Они все следили только за огнём, стремительно рисующим странные картины в ночном воздухе, они даже не замечали, сколько уже времени прошло, а прошло немало — знал Рольф! Ещё бы ему не знать, если руки уже чувствовали горячее приближение вкрадчиво ползущего к ним огня… Начиналось совсем уже сильное жжение на коже ладоней, к которым пламя билось совсем близко — и шаман неожиданно резко для зрителей упал на одно колено — согнувшись, быстро и сильно положив на поверхность площади свои почти сгоревшие шесты — два обгорелых обрубка. Огонь пыхнул в последний раз и, шипя, погас под дождём, хлынувшим словно специально именно в этот момент. Впрочем, Рольф подсознательно знал, что дождь хлынет вот-вот. Тоже подсказали. Поэтому, едва погас огонь, он быстро встал и отошёл к мотоциклу, где сидели Кети и Элин, а также дожидался конца огненного действа Колдей. Он знал, что после бесноватого промелька огней зрители не сразу привыкнут к наступившей тьме. Поэтому сбежать можно легко.

— Колдей, ну что?

— Как минимум человек двадцать сразу передавали запись танца в космосеть, — слегка заикаясь, выговорил Колдей, потрясённо глядя на Рольфа.

— Значит, наблюдатель уже сейчас переслал сообщение Эрику, где я нахожусь, — заключил Рольф. — Всё. Уезжаем.

Для начала, пока растерянная толпа зрителей сознавала, что продолжения не будет, мотоциклисты увезли компанию за здание. Здесь Рольф протёр босые ноги, горячие от бурлящей в них силы, и надел ботинки. И только после этого вся компания помчалась к лифту на крышу, где всех ждал следующий вертолёт.

В вертолёте Рольф снова сидел отдельно — под присмотром Ависа, как пошутил он, когда Кети предложила посидеть с ним. Кое-что необходимо было обдумать. Кое-какие последствия танца с огненными шестами.

Первое — надежды не оправдались. Внутренние силы Островного Ожерелья не пустили Сангрийские стихии к нему. Значит, с возвращением всё остаётся по-прежнему. Придётся вернуться — иначе не жить… При одной только мысли о возвращении Рольфа затрясло от разочарования и ужаса перед предстоящим изменением сознания. Пришлось вцепиться в подлокотники и громадным усилием успокоиться до водворения в холодное бесстрастие. Вертолёт дёрнулся лишь раз, но на этот раз падения не последовало. Свесившийся с плеча Авис осторожно провёл краем мордочки по скуле шамана — то ли утешая, то ли подбадривая…

Второе поразило самого Рольфа, едва он успокоился. Мягкие волны плыли к нему от сидящей впереди Кети. Они обволакивали его, ласкаясь и прижимаясь к нему. «Нет… — стиснул он зубы, снова с трудом держа себя в руках. — Только не это. Только не сейчас… Это всего лишь влюблённость, — попробовал он объяснить себе самому. — Это то же самое, что она испытывала к Горану, привлечённая его обаянием трагического одиночества…»

Очень тяжело отрешившись от второго открытия, он попытался решить, что за событие ожидает его скоро. Духи Сангри предупредили, что событие будет, но внутреннее стихийное начало Островного Ожерелья перебило определённость сообщения.

— Колдей, — тихо позвал он.

— Что? — Колдей встал со своего места и неуклюже сел в соседнее кресло, рядом с Рольфом. Еле заметная мелкая дрожь его пальцев и смущённый вид подсказывали, что он теперь иначе воспринимает своего детского друга — то есть Колдей теперь не знает, как относиться к нему.

— Сколько номеров в вирте Кети?

— Два. Мой и Элин.

— Давай условимся: никто из нас, связываясь по вирту, не называет имён. Говорим — только не напрямую. Мне бы не хотелось, чтобы Горан вышел на вас и на ваших родных.

— Ты всё ещё считаешь, что он опасен?

— Я не считаю — я знаю. У него отсутствуют ограничения в общении с людьми. Если ему что-то нужно, он будет добиваться от человека — до тех пор, пока не возьмёт то, что ему надо. Или пока не убьёт.

— Ладно. Если ты так уверен в этом, буду осторожен.

— Колдей, ты работаешь в команде космического корабля. Есть ли у тебя знакомые в космопорту, которые время от времени могут передавать тебе кое-какие сведения? Мне хотелось бы знать, когда на Сангри начнут прибывать корабли, идущие вне расписания.

