— Прошу вас, сэр, не заставляйте меня еще раз пережить этот кошмар! Бога ради, не пытайтесь требовать от кого-либо из них ответа! — испуганно охнула Сьюзен, уже представляя мистера Элингтона этаким ангелом-мстителем с сияющим мечом.

— Но эти люди задели вашу честь, мисс Шелтон! Почему вы не хотите восстановить справедливость?

— Для защиты моей чести у меня есть брат, — возразила Сьюзен, шмыгая носом, за что его вечером ждала суровая отповедь хозяйки. — Я и без того послужила причиной скандала и не желаю мешать счастью Джулии и Эдмунда с Люси, обостряя отношения с миссис Элингтон. Достаточно, если мои близкие будут верить мне и оберегать мою репутацию.

— Я тоже верю вам, мисс Шелтон, — серьезно, без пафоса ответил джентльмен. — Единственное, чего я еще не понимаю, почему мистер Хейвуд сделал предложение сначала вам, а затем уже Джулии.

— Он почему-то решил, что я, так же как и Джулия, обладаю достаточным приданым для того, чтобы поправить кое-какие дела, связанные с его поместьем. Вероятно, стремление вашей мачехи сделать из меня элегантную леди обернулось как против меня, так и против нее.

— И он… посмел отказаться от данного слова?

Джеймс был поражен.

— Нет, он не настолько неблагороден, но уже одно то, что он не утаил своего разочарования моим положением, было достаточно, чтобы я вернула ему слово, — скрывать что-либо дальше смысла уже не имело.

— И вы еще оправдываете его! — Джеймс покачал головой. — Мало того, что он поступил с вами самым неблагородным образом, так после этого он еще посмел солгать о ваших отношениях и сделать предложение моей сестре! Разве вам не кажется, что он заслуживает кары?

Сьюзен покачала головой. Больше всего ей сейчас хотелось, чтобы мистер Элингтон ушел, но как сказать ему об этом? В ее беспомощном взгляде было столько боли, что джентльмен наконец сообразил, что дальнейшие расспросы могут снова привести ее к приступу рыданий.

— Пожалуй, мне надо обдумать все это, и тогда я, возможно, смогу разделить вашу точку зрения на случившееся. Вероятно, мое общество для вас в тягость, позвольте, я провожу вас домой.

Ей показалось или его голос звучал виновато?

— Благодарю вас, сэр, я подожду мисс Торнтон, она должна прийти за мной.

— Уже довольно поздно, мисс Шелтон, видимо, что-то задержало вашу подругу. Позвольте мне еще немного побыть настойчивым и все же проводить вас. Обещаю, больше я не стану говорить о неприятных вам вещах.

Чтобы поскорее избавиться от него, Сьюзен согласилась. Она надела шляпку и надвинула ее пониже на лоб из опасений предстать с заплаканным лицом перед прохожими, среди которых могло быть много знакомых. Закрыв дверь и ставни на фасадных окнах, она оперлась на предложенную ей руку джентльмена, и пара медленно пошла по улице.

Джеймс сдержал свое обещание и завел легкий разговор о новых книгах, приобретенных им в Лондоне для библиотеки. Сьюзен была благодарна ему хотя бы за это запоздалое проявление деликатности, но ее настроение вновь упало при виде слуг мистера Элингтона, сгружавших с повозки перед домом Торнтонов сундуки и баулы, бывшие не чем иным, как ее гардеробом.

Заметив, как нахмурилась леди, Джеймс поторопился заверить ее, что она не должна считать себя обязанной ему за эту любезность. Стремясь как можно скорее распрощаться, она согласилась пока принять его благодеяние без оговорок. Это заявление он расценил как обещание продолжить разговор позднее и был вполне удовлетворен итогом: сегодняшней беседы.

Распрощавшись с джентльменом, Сьюзен прошла по короткой дорожке к двери, вслед за слугой, нагруженным шляпными коробками. В холле столпились все Торнтоны, производящие невероятный шум, и Сьюзен поняла, почему Бет не пришла встречать ее. После того как мистер Торнтон заставил свое семейство умолкнуть, мисс Шелтон смогла дать объяснения прибывшим так неожиданно сундукам.

Оставив миссис и мистера Торнтон восхищаться благородством мистера Элингтона, который позаботился о мисс Шелтон, ставшей жертвой происков его мачехи, Сьюзен и Бет поднялись наверх, чтобы разобрать наряды. Мисс Торнтон, кроме того, хотела подробно узнать о причинах возвращения домой Сьюзен под руку с мистером Элингтоном и Сьюзен пришлось пересказывать подробности разговора, произошедшего в библиотеке, и она даже снова поплакала.

