Унификация и опека в нацистской системе не распространялась по всему обществу равномерно: рейхсвер, промышленность, церковь и бюрократия довольно долго сохраняли относительную свободу, в отличие от них рабочий класс сразу стал объектом охранительной и социальной политики гитлеровцев. Гитлер как-то сказал, что он вмешается, если деятельность крупной промышленности будет противоречить интересам нации, но не раньше; и на самом деле заметно, что если структура промышленности в целом долгое время не претерпевала каких-либо изменений, то рабочее и социальное законодательство и организация изменилось сразу и кардинально, да и гитлеровское внимание к этим вопросам носило устойчивый характер. Несмотря на уступчивую позицию руководства профсоюзов — после успешных для нацистов парламентских выборов 5 марта 1933 г. председатель АД ГБ (самого крупного немецкого профсоюзного объединения) Лейпарт в письме Гитлеру открыто отказался от ориентации на СДПГ{626} — все равно нацисты были исполнены решимости покончить с организованным профсоюзным рабочим движением.
Для достижения этой цели еще 10 апреля Гитлер распорядился объявить 1 мая Днем национального труда; он стал праздноваться официально, сделавшись выходным днем. Таким образом Гитлер хотел заменить международный красный праздник солидарности трудящихся (официальное признание которого было мечтой многих поколений рабочих) национальным праздником, что ему и удалось сделать. 1 мая 1933 г. в Берлине на аэродроме Темпельхоф был проведен миллионный митинг, на котором нацисты призвали покончить со снобизмом и классовой борьбой и установить отношения взаимного уважения между разными составляющими нации{627}. Под завесой эйфории, вызванной установлением нового праздника, нацисты смогли разрушить социал-демократическую профсоюзную организацию, вожди которой — Лейпарт и Грассман — надеялись, что у Гитлера не достанет смелости пойти на столь радикальный шаг; они считали, что лучше не провоцировать нацистов. В этом профсоюзное руководство серьезно просчиталось: уже на следующий день после праздника штурмовики начали действовать, и вскоре профсоюзов не стало, их имущество было конфисковано. По приказу Геринга 10 мая 1933 г. вслед за имуществом профсоюзов было конфисковано недвижимое имущество и денежные средства СДПГ, а партийную организацию запретили еще через месяц — 22 июня{628}. За полгода до этого никому и в голову не могло прийти, что самое мощное и организованное в Европе рабочее движение будет так быстро разбито без всяких затруднений и сопротивления: для нацистов это была феноменальная удача. Для того, чтобы пресечь возрождение старых профсоюзов, в рамках ДАФ была создана собственная контрразведка{629}.
Предпринимательские организации также подверглись унификации — 20 января 1934 г. вышел закон «О регулировании национального труда», провозглашавший равенство прав рабочих и предпринимателей; предприниматель объявлялся «вождем» предприятия, создавался доверительный совет, который в процессе руководства предприятием имел право совещательного голоса, закон также регулировал продолжительность рабочего дня, заработки, условия найма и увольнения рабочих — все было в компетенции предпринимателя. Доверительный совет формировался по представлениям предпринимателя и ДАФ, а затем утверждались общим собранием коллектива. Работодатель становился «вождем предприятия», а рабочие считались его «дружиной» (Gefolgschaft), обязанной сохранять верность своему лидеру; эта общность рабочих и предпринимателей поощрялась также в целях успешного выполнения плановых заданий. В каждом из 12 экономические районов назначались «опекуны труда» — «беспристрастные» посредники между рабочими и предпринимателями. Старосты ДАФ не пользовались на предприятиях особым весом, так как кроме права выставлять своих представителей в доверительный совет, никаких юридически оформленных прав не имели. Если в доверительном совете дело доходило до споров, то в дело вступал представитель арбитража труда РТА (R ТА — Reichstreuhandler der Arbeit) при министерстве труда, а не ДАФ. Хотя в «Майн кампф» Гитлер однозначно подтверждал полезность и необходимость существования профсоюзов{630}, но достижение равновесия в противостоянии рабочих и предпринимателей он видел не в самой классовой борьбе, рассматриваемой как пустая трата сил, а в государственном арбитраже.
