Дрожащая, голая, в полусумраке залитой лунным светом комнаты, я кончиками пальцев исследовала дверь. Я даже нащупала большие дверные петли, с их похожими на заклепки осями, с моей сторону двери. Нижние, торчащие из втулок петель, края осей оказались расклёпаны, так, чтобы их нельзя было выбить вверх. Я упав на колени перед дверью, подняла голову и прижала ладони в тяжёлому, прочному дереву.

- Я - Татрикс, - простонала я.

Встав, я подошла к краю моей огромной кровати. В зеркале, висевшим на стене позади туалетного столика, я видела испуганную девушку. Бесспорно, она была обычной женщиной, со всеми вытекающими из этого для неё последствиями и угрозами, приготовленными для неё этим миром.

- Я - Татрикс, - прошептала я своему отражению, и упала на шёлковую перину, на живот, в ногах кровати.

Я предположила, что девушек приковывают цепью именно на этом месте, как собаку в ногах мужчины, или, возможно, даже оставляют их на твердом холодном полу, под рабским кольцом. Если бы меня приковали цепью, подумалось мне, я быстро бы научилась быть приятной своему Господину.

Что же это за мир, спрашивала я себя, в котором я очутилась. На этой планете мужчины никогда не сдавали своей независимости, здесь они не преклонились перед ножом духовной кастрации.

После Земли, я не могла поверить, что существуют такие властные настоящие мужчины как здесь, живущие по законам природы.

Куда исчезли такие мужчины с Землю, спрашивала я себя. Они должны там остаться, возможно, немногие, но где-нибудь должны. Тысячи, а возможно миллионы женщин на Земле, думала я, в тайне должны тосковать по подобным мужчинам. Как, без преклонения перед таким мужчинам может быть исполнена их собственная женственность, как может быть решено уравнение сексуальности, если из него пропала одна переменная? Как?

Я хотела всего лишь пройтись по дворцу. Мужчины мне этого не разрешили. Я была сердита! Но, также, я чувствовала в себе и другие эмоции, более глубинные, незнакомые и беспокоящие, эмоции, что не поддаваясь моему контролю, закипали во мне. Эти эмоции напугали меня, и освободили меня. Я оказалась не в состоянии сделать то, что я пожелала. Этого мне не позволили мужчины. Мое желание отвергли. Я была вынуждена подчиниться воле мужчин, а вовсе не моим собственным хотениям. Я должна повиноваться.

- Я - Татрикс! - сердито сказал я темноте. Но я уже не верила, что та, кто таилась в глубинах моего сердца, на самом деле могла бы быть Татрикс.

- Кто я? – в тиши гореанской ночи снова позвучал мой вопрос.

Я поднялась и села на кровати, подогнув под себя одну ногу, а другую согнув, и подтянув к груди, опёрлась подбородком в коленку. Я смотрела на девушку в зеркале, сидевшую в такой же позе что и я.

- Кто Ты? – спросила я. - Действительно ли Ты - Татрикс?

Она не отвечала.

- Ты не похожа на Татрикс, - заметила я ей.

Как и прежде она мне не ответила. Я вытянулась на животе, на том же месте в ногах кровати. Перед моими глазами стояла девушка в зеркале. Я не заметила, чтобы она сильно отличалась, от тех девушек, которых видела на улице, или тех, что были прикованы цепью к цементным полкам. Я полагала, что мужчина не стал бы долго думать об этом, если например, увидел бы её на невольничьем рынке.

Я была зла на Лигуриуса. Мне сказали, что он проводит время со своими «женщинами»! Я задалась вопросом, на что это может быть похоже, быть одной из его «женщин». Я знала, что Сьюзан как раз и была одной из его женщин. Она ходила полуголой, с клеймом на бедре и ошейником на горле. Она падала на колени перед ним, опуская голову до пола. Она оказывала ему предельно возможное почтение и уважение. Интересовал меня и другой вопрос, чем же может быть женщина для такого мужчины как Лигуриус. «Допустим, что я не понравилась ему», - сказала я сама себе. Стал бы он наказывать меня? «Да», - сама же себе ответила я, «он меня бы просто выпорол».

- Кто я? – наверное, в сотый раз за эту ночь спросила я себя.

- Я - Татрикс, - ответила я себе, но как же неуверенно прозвучали эти слова.

