« вместо того, чтобы активно вмешаться в процессы — „процесс“ ведь уже „пошёл“, — предпочёл спрятаться за спины военных. Похоже, он надеялся на извечное „авось“[711]: «Авось пронесёт… авось все образуется».[712] Это уже понимали не только среди его окружения, но и многие другие люди в стране.

«Все он знал, — писал руководитель охраны. — И о событиях у Вильнюсского телецентра имел чёткое представление… Да что же это за президент: вокруг него — море крови, а он, как на острове, ничего не знает.

«Не знать» всегда удобнее, выгоднее. Но удобства и выгоды всегда временны для политика, ибо все тайное рано или поздно обязательно становится явным».[713]

Игры на публику (тем более, зарубежную) дают кратковременное преимущество за счёт долговременного недоверия внутри страны. «Это оттолкнуло от него не только демократов, но и военных, брошенных на усмирение независимых республик Прибалтики, а наутро узнавших, что они — де совершили это по своей собственной инициативе».[714]

Автор настоящей книги, не был в числе приближённых, не был тогда в Прибалтике и судить о его делах мог только по общедоступной информации. Но уже в 1990 году после событий в Баку, когда в очередной раз «не знал», что должен был знать глава государства, автор убрал его портрет из своего кабинета и публично сказал, что больше ему не верит. Сколько же можно публично врать одному и терпеть его враньё другим? Так или примерно так рано или поздно прозревали многие.

Кстати, позже еженедельник «Новое время» высказал мысль, что в январе 1991 года зародилось ядро будущего ГКЧП, модели путча обкатывались на литовском полигоне.,, и другие только в январе восемь раз встречались в кабинете.[715]

Интересно, что будущие гэкачеписты могли потом предполагать, как поведёт себя, его нерешительное и невнятное поведение с одной стороны, но и его нежелание просто так убирать своих подчинённых, якобы проявивших «самовольную инициативу».

5.2.4. Начавшись, события в Прибалтике шли по нарастающей. 11 января внутренние войска заняли Дом Печати, междугородную станцию, ряд других объектов в Вильнюсе и Каунасе. На следующий день был занят телецентр, где погибло 13 человек. 20 января столкновения были и в столице Латвии Риге. Ещё одна прибалтийская республика оказалась втянутой в борьбу с союзным центром. Практически вся Прибалтика (точнее её националистические группы) вступила в конфронтацию с Центром.

Знаменитый в советские времена борец за право выехать в Израиль Натан Щаранский написал в феврале 1991 года: «…КГБ начал стремительно возвращаться на политическую арену. События в СССР последнего времени показали, что борьба не окончена, что, скорее всего, она впереди».[716]

5.2.5. События в Прибалтике послужили делу дальнейшей конфронтации двух властей (Центр и Россия). Точнее их попытались и не безуспешно использовали противники. При этом, борясь с ним за власть, они в очередной раз вольно или невольно расшатывали само государство. Но кто же беспокоится о судьбе государства, когда делит власть?

Оппоненты первого советского президента накали раскачивать лодку. 20 января 1991 года, обращаясь к участникам демонстрации и митинга в Москве, заявил, что Президент СССР игнорирует присягу, встал на путь насилия и что в любую минуту может быть отдан преступный приказ, который в сложившейся обстановке вызовет цепную реакцию вооружённого противоборства. «Прибалтийский январь 91-го», отмеченный первой кровью в этом регионе, окончательно легализовал противостояние России и Центра уже как непримиримые, вплоть до аргументов вооружённой силы».[717]

И это был не случайный выпад. 19 февраля он выступил по телевидению. Комментируя события в Прибалтике, предложил уйти в отставку. Так удары по Центру наносились из Москвы. Не сложно понять, в таком состоянии Центр долго не продержится. Шатания среди его защитников уже начались.

Интересно, что через несколько лет написал, что события в Литве на совести у.[718] Не всегда отличался последовательностью первый президент РСФСР, то одного винит, то другого. Но это мы, забегая вперёд, а пока снова о январе 1991 года.

Кстати, малокровные конфликты в Прибалтике широко обсуждались в СМИ, «тогда как регулярные боестолкновения с человеческими жертвами в НКАО и прилегавших к ней районах, казалось бы, происходили где-то на Марсе или Сатурне. Во всяком случае, их замалчивали, точно военную тайну, что не вызывало протестов».[719] Вот ещё один пример практического использования (манипулирования) информации в политических целях. Если бы замалчивалось только это. Вся страна была в проблемах и конфликтах, а информационные игры разыгрывались многими.

5.2.6. Проблемы были и в местных органах государственной безопасности многих регионов страны. По сведениям, опубликованным тогда в прессе, накануне трагических событий председатель Литовского КГБ генерал-майор Ромуальдас Марцинкус подал в отставку, как и восемь других офицеров.[720] А тем временем уже в 1990 году из некоторых союзных республик (Прибалтика, Молдавия, Кавказ и др.) были вывезены архивные и текущие материалы местных органов КГБ.[721] Видимо, допускалась возможность их захвата или утечки секретных сведений с неспокойной территории.

Автор настоящей книги чуть раньше был в Киеве на переподготовке. Сотрудники, приехавшие из Прибалтики, прямо говорили, что они последние, больше приезжать уже не будут. Подразумевалось, что перемены в статусе прибалтийских республик вот-вот наступят. Чутьём они это уже понимали. Они понимали, но понимало ли руководство страны и КГБ СССР, которые по должности должны были предвидеть все.

5.3.1. Смена кадров в системе госбезопасности набирала темпы не только на местах, но и в центре. В конце января 1991 года КГБ покинул. «Новостью номер один» назвали его уход на пенсию в одной из газет.[722]

Прослужив в органах госбезопасности 45 лет (в том числе длительное время возглавляя 5 управление КГБ СССР), ушёл с должности первого заместителя председателя КГБ СССР. Кстати, в 1989 году высказывал следующее о задачах КГБ «Сегодня Комитет госбезопасности должен способствовать утверждению в стране демократии, неуклонно помогать перестройке, ибо это единственный путь, позволяющей нашей стране развиваться, обновлять социализм».[723] А что он ещё мог тогда сказать? Так тогда говорили все, сотрудники госбезопасности не были исключением.

5.3.2. Некоторые оценивали положение в КГБ очень высоко. В 1990 году писали: «Став зампредом после ухода из КГБ в ЦК, с той поры до сего времени является фактическим руководителем КГБ СССР. и приходят и уходят, а остаются. По данным на 1987 год, подавляющее большинство членов коллегии КГБ были прямыми ставленниками. В своё время он расставил их по всей стране в роли начальников Пятых управлений республиканских КГБ и пятых отделов областных управлений, после чего они не без его помощи заняли должности, позволившие им войти в состав коллегии.

Не случайно он отказался сменить Власова на посту министра внутренних дел СССР, уступив это место. В КГБ он хозяин, по-прежнему курирует Пятое управление, которое вовсе не ликвидировано, а просто переименовано в управление «З» КГБ СССР…