– Откуда ты? – спросил парень, представившийся Джоном.

– Да я просто гуляю, – нечетко ответил я.

– А зачем тебе сумка? – спросил он, указывая на мой школьный рюкзак, в котором теперь хранились все мои пожитки.

– Не твое дело, – ответил я.

– Хочешь поиграть в футбол? – спросил Джон, сменив тему и не показав ни тени обиды или, по крайней мере, огорчения от моего грубого ответа.

– Давай.

Я с готовностью принял предложение, жаждущий найти компанию и дружбу. Было так здорово проводить время с детьми, которые приняли меня, ничего не спросив о моем прошлом. Они не знали меня как вонючего немого мальчика, который плохо писал и читал для своих лет. Для них я был просто интересным гостем, попавшим в их уютный, уединенный маленький мирок. Мне даже показалось, что я им просто понравился. Они попытались задать мне еще несколько вопросов, и мне удалось ответить достаточно неопределенно, ничего не выдав, но так, чтобы все звучало убедительно и дружелюбно.

– Ты будешь здесь завтра? – спросил Джон, когда наконец стемнело и в футбол играть стало уже невозможно, а детям пришла пора отправляться по домам спать.

– Да, – сказал я, думая, что это место ничем не хуже для стоянки, чем любое другое, особенно если здесь уже была готовая компания друзей.

– Тогда увидимся.

Когда они, попрощавшись, ушли и, радостно махая руками, исчезли в темноте, ночь внезапно стала казаться очень тихой, а воздух – пронизывающе холодным. Я провел такую большую часть своей жизни запертым в замкнутом пространстве, что теперь, оказавшись под необъятным ночным небом, испытывал почти страх. Но в то же время меня воодушевляло ощущение свободы.

Освещенные окна больших, надежных домов, куда вернулись мои новые друзья, выглядели очень соблазнительно, но я повернулся и ушел в сгущающийся сумрак искать себе ночлег. Я понимал, что у меня нет времени строить убежище, как я представлял себе раньше, но мне все еще было необходимо найти какую-нибудь защиту от холода. Зима кончилась совсем недавно, и воздух еще не сохранял тепло, полученное за день.

Мой путь освещали только луна и звезды, и их света хватало, чтобы видеть лишь контуры окружающего мира, но я нашел железнодорожные пути и решил следовать по ним. Я был уверен, что не заблужусь в мрачных тенях окружающих деревьев.

Я взял с собой фонарик, найденный в одной из сумок в школьной раздевалке, но не хотел зря тратить батарейки, тем более что совершенно не представлял, когда выпадет случай заменить их. К тому же я не хотел привлекать внимание к своему перемещению.

Я отошел от домов всего на пару сотен метров, когда наткнулся на рабочий сарай рядом с путями. Дверь была открыта, так что я вошел внутрь, освещая пыльное помещение фонариком. Луч выхватил из темноты какие-то инструменты, словно их бросили тут много лет назад, и аккуратно сложенные шпалы – гигантские блоки прочного дерева, выглядевшие так, как будто они лежат здесь еще со времен прокладки этой железной дороги. Я не был уверен, используется ли до сих пор этот сарай, особенно ночью. Внутри сильно пахло дегтем и смазкой, я спал в помещениях с гораздо худшим запахом. «Идеально», – подумал я. Мой собственный маленький дом в глуши. Я закрыл за собой дверь, сорвал кое-где паутину, и наконец мне удалось найти сухой уголок, где можно было прилечь. Я шел на протяжении семи часов, а потом еще играл в футбол, так что очень быстро крепко заснул, лишь изредка просыпаясь от холода.

Когда солнце уже светило во всю, я высунул нос за дверь. Местность вокруг была так же пустынна, как когда я ложился спать. Единственными звуками вокруг были шум деревьев и пение птиц. Я решил немного исследовать местность и спрятать свой рюкзак в леске неподалеку, не желая везде таскать его с собой, но опасаясь, что какие-нибудь рабочие зайдут днем в сарай и найдут его там. У меня в целом свете ничего не было, кроме этого рюкзака, так что я не мог позволить себе его потерять.