Я заметила, что очертания предметов вокруг меня приобрели чёткость. Приближался восход Тар-ту-Гор, как здесь называют Солнце. Наконец я провалилась в забытьё, на том самом месте, где и легла, в ногах кровати, у края, над рабским кольцом и цепью.

5. Майлс из Аргентума и Дразус Рэнциус назначают мне цену как рабыне. Я получила больше свободы.

- Высокомерный плут, в данный момент, направляющийся к нам, -подсказывал Лигуриус, шепча мне в ухо, - это Майлс из Аргентума, посол их Убара, и генерал их армии.

В тот самый момент, довольно молодой мужчина, приближался к трону по длинному коридору.

- Разве Вы не приняли наши объяснения? - спросил его Лигуриус.

- Будь на то моя воля, - дерзко ответил посол Аргентума, - Я пришёл бы к стенам Корцируса не с нотами протеста, а с осадными машинами и армией.

- Язык твой – враг твой. Поберегитесь болтать лишнее, - предостерёг его Лигуриус, - хочу напомнить, что сейчас Вы не в одной из таверн Аргентума разглагольствуете, а в Корцирусе перед троном его Татрикс.

- Извините меня, благородный Лигуриус, - усмехнулся в ответ Майлс. -Я действительно забылся. Это простительная ошибка. В тавернах нашего города, мы жители Аргентума действительно привыкли свободно разговаривать перед такими женщинами, как Ваша Татрикс. Они ведь всего лишь пага-рабыни.

Вокруг меня раздались гневные крики.

- В действительности, - продолжил он, - в таких тавернах у меня бывало немало женщин, намного лучше Вашей Татрикс. И они превосходно меня ублажали в альковах удовольствий, закованные в цепи и голые.

Несколько клинков вокруг меня стремительно и угрожающе вылетели из их ножен. Майлс не пошевелился, и даже не вздрогнул. Он стоял перед троном буквально в паре шагов от меня. Это был крупный мужчина увенчанный копной чёрных волос. Его пронзительные серые глаза, казалось, раздевали и оценивали меня. В этот момент я пожалела, что я не была скрыта под вуалью. Уж этот-то никогда не забудет, как я выгляжу.

- Ваши свитки мы прочли, - заявил Лигуриус. - Я, Татрикс, и члены совета высших каст, тщательно исследовали их, с гораздо большим вниманием, чем они того заслуживали. Ваши доказательства сфабрикованы, Ваши аргументы не выдерживают критики, Ваши требования смешны.

- Именно такой реакции на их содержание, я и ожидал, - пожал плечами Майлс. - Сам я не стал бы передавать их. Я предпочёл бы послать Вам вызов Аргентума и копьё войны.

Сама я изучила свитки весьма поверхностно. Выдержки из них мне зачитал Лигуриус, причём со своими едкими комментариями. Я не сомневалась, что его анализ содержания тех свитков, был достаточно взвешенным. Всё же первый министр был очень умным мужчиной, к тому же знакомым не понаслышке, с географическими и политическими аспектами возникшего конфликта интересов. Проблема, прежде всего, состояла в том, что наши серебряные рудники, к величайшему нашему сожалению, находились слишком близко к шахтам Аргентума. Для защиты шахт требовались приличные силы, которых нам всегда не хватало. Говорят, эти рудники были почти столь же богаты как месторождения близ города Тарна, расположенной далеко на северо-востоке от Корцируса. Мы предлагали Аргентуму переуступить им эти рудники. К сожалению, моё образование, столь разностороннее во многих аспектах гореанской действительности, по крайней мере, в одном очевидно важном предмете было неполным. Меня не научили читать по-гореански. Я была просто неграмотной.

- Большая удача для Корцируса, и для мира, - заметил Лигуриус, - это, то, что мы в действительности имеем дело, не с Майлсом, генералом армии Аргентума, а с Клавдием, его Убаром. Я уверен, он гораздо менее импульсивен и более рационален. Полагаю, мы можем ожидать, что Ваш Убар взвесит все за и против и признает, хотя и неохотно, правоту нашей позиции.

- Я вижу, Корцирус не боится Аргентума, - покачал головой Майлс из Аргентума.

- Всё же, - улыбнулся Лигуриус, - кажется, что пришедшие с Вами мужчины, принесли к подножию нашего трона ящики, окованные железными полосами, и украшенные затейливой резьбой сундуки.