машину? – подался вперед Гайкин. – А какая была у Семена машина?

– «Победа», – вздохнул Егор, – очень старая. Она давно никуда не ездила.

Гайкин-старший о чем-то задумался. На стене гулко пробили еще одни часы. На зеленой башенке со скрипом отворились маленькие воротца. И еще одни. Егор впервые заметил, что на циферблатах удивительных часов далеко не везде были знакомые цифры. А некоторые циферблаты были даже не круглые. На них красовались очень странные значки, похожие на египетские иероглифы.

– Распилить не получится, – не слишком весело захлопал в ладоши Гайкин. – Теперь все понятно. Скажи, где ты ее нашел?

– В дедушкином гараже, где раньше стояла его «Победа». Там в углу лежали колеса, но в воскресенье папа их, наконец, кому-то продал. И оказалось, что под линолеумом есть люк в подвал, а в подвале лежат три больших и очень старых чемодана. В одном я нашел как бы сумку…

– Вроде зашитого солдатского мешка с тесемками? – быстро подсказал Гайкин. – Вся в тайных надписях?

– Ага, вся в странных закорючках, – Егор тяжело вздохнул, чувствуя, что вот-вот расплачется. – Я его разрезал. Но я не знал, честное слово! Бабушка ничего мне не говорила.

– Наверняка твоя бабушка о чем-то догадывалась, но боялась тебе рассказать, – предположил Гайкин. – Не вини себя. Надеюсь, ты убрал карту обратно в разрисованную сумку?

Егор молчал.

– Егор, куда ты дел кубик? – Лера выглядела очень несчастной.

Молоткову хотелось провалиться сквозь землю.

– Никуда не дел. Он там, на верстаке. Но гараж закрыт на два замка! И во дворе все свои, никто не залезет. Просто мы с папой сегодня хотели…

– Скорее говори адрес бабушки. Лера, дай ему свой свитер и ботинки, те, которые велики! – Дедушка Гайкин быстро записал адрес на листочке. – Едем прямо сейчас, пока не стемнело! Лерочка, тебе лучше остаться дома…

– Ну уж нет! Я поеду с вами, – обиделась младшая Гайкина.

– Это может быть очень опасно. За пределами школы охотники пойдут на все!

– Нет, я с вами!

И вдруг хрипло ударили часы на круглой медной башне. В такт им мелодично отозвались колокола желтой деревянной башни, тоненько забренчали третьи. Ударили по наковальням крошечные кузнецы, закуковала кукушка, выехали из ворот замка рыцари, показались в окошках принцессы…

Егор застыл, просунув руку в рукав рыжего девчоночьего свитера. Сквозь перекличку старинных ходиков он услышал, как с протяжным скрипом где-то далеко отворилась дверь.

А в двери квартиры Гайкиных раздался долгий звонок.

– Это обычная полиция, – дедушка Гайкин нажал кнопочку, и над верстаком засветился маленький экран. На экране показалась лестничная площадка, где стояли двое в шапках с кокардами. – Лерочка, вот ключ, возьми деньги на такси. Ты знаешь, что делать.

– Деда, а как же ты?

В дверь уже вовсю барабанили.

– Я их немножко задержу, – Гайкин поцеловал внучку, пожал руку Егору. – Бегите и не теряйте трошиков! Бегите!

Лера схватила Егора за рукав и потащила за собой. Длинный коридор привел их в темную спальню. Гайкина отворила дверь на балкон, оказавшийся застекленной лоджией, забитой инструментами. Молотков с опаской посмотрел сквозь мутное стекло. Неужели придется прыгать с третьего этажа? Вот еще! О таком мы не договаривались!

Внизу ездили машины, на остановке толпа штурмовала маршрутку. Квартира Гайкиных была двухсторонней: окна кухни выходили во двор, а окно комнаты – на улицу.

– Не высовывайся, лучше помоги мне! – Лера толкала высокий буфетный шкафчик, стоявший в углу лоджии. – Некоторые люди в минуту опасности впадают в ступор.

В дверь квартиры стучали и звонили одновременно.

– Иду, иду, уже одеваюсь! – старчески кашляя, кричал на кухне дедушка Гайкин.

Егор схватился за угол шкафа. Тот вдруг на удивление легко отъехал (наверное, стоял на колесиках). За шкафчиком оказалась глухая стенка и… скобы железной лесенки, ведущей на балкон следующего этажа.

– Лезь первым и толкни люк! – скомандовала Гайкина, – Потом лезь еще выше, на пятый, там живут дедушкины друзья.

Егор взобрался по ступенькам, головой и рукой приподнял железную крышку люка. Ему на лицо упал снежный ком. У соседей на четвертом этаже балкон не был застеклен. Но, к счастью, на окне висели плотные занавески, а в комнате горел свет. Кажется, там смотрели телевизор. Поэтому никто не обратил внимания, что на балкон влезли чужие люди.