— Знакомые есть. Приземлимся — я немедленно попрошу снабжать меня новостями.

— Вот только как бы сделать это так, чтобы в вирт-пространстве вас не засекли? — вздохнул Рольф. И усмехнулся. — Хоть какой-нибудь птичий язык придумать…

— Ты до такой степени… — Колдей сам нехотя усмехнулся. — Веришь, что этот Горан…

Рольф положил на его рукав ладонь, призывая к молчанию. Потом присмотрелся к девушкам, сидящим впереди и с бурным интересом обсуждающим шаманское выступление, и взглянул на Колдея. Понизил голос.

— Ты как-то спросил, не шантажом ли добивался Горан снятия проклятия? Теперь, когда я тебе доверяю, я могу ответить — не только шантажом. Он любитель наблюдать за человеком, когда тому причиняют боль. А для того чтобы боль была идеальной, он искусственно снижает жертве болевой порог. Поверь — не самое приятное ощущение. — И он криво усмехнулся.

— Пугаешь?

— Нет. Предупреждаю. Если Горан поймает тебя на связи и на помощи мне… В общем, подумай о сестре. И обо всех, кем тебя может шантажировать Горан.

Хозяйка бистро, казалось, буквально подпрыгивала у дверей лифта, поджидая всю компанию, а при виде появившейся Кети, ни слова не говоря, схватила её за руку и потащила за собой. Оставшиеся переглянулись и засмеялись — с каким-то облегчением. И не только потому, что рассерженная и взволнованная Сара и ойкнувшая от удивления Кети выглядели смешно, но потому, что этот краткий эпизод освободил всех от тяготившего до сих пор молчания.

— На чьё имя куплен вирт Кети? — спросил Рольф Колдея, перед тем как брат и сестра собрались уйти.

— Куплен с рук, — последовал ответ, и Колдей ухмыльнулся. — Не переборщи с манией преследования.

Рольф крепко пожал ему руку, и Колдей ушёл.

Он не верит — понял Рольф, шагая на второй этаж, в комнату бистро и машинально поглаживая Ависа, снова тепло обернувшегося вокруг его шеи. Считает манией преследования мысль, что Горан может легко убить.

Что ж, теперь осталось только ждать, пока люди Эрика найдут его и Кети.

И что потом?

Потом он возвращается на Островное Ожерелье. Потому что смерть, ускоренная концентратом проклятия Горана, на пороге, и только там он сможет выжить. Но волосы отрезаны. И цена его жизни теперь — забытье, вечное блаженство на Островном Ожерелье. Там он забудет, что ему уже тесно на планете, которая только и может поддерживать в нём жизнь. И это сейчас, когда он впервые ощутил свою востребованность на других, отнюдь не таких ласковых планетах.

А он… Не хочет возвращаться. Возвращение — забвение и зависимость от места.

Остаётся одно. Искать, пока есть силы, возможность выжить здесь — и на любой другой планете. Искать приёмы для выживания, отторгая проклятие и выводя из организма стихии Островного Ожерелья, которые до сих пор в нём поддерживают жизнь. Выжить без Островного Ожерелья… Вывалив свой каменно-ракушечный «костюм» прямо на пол, Рольф присел на кровать — стульев в комнате нет. Авис мягко раскрутился с шеи и сполз на колени хозяина…

Он попытался думать о другом — мысли упрямо возвращали к главному: если он не вернётся на Островное Ожерелье — сдохнет. А если вернётся…

Рольф тряхнул головой.

— Хватит, — бесстрастно выговорил он. — Думай о событии.

Сначала мысленно, а потом всеми чувствами он «вернулся» в танец. Вспомнил, как наполнялся, а потом переполнялся стихиями и эмоциональным откликом зрителей. Для большего удобства воспоминаний встал, попытался повторить тои самый эпизод и то самое ощущение, в котором промелькнуло пророчество о событии. «Отпустил» себя и свои инстинкты на волю стихий.

Стороной отметил, что взлетевший дракончик мягко опустился на его голову, облепив её собой, словно неким головным убором.

Его тело резко развернулось. Холодно наблюдая за собой, как зритель — со стороны, он одновременно быстро, даже лихорадочно действовал. Состояние при этом было странным не только потому, что действия тела и сознание раздвоились. А потому, что, кажется, он уловил, как удержаться в этом состоянии.