Мои новоиспеченные друзья днем были в школе, так что я проводил долгие часы, играя в лесу сам с собой. Я радовался недавно приобретенной свободе, но давно прикончил свои последние запасы, принесенные из школьной столовой, так что в животе у меня урчало так, словно надвигался шторм. Да и желудок начинал побаливать.

Весь день я с нетерпением ждал встречи с Джоном и другими ребятами, когда они снова выйдут погулять после школы, и мне показалось, прождал целую вечность, слоняясь неподалеку от их домов, прежде чем они наконец появились.

Когда Джон и его сестра вышли из своего дома, я видел, как они ищут меня, надеясь, что я где-то здесь, страстно желая поговорить со мной, и это было очень приятно.

– В каком доме ты живешь? – спросил Джон, пока мы сидели и ждали, когда к нам присоединятся остальные ребята. – Потому что мы знаем всех в этом районе.

– Вон там, – сказал я, указывая в непонятном направлении и желая поскорее сменить тему.

– Но вчера вечером ты сказал, что живешь в другом направлении, – запротестовал он, очевидно озадаченный и заинтригованный одновременно.

– На ферме за мостом, – сказал я, потому что помнил, как вчера проходил мимо нескольких ферм.

– На какой именно? – теперь уже заинтересовалась его сестра. – Наши родители знают всех фермеров.

Наверно, они обсуждали меня дома, и их родители проявили интерес. Я начал немного паниковать, но постарался взять себя в руки.

– Ладно, – сказал я, не зная, как теперь выкрутиться. – Я буду с вами откровенен. Обещаете, что ничего никому не скажете?

Джон с сестрой торжественно закивали, их глаза расширились в предвкушении чего-то удивительного. Все любят, когда им доверяют секреты.

– Я – беглец.

Я впервые произнес это слово вслух, и то, как драматично оно звучит, меня сильно удивило.

Они оба открыли рты от удивления, и на минуту в воздухе повисло молчание, пока они переваривали эту поразительную новость, за которой последовала масса вопросов: «Почему? Откуда ты?

От кого ты сбежал? Где ты спишь? Что ты собираешься делать теперь?»

Я объяснил, что моя мама избивала меня и грозилась убить.

– Если меня найдут, – объяснил я, – полиция отведет меня обратно домой, а там мне придется очень-очень плохо.

Я заставлял их клясться снова и снова, что они никому не расскажут, даже другим ребятам из своей кампании, – но неудивительно, что для них это была слишком потрясающая новость, чтобы суметь сохранить ее, и через пять минут вся компания уже была в курсе дела. Полагаю, у каждого ребенка рано или поздно наступает момент, когда у него появляется желание сбежать из дома, а теперь эти дети встретили кого-то, кто действительно это сделал, и им захотелось принять участие в этом приключении. О футболе никто и не вспомнил – все просто хотели посидеть, поговорить и строить планы на будущее вместе со мной. Все говорили одновременно.

– Хорошо, – сказал Джон через некоторое время, – мы заключим соглашение. Мы никому не расскажем о тебе и будем о тебе заботиться.

Мы отошли подальше от домов, чтобы нас точно никто не подслушал, и они усадили меня перед собой и попросили рассказать о том, что со мной делала мать. По мере рассказа их рты открывались все шире. Я не говорил им ни о каком сексуальном насилии, только о побоях и о заключении в подвал, где я проводил по нескольку дней без света и еды. Само собой разумеется, никто из них не знал, что где-то жестоко обращаются с детьми, и никто не мог даже представить, каково иметь такую мать, как моя. Наверное, в моем рассказе она была больше похожа на персонажа из фильма ужасов, что вполне точно соответствовало ее характеру. Я видел, что они были сильно потрясены моим рассказом и искренне хотели чем-нибудь помочь.

– Так где ты спал прошлой ночью? – спросила сестра Джона.

Я показал на сарай вдалеке.

– Там, наверно, было очень холодно? Я пожал плечами и кивнул:

– Немного.

– Я знаю, как мы поступим. – Теперь она брала ситуацию в свои руки. – Мы пойдем домой и украдем тебе несколько одеял.