Бет, напротив, весьма порадовалась за подругу. По ее мнению, мистеру Элингтону давно стоило открыть глаза на его дражайших родственниц, и то, что он узнал об отвратительном поведении своей мачехи, сестры и ее жениха, казалось мисс Торнтон необходимым самому молодому джентльмену.

— Пусть он знает, каковы они все, и не очень-то верит всему, что говорит и пишет миссис Элингтон! Они и с ним могут обойтись ничуть не лучше, сделай он что-то выходящее за рамки их требований!

— Я ни в чем не упрекаю Люси, дорогая, — напомнила Сьюзен, бережно разворачивавшая серое платье, первое из приобретенных в Лондоне.

— Люси, конечно, лучшая из них троих, но слишком уж прислушивается к маменьке. Если бы она была понастойчивее, они с Эдмундом смогли бы жить отдельно и взять тебя к себе, как ты и мечтала! — Бет с интересом разглядывала модные шляпки подруги.

— Эдмунду и Люси, конечно, не хватает силы луха, но я их за это не виню. Я и сама была значительно строптивее, когда уезжала в Лондон, но жизнь на Бредфорд-сквер меня многому научила.

— Ладно, довольно о них. Все, что случилось, к лучшему, я уверена, — постановила решительная Бет. — А теперь расскажи мне про каждое из своих платьев, куда ты в нем ходила и как принимали его окружающие.

Рассказов хватило на остаток вечера. Невзирая на протесты подруги, Сьюзен подарила ей два платья, вполне подходящие Бет, их следовало только слегка переделать. Миссис Торнтон из-за своей полной фигуры не смогла бы уместиться в платье мисс Шелтон, но ей благодарная гостья подарила индийскую шаль, к полному восторгу этой доброй женщины. Не была забыта и Элси, в чьей комнате сейчас жила Сьюзен, — для нее оставили модную шляпку. Встреча с вещами, которые она успела полюбить, значительно улучшила настроение молодой леди, и Бет всячески старалась укрепить его, представляя, какое впечатление произведут они обе на грядущем музыкальном вечере у миссис Кремстоп, куда их пригласили, так как Бет должна была аккомпанировать певице.

В своем кабинете мистер Элингтон так и этак прокручивал в памяти разговор с мисс Шелтон. Ее слова не подтверждались никакими известными ему фактами, но он верил ей. Он зашел еще дальше, пытаясь по-другому взглянуть на ее поведение в Лондоне, чему немало способствовали последние два дня, проведенные им в своем семействе. Миссис Элингтон помыкала всеми, кто попадал в поле ее зрения, кроме него самого, хотя и не оставляла по пыток добиться успеха. Покладистая Люси выглядела вполне счастливой, Эдмунд в основном тоже казался довольным, но время от времени Джеймс замечал на его лице мученическое выражение. Это случалось в те моменты, когда миссис Элингтон распекала Сьюзен (не реже пяти-шести раз в день, надо сказать) или когда заставляла своих детей восхищаться преобразованиями, затеянными ею в доме для их блага, или в других подобных ситуациях, а их было предостаточно. Джеймсу стоило немалого труда уговорить ее не продавать другой дом, а продолжать сдавать его внаем. Решительно настроенная леди согласилась только после того, как пасынок вызвался оплатить строительство оранжереи. Позже Джеймс намеревался уговорить Эдмунда и Люси выступить единым фронтом и добиться права жить самостоятельно. Уезжал он с облегчением, вполне понимая нежелание мисс Шелтон возвращаться, что бы там ни произошло на самом деле. Теперь ему уже не казалось проявлением гордыни или капризом ее недовольство множеством поручений, которые взваливала на плечи девушки его мачеха. Когда же он попытался вспомнить причины, побудившие в прошлом столь плохо думать о мисс Сьюзен, память подвела его. Их первый спор произошел, когда они не сошлись во мнении об Италии, но, припоминая его детали, мистер Элингтон уже не мог понять, что вызвало его раздражение, — мисс Шелтон судила так, как только и могла судить начитанная леди ее возраста, и требовать от нее соответствия его мужским взглядам было нелепо. Жаль, что Джеймс не понял этого раньше и не перевел спор в русло шутливой болтовни. К сожалению, он не обладал способностью вести легкие разговоры, считая достаточной данью требованиям света любезное, предупредительное поведение по отношению к дамам и доброжелательное внимание к джентльменам.