Поскольку война планировалась как «молниеносная», то и Генеральный уполномоченный по четырехлетнему плану Геринг, и министр труда Зельдте предписывали подчиненным не привлекать на производство женщин для того, чтобы заменить призываемых в армию мужчин. По расчетам министерства Зельдте, в июне 1939 г. в Германии к 13,8 млн. уже занятых на производстве женщин можно присоединить еще по меньшей мере 3,5 млн. не занятых женщин. По данным статистики, 940 тыс. незамужних женщин и 5,4 млн. бездетных женщин к маю 1939 г. не были заняты в производстве. В 1940 г. распоряжением министерства труда часть работниц была переведена из невоенных предприятий на военные; они (речь о 250 тыс. женщин) были обязаны оставаться там до особого распоряжения, но это распоряжение касалось только обладательниц трудовых книжек. Такой односторонний классовый подход бросался в глаза и общественностью был воспринят неодобрительно^{706}.

Во время войны масштабы мобилизации женщин в Германии были самыми низкими из всех стран-участниц войны: даже в демократической Великобритании она была выше. Отказ нацистского руководства от использования экономического и духовного потенциала немецких женщин во время войны самым отрицательным образом сказался на развитии немецкой науки и промышленности в период Третьего Рейха. Причиной такого положения, помимо установок Гитлера, было гораздо меньшее воодушевление войной, нежели в 1914 г.; кроме того, для женщин была слаба экономическая мотивация — они и так уже получали достаточные для жизни компенсации за воевавших мужчин. Поддержка семей, призванных в армию солдат, была довольно щедрой и составляла до 85% дохода мужа или сына до его призыва в армию, включая его приработки и премиальные. Поэтому мотивация женской занятости упала, что и повлекло ее сокращение с мая 1939 г. до мая 1941 г. почти на 500 тыс. работниц. Хотя в Германии — по сравнению с Англией и США — процент женщин в рабочей силе к концу войны был все же выше: 51% немецких рабочих мест был занят женщинами; в Англии этот показатель равнялся 37,9%, а в США — 35,7%^{707}, но, с другой стороны, если число работающих женщин по сравнению с довоенным временем в Англии и США во время войны удвоилось, то в Германии оно осталось прежним, и уходивших на фронт мужчин заменяли военнопленные или вольнонаемные рабочие из европейских стран — их было более 5 млн^{708}.

Во время войны ввиду растущего дефицита рабочей силы представители вермахта, правительства и партийная верхушка разработали Закон об обязательной женской трудовой повинности; к июню 1940 г. этот закон был согласован со всеми необходимыми инстанциями, но неожиданно его отказался подписать Геринг, который еще недавно целиком поддерживал Зельдте в этом вопросе. Причины такого решения рейхсмаршала были таковы: во-первых, он считал принуждение женщин работать сомнительным по причинам социального свойства, а нехватку специалистов на военных предприятиях он собирался компенсировать отзывом их с фронта (это часто и практиковалось в войну); во-вторых, он надеялся на приток даровой рабочей силы в лице военнопленных.

Хотя технократы, военные и промышленники наставали на введении обязательной женской трудовой повинности, партийная верхушка была против социальных перегрузок, в итоге примат политики оказался решающим фактором. Вернее, не примат политики, а, как доказала в своей монографии Дора Винклер, личные убеждения Гитлера были главным препятствием введения женской трудовой повинности в полном масштабе^{709}. Руководителям экономики оставалось одно — призвать женщин сознательно и добровольно помочь стране в трудный час; развернулась широкая пропагандистская кампания, которая, правда, никаких ощутимых результатов не принесла: слишком мало женщин откликнулось на гитлеровский призыв^{710} (по указанной уже причине меньшей моральной мобилизации и патриотического воодушевления, чем в Первую мировую войну).

Годичная трудовая повинность (РАД) для женщин старше 25 лет (с 1939 г.) ничего не меняла в принципиальной ориентации Гитлера и в фактическом положении в женской занятости. Хотя женская РАД во время войны — с введением обязательной трудовой повинности для девушек в сентябре 1939 г. и с изданием в 1941 г. «Закона о вспомогательной военной службе» — превратилась в массовую организацию — на деле число работающих женщин с 1939 до 1941 гг. даже сократилось на 0,5 млн., что было обусловлено уже указанными причинами: выплаты родственникам солдат были такие, что многие женщины бросали работу или, в отличие, например, от английских жен и матерей солдат, вынужденных работать по необходимости, — довольствовались уже имеющимися средствами. К 1941 г. из 3 миллионов женщин в возрасте от 17 до 45 лет работой было охвачено лишь 0,9 млн^{711}. В июне 1941 г. Геринг попытался вернуть на производство всех женщин, покинувших работу с началом войны. В народе это было воспринято негативно, поскольку указ не касался тех, кто до 1939 г. нигде не работал; реакция была такова: «обманывают только простых людей». Доверенные лица СД доносили: простой народ недоволен тем, что дам из высоких социальных слоев не принуждают идти на фабрики^{712}. Еще раньше — 13 февраля 1941 г. — Геббельс выдвинул лозунг занятости бездетных женщин с 14 до 40 лет^{713}и началась пропагандистская кампания под лозунгом «женщины приближают победу». СД в своих «Вестях из Рейха», однако, передавала, что пропагандистские призывы не возымели на женщин никакого действия^{714}.

После поражения под Сталинградом Гитлер был вынужден принять решение о трудовой мобилизации — 13 января 1943 г. был выпущен «Указ о всеохватывающей мобилизации мужчин и женщин на решение задач обороны Рейха». По этому указу еще не охваченные мобилизацией должны были явиться в местные отделения ведомства труда: мужчины с 16 до 65 лет, женщины — с 17 до 50 лет. Исключение делалось для женщин, имеющих детей с 2 до 14 лет, студенток и беременных. В указе было много неясностей: например, было не понятно — рассматривать ли женскую работу в благотворительных организациях как достаточную для освобождения от мобилизации, или нет. Указ был нацелен на многомиллионную группу незанятых женщин, но он не имел никакого эффекта, так как предусматривал огромное количество исключений и никаких наказаний^{715}. Желающие увильнуть от работы находили в указе сколько угодно лазеек, поэтому в народе этот указ прозвали «резиновым» (Gummi-Verordnung)^{716}. Более жесткие мобилизующие средства находились в руках Гитлера, но он не желал прибегать к ним по идеологическим мотивам^{717}. Ясно, что идеологические и рациональные мотивы нацистской женской политики явно вошли в противоречия, и предпочтение было отдано первым. До конца 1943 г. 3,1 млн. женщин заявило о своем желании работать, из них пригодными к работе было признано 1 235 000 человек; причем половина была занята только часть рабочего дня. Указ принес больше вреда чем пользы, так как семьи чиновников, служащих, офицеров и людей свободных профессий были возмущены «большевистскими методами» трудовой мобилизации и вмешательством в частную жизнь. Дамы из средних и высших слоев общества избегали работы, пользуясь связями, отъезжая в деревню или получая легкую работу в каких-либо бюро^{718}.