По большому счёту, был выбран судьбой в качестве рычага, которым была изменена страна, а, в конечном итоге, и весь мир. Был ли он выбран в качестве этого рычага неосознанно или сделавшие выбор понимали существенные несовпадения ельцинизма и демократизма?[646] Это очень интересный вопрос, на который следовало бы дать ответ перед историей. Как и ответ на вопрос о том, кто делал этот выбор?

Понимал ли это сам «избранник» и какую игру он сам играл?[647]

4.18.4. к концу 80-х годов стал почти иконой для многих его соотечественников. К этому времени много говорливый стал надоедать почти всем.[648] Подсознательно в народе шёл поиск нового кумира. Так устроен этот мир, все время нужно менять кумиров.

Впервые вновь почувствовал вкус победы в 1989 году, когда был выбран народным депутатом Советского Союза. Но эта убедительнейшая победа (в Москве его поддержало подавляющее большинство населения) ещё не привела его к власти. Она просто показала возможный путь возвращения к власти.

«Хотя и был в 1989-1990 годах членом Президиума Верховного Совета СССР, на заседаниях этого орган власти он был малоактивен».[649]

Реальный путь к новой власти в стране начался в 1990 году. Тогда проходили выборы в Верховный Совет РСФСР. В 1990 году он был избран народным депутатом РСФСР и после длительной борьбы с минимальным перевесом стал председателем Верховного Совета РСФСР. Это уж реальная победа, но её нужно было закрепить и усилить.

А чтобы усилить самый простой способ был переход на позиции сепаратизма, т.е. нужно настаивать на обособлении Российской Федерации.

На этот счёт было высказано интересное, хотя и спорное мнение. «…Сначала демократическая элита, которая не имеет этнического русского самосознания, крайне негативно относилась к идее суверенитета РСФСР. Но когда наши демократы почувствовали, что они только через эту идею могут сбросить вопреки своим убеждениям, прекрасно сознавая её безумность, они к ней присоединились. Елена Боннер сделала эту идею своей идеологией. Наша либеральная элита потому и победила, что проявила эту уникальную способность к перехвату идей».[650]

На самом деле поддерживали самые разные силы.[651] В том числе и те, кто, казалось бы, далёк от идеалов либерализма. Мало того, либеральным (демократическим) было только часть его ближайшего окружения, а массы были с ним во многом просто потому, что в очередной раз уверовали в наивную идею о справедливом вожде.

4.18.5. Взаимоотношение и взаимное соперничество и — основная стержневая ось, вокруг которой и шли все события, связанные с распадом Советского Союза. Один из этих двоих написал: «… Что таить — многие мои поступки замешаны на нашем противостоянии, которое зародилось по-настоящему именно в те времена».[652] Они были практически ровесниками, почти равными по положению, но какие разные люди. Один — юрист, прошедший путь карьерного аппаратчика, и предавший партию. Другой — строитель, почти случайно вознесённый партией на высший столичный пост, с которого она же его и скинула. Но при всей разности оба оказались могильщиками КПСС и Советского Союза. А заодно и боевого отряда партии — КГБ.[653]

Соперничая друг с другом, они искали поддержки у региональных элит, потакая стремлением последних к сепаратизму. Эта же борьба подталкивала их в отнюдь не бескорыстные объятья западных лидеров.[654] Все это вело страну к кризису, точнее ещё убыстряло тот процесс, который первоначально начал бестолковый.

Но кроме этого, результат соперничества двух лидеров создал прецедент, когда обиженный и, казалось бы, поверженный неудачник победил карьерного партийного аппаратчика. Это был пример для многих других карьеристов, которым показалось, что нужного результата можно достичь не только и не столько медленно продвигаясь по служебной лестнице и угождая всем подряд, но и путём резкого рывка самостоятельно или в фарватере другого соискателя власти. Несколько лет после 1991 года страна жила в состоянии постоянных попыток таких «карьеристов» взять свою вершину. Забегая вперёд можно сказать, что это было время упорной борьбы за власть и капитал. И пока в стране «не устаканилось», это борьба определяла сущность поведения основных действующих лиц. Борьба, в которой иногда и были победители, но в числе побеждённых была неизменно ещё одна сторона — сама страна.

Кстати, некоторые пытаются представить крушение СССР как взаимную игру и., близко знающий первого и второго отрицал такую возможность.[655] Так не играют, когда просто не переваривают друг друга.

4.18.6. «Личное противостояние и М. привнесло во внутриполитическую борьбу бездну византийского коварства, лжи и лицемерия. Оба были озабочены в первую очередь своим личным местом в политическом табеле о рангах в России, в их действиях не просматривается искренняя озабоченность о судьбах страны и народа».[656]

При этом, заметим, что у первого советского президента было гораздо больше возможностей растереть своего политического противника в порошек, но воспользоваться ими он не сумел именно, из-за привычного ему «византийского коварства», не желания публично и открыто подняв забрало, нанести удар. А также из-за непонимания психологии своего народа.

В то время как будущий первый российский президент бесчисленное количество раз подставлялся своему противнику, казалось бы, своими самыми уязвимыми местами. Но слепая народная любовь спасала его, а умение держать удар и наносить ответный только разжигала страсть борьбы двух крушителей своей собственной Родины.

4.18.7. Интересно, что определённым союзником команды первого президента РФ и его демократического окружения были российские коммунисты. Да, на словах они были кровными врагами, но на деле все было не так просто. И эта непростота объяснялась просто. И тем и другим не нужен был, который катастрофический быстро терял популярность.

Особенно наглядно эта порой странная поддержка была заметно среди коммунистов депутатов Верховного Совета РФ. Как коммунистов, входивших в соответствующую фракцию, так и коммунистов, разбежавшихся по другим фракциям. На первый взгляд это парадоксально, но чем ещё можно объяснить победу во время выборов председателя Верховного Совета РСФСР в 1990 году, закулисные интриги вокруг выбора председателем в 1991 году, почти поголовную поддержку коммунистами Беловежского соглашения в самом конце 1991 года и прочие факты? Причём поддерживали порой, казалось бы, самые ортодоксальные коммунисты.

До сих пор об этом не любят говорить ни одна из сторон этого сговора в борьбе за власть. Чистоту идеалов сей факт сильно портит и тем и другим.

4.18.8. Кстати, к органам государственной безопасности в то время относился довольно негативно. И не скрывал этого. Достаточно прочитать его «Исповедь на заданную тему», как становится ясно, что был обижен на КГБ.[657] Впрочем, следует отметить, что ему было на что обижаться. Многие козни делались руками КГБ. А ведь стоило вовремя переориентироваться на нового кумира, и никто бы это ведомство не тронул. Не посуетились вовремя.

Даже через несколько лет, по словам, всегда опасался ведомства, которое ранее называлось КГБ.[658] Впрочем, что там, сам в 1994 году (т.е. через три года после ликвидации этого комитета), описывая народное недовольство лета 1992 года, написал: «Чувствовал наглую липу этих псевдонародных волнений. Чувствовал почерк родного КГБ».[659]