— Что у вас было? — спросил лорд Рудольф.

Она подняла указательный палец:

— Заноза. Щепка. У меня в пальце.

— А вы не пытались обмотать палец бинтом? Впрочем, мы отклонились от темы. Так вот, я появляюсь тут и вижу, как капитан навязывает вам свое внимание и…

— Он не навязывал!..

— Нет, навязывал, — вмешался Остин. — И я навязал бы ей гораздо больше внимания, если бы вы продолжали играть в карты.

— Не хвастайте своими грязными намерениями! Я хочу жениться на ней, чтобы навсегда избавить ее от общества мужчин, подобных вам.

— Нет, сэр, это я женюсь на ней. И я не позволю приближаться к ней лживым англичанам вроде вас.

Мужчины стояли лицом к лицу. Стояли, расправив плечи.

— Вы заходите слишком далеко, капитан.

— Нет, не слишком далеко, Уиттингтон. Скажите ей, кто вы такой на самом деле и что вы делали на Карибах. Или вам придется провести остаток плавания в тюрьме.

Лорд Рудольф шагнул к капитану.

— Чтобы вы могли спокойно обольщать ее? Я этого не позволю.

Остин тоже сделал шаг вперед.

— На своем судне только я определяю, что разрешено, а что — нет.

— Выходит, привилегия капитана — соблазнять женщин? Вы редкостный мерзавец и…

— Прекратите! Оба!

Мужчины замерли. Эванджелина же протиснулась между ними и развела их, положив каждому руку на грудь. Одна подружка как-то рассказывала ей о двух соперниках, которые сражались за ее руку. Подружка тогда смеялась и говорила, что было очень забавно. Но Эванджелина ничего забавного в этом не находила, — напротив, ей сделалось дурно.

— Я не сказала, что хочу выйти замуж за кого-нибудь из вас! Я просто попросила капитана Блэкуэлла поцеловать меня, вот и все. Я нахожу вас обоих ужасными. И я буду рада избавиться от вас обоих! — Эванджелина умолкла и всхлипнула.

Мужчины же смотрели на нее в изумлении.

Подавив рыдания, девушка выбежала в коридор. Она пробежала мимо кают-компании, потом взбежала по трапу на палубу — навстречу свежему воздуху.

Лейтенант Лорнхем, возвращавшийся с прогулки, едва не сбил ее с ног. Он посмотрел на девушку с удивлением, потом повернулся к ней спиной и быстро удалился.

Рука Уиттингтона опустилась на плечо Остина.

— Пусть идет. Ей нужно побыть одной.

Остина так и подмывало сжать кулак и врезать лорду Рудольфу в его единственный глаз. Ему хотелось помчаться вслед за Эванджелиной, схватить ее за плечи и трясти до тех пор, пока она не согласится стать его женой. Но он заставил себя успокоиться. Он все же научился кое-чему за время своего неудачного брака и теперь понимал, когда женщина хочет, чтобы за ней бежали, а когда она этого не хочет.

Обернувшись к Уиттингтону, капитан проговорил:

— Значит, вы просили ее выйти за вас замуж? Но почему?

— Во-первых, она англичанка. И она оказала мне услугу. Эта девушка заслуживает награды, как я уже говорил. А почему вы решили на ней жениться?

— Мне нужна жена, и ей будет хорошо со мной.

— Со мной ей будет еще лучше.

— Это дело вкуса. Ее вкуса. И выбирать — ей.

— Я могу дать ей богатство, престиж, уважение, титул. А что можете дать ей вы?

Зарплату капитана, утратившего вкус к жизни.

— У меня прекрасный дом в Бостоне и куча денег. Как моя жена она будет пользоваться всеобщим уважением.

— Но я могу сделать ее маркизой Блэндсмир.

— Нет ничего плохого в том, чтобы стать миссис Блэкуэлл.

Вот только его первой жене это не очень-то нравилось. Возможно, Эванджелине тоже не понравится. У лорда Рудольфа карты сильнее, и он это знает. Да и какая англичанка не предпочтет брак с пэром? Без сомнения, ей захочется иметь английские деньги и английское имя. И возможно, эта пара будет вместе странствовать по свету… и вместе шпионить.

Проклятие! Представив себе Эванджелину рядом с Уиттингтоном, Остин закипел от злости. Нет, так просто он ее не отпустит!

А Уиттингтон между тем продолжал:

— Возможно, ее брат тоже выскажется по этому поводу.

— Он ее сводный брат, и она совершеннолетняя. А время насильственных браков ушло в прошлое, — заявил Остин. — Я, пожалуй, поднимусь наверх, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

На этот раз лорд Рудольф не попытался его остановить, и Остин быстро поднялся по трапу. Он ужасно злился — был на пределе. Два дня ему понадобилось на размышления с тех пор, как он понял, что ему необходимо жениться на Эванджелине. Он никак не мог придумать, как сделать ей предложение. Ночами он придумывал речи, записывал их, а при свете дня они казались ему ужасно глупыми. Когда же он наконец выпалил — совершенно неуместно, — что хочет на ней жениться, обнаружилось, что Уиттингтон опередил его.

Ему нужно было объяснить ей, почему брак с ним — наилучшее решение их проблемы. Она не хотела возвращаться в Англию, а он не хотел, чтобы она отправилась куда бы то ни было с Уиттингтоном. Ее план стать гувернанткой не годился, тут он был согласен с Уиттингтоном — он, Остин, тоже не желал видеть ее в такой роли. Но он также не хотел выдавать ее суду. Виновна она или нет — он не допустит, чтобы его сирену повесили или заключили в тюрьму.

Следовательно, он должен жениться на ней. Это единственный выход.

Поднявшись на продуваемую ветром палубу, Остин услышал за спиной шаги Уиттингтона. Пробурчав ругательство в его адрес, капитан оглядел палубу в поисках Эванджелины.

Оказалось, что с ней все в порядке. Она стояла у борта с лейтенантом Сьюардом и что-то говорила ему. А лейтенант держал ее за руки и время от времени кивал, как бы говоря, что согласен с ней.

Лорд Рудольф остановился позади Остина.

— Знаете Блэкуэлл, мы оба настоящие мужчины, весьма привлекательные для женского пола. Почему же женщина нашей мечты покидает нас ради парня вроде вашего лейтенанта Сьюарда?

Остин стиснул зубы, увидев, как Сьюард утер слезу со щеки Эванджелины.

Что-то прорычав Уиттингтону, он затопал прочь, выискивая какое-нибудь неприятное и трудное задание для мистера Сьюарда.

За два дня до прибытия в порт погода изменилась. Наползла гряда тяжелых облаков, море вздыбилось, и на матросов обрушился ливень — те кутались в свои бушлаты и прятали под мышки руки, чтобы согреть их.

Хотя шторм еще не разразился в полную силу, корабль замедлил ход и едва полз, с трудом преодолевая волны. Остин вместе с матросами убирал паруса и скатывал парусину. Дождь хлестал его по щекам и по шее и струйками стекал по спине. Команда же становилась все мрачнее — они были так близко от дома, а море, казалось, отбрасывало их назад.

Эванджелина и лорд Рудольф оставались внизу, спасаясь от непогоды. А Остин кипел от злости. Он был уже почти готов приказать лорду Рудольфу предложить свои аристократические руки в помощь, ведь им был нужен каждый человек. Сьюард, например, отстоял более двух вахт подряд и почти лишился сил.

Остин представил лорда Рудольфа, уютно сидящего с Эванджелиной в кают-компании, попивая чай. Наверное, он убеждал ее вернуться в Англию и выйти за него замуж…

Проклятие! Ему, Остину, необходимо заполучить ее в жены! И он должен держать этого проклятого англичанина подальше от нее.

Остин запрокинул голову, чтобы дождь мог в полную силу хлестать по его разгоряченному лицу. Дождь охладил пылающие щеки, но не охладил его пыл.

К концу дня ненадолго выглянуло солнце, и какой-то неземной желтый свет окутал их всех, придавая лицам мужчин болезненный вид. Потом солнце исчезло, и их снова окутала тьма.

Остин приказал зажечь фонари.

— Вам нужно бы прилечь, сэр! — окликнул его Осборн. — Вы отстояли уже две вахты. Немного посветлело.

— Погода может ухудшиться.

Осборн покачал головой:

— Нет, едва ли. Но если это произойдет, то я вас сразу разбужу, сэр.

Остин кивнул. Его лейтенант был прав, пусть даже ему не хотелось с ним соглашаться. Хорошо отдохнувший капитан соображает лучше, чем уставший до предела.