В своей практической деятельности предприниматель находился под контролем арбитража. Законом об организации национального труда от 20 января 1934 г. на предприятиях вводился фюрерский принцип и полностью исключались как стачка, так и локаут. Задачами представителей арбитража на предприятиях было формирование производственных доверительных советов (betriebliche Vertrauensrate), вынесение решений в спорных вопросах организации производственного процесса и формирование общих правил организации производственного процесса. Знаток социальной истории Третьего Рейха Тимоти Мэйсон так характеризовал положение арбитров труда: «Арбитраж был своего рода головной социально-политической инстанцией, главная задача которого состояла в том, чтобы на предмет действительной необходимости проверять массовые увольнения рабочих, следить за соблюдением приемлемого уровня условий труда и по возможности содействовать их улучшению, издавать и утверждать новые тарифные схемы оплаты труда»{631}. Сами же правила организации труда должны были издавать «фюреры» предприятий; эти правила регулировали начало и окончание работы, периодичность и размеры оплаты труда, периодичность и размеры выплаты зарплаты, условия аккордной и сдельной оплаты, правила, размеры и способы взимания штрафов, условия увольнения.
Эти социальные ограничения должна была компенсировать ДАФ, руководитель которой Роберт Лей и его помощники Клаус Зельцнер, Рудольф Шмеер, Отто Марренбах стремились в рамках своей организации проводить такую социальную политику, которая бы обеспечила постепенное формирование бесконфликтного общества, в котором не было бы места политическому плюрализму и классовой борьбе. Лея манил «коричневый коллективизм», при котором только сон оставался бы частным делом человека. Бюрократический аппарат ДАФ был довольно мощным и насчитывал 44 тыс. функционеров, она располагала огромными финансовыми возможностями. Благодаря активности ДАФ в ряде случаев улучшились условия труда рабочих; в случае болезни, несчастных случаев и инвалидности ДАФ поддерживала пострадавших. Очень популярной была программа ДАФ «Сила через радость» (КДФ — KdF-Kraft durch Freude). Вследствие многообразной активности ДАФ, предприниматели видели в нем «чрезвычайно динамичный и мощный профсоюз», поскольку функционеры ДАФ оказывали на предпринимателей давление и требовали более высокой зарплаты, более длительного отпуска, лучших условий труда, больших сроков предварительного извещения об увольнении. Впрочем, во время войны ДАФ изменила курс на прямо противоположный: она уже требовала 72-часовой рабочей недели и ужесточения трудовой дисциплины. Лей, располагая доверием Гитлера, лелеял «наполеоновские» планы в отношении роли ДАФ в будущем: в. 1938 г. он представил на рассмотрение законы, которые в случае их принятия, по словам Гиммлера, поставили бы его и ДАФ выше, чем государство и партию. Такие перспективы стали логичным продолжением прежней линии нацистов в социальной сфере.
На отдельных предприятиях место крупнейшего социал-демократического профсоюза (АДГБ), коммунистических и других профсоюзов первоначально занял нацистский профсоюз — НСБО (NSBO, NS Betriebszellenorganisation) и нацистские производственные ячейки, созданные Грегором Штрассером[41]. Во главе НСБО находился сначала Вагенер, затем Мухов — оба были сторонниками Штрассера и пламенными поборниками антикапитализма. НСБО не были особенно популярны среди рабочих по той причине, что у них не было денег на забастовочные фонды поддержки рабочих{632}. К тому же, НСБО не были самостоятельны, они были включены в ДАФ. Вследствие жесткой позиции НСБО, деньги крупной промышленности пропорционально всем ее расходам на политические партии, до 1933 г. были направлены против НСДАП, а не в поддержку нацизма, как это традиционно считала советская историография{633}. Вероятно, именно по этой причине Гитлер не испытывал ни малейших симпатий к социал-революционным представлениям левого крыла партии и НСБО во главе с Муховым{634}.
