— Мисс, вы еще в постели? — удивленно воскликнула Минни, распахивая шторы.

— Я долго спала? — вяло поинтересовалась Сьюзен, высовывая головку из груды подушек.

Увидев ее лицо, Минни охнула:

— Мисс, что с вами? Вы нездоровы, мисс?

— По-моему, я вполне здорова, почему вы спрашиваете об этом?

— Но ваше лицо! Оно все в каких-то серых разводах, как будто на нем никогда и не было румянца! — ужаснулась горничная и замерла, уставившись на такие же пятна на подушках.

Сьюзен медленно выбралась из кровати и подошла к зеркалу. Несколько мгновений она недоуменно разглядывала свое отражение, потом вспомнила свои ночные труды и обернулась к служанке с улыбкой:

— Ну, что вы, Минни, это просто уголь.

— Уголь?!

— Вчера я случайно запачкала шляпку мисс Джулии, а потом, пытаясь отчистить ее, запачкалась и сама. Вас не затруднит забрать ее и попы-ипъся привести в должный вид?

— Да, мисс, конечно, мисс. — Облегчение на лице девушки выдавало ее искреннюю заботу о молодой госпоже. — Боюсь, вы проспали завтрак, но кухарка охотно даст вам молока и кексов, на большее можете не рассчитывать — она так обеспокоена этим обедом…

— Ах да, еще этот обед, — сонно пробормотала Сьюзен и тут же выпрямилась, просыпаясь окончательно.

Там будет дядя Саймон и леди Ченсуорт, а у нее в голове полный сумбур после всех этих размышлений…

— Надо как можно скорее привести меня в подобающий леди вид, Минни, — обернулась она к служанке. — Приготовьте как можно больше горячей воды.

Горничная отправилась исполнять приказание, захватив многострадальную шляпку, а Сьюзен, досадливо отмахнувшись от попыток мрачных ночных мыслей вернуться в ее головку при свете дня, принялась, подобно Джулии, раздумывать, какое платье она наденет, чтобы выйти к гостям.

Джеймс Элингтон рассеянно смотрел в окошко своей кареты. Он плохо спал этой ночью, и теперь мир за окном казался слегка размытым, как бывает, когда смотришь на что-то поверх пламени свечи. Вчера он вел себя недопустимо и прекрасно сознавал это. Он был груб с гостьей его семьи, с леди, чего никогда не позволял себе раньше и не собирался позволить впредь. Но мисс Шелтон всем своим поведением пробуждала в нем ненасытную жажду справедливости, и когда-нибудь должен был наступить момент изобличения коварной интриганки.

Только вот чего он добился, выпустив пар? Она все повернула так, как будто он еще и виноват в недостатках своих родственниц, выставила себя жертвой обстоятельств!

«Подумать только, Эдмунд — такой приятный джентльмен, а его сестра, обладая внешностью ангела, на самом деле окружена парами серы, и адское пламя иногда сверкает в ее глазах», — размышлял Джеймс, покачиваясь на подушках.

Повторив вслух всю фразу, он поморщился.

«Не иначе бессонница помутила мой разум, я выражаюсь, как какой-нибудь фигляр, в театре мой слог непременно оценили бы по заслугам! Она просто бедная девушка, ухватившаяся за возможность поправить свои дела через женитьбу брата. И. я не простил бы ей этого, не будь Люси так несомненно счастлива в браке!»

С этими мыслями Джеймс задремал, а проснувшись, когда карета остановилась у крыльца, твердо решил выбросить из головы ссору с мисс Шелтон и предоставить мачехе поступать со своей новой дочерью, как ей будет угодно.

За обедом он с сожалением отмечал, как много правоты было в словах Сьюзен. Миссис Элингтон, пользуясь отсутствием непререкаемого авторитета it лице миссис Баркли, распространялась относительно множества вещей, о которых имела весьма смутное представление, — театра, градоустройства и прелестей столичной жизни, против старомодного провинциального уклада. Джулия в желтом платье в синюю клетку и с золотой сеткой на бледных локонах через весь стол кокетничала с сидящим далеко от нее преподобным Хонестером, о котором Джеймс не знал ничего, кроме того, что он рекомендован миссис Баркли как подходящая партия. Хейвудов на обеде не было, и только лорд Ченсуорт увеселял компанию занятными рассказами и историческими анекдотами. На фоне родственниц Джеймса Сьюзен и сидящая рядом с ней леди Ченсуорт казались воплощением достоинства — изысканные туалеты, лишенные суетливости манеры, тихий разговор, легкие улыбки…

Если бы мистер Элингтон не помнил ежеминутно, что всем этим великолепием мисс Шелтон обязана его мачехе, он мог бы от души наслаждаться видом девушки. Впрочем, он не хотел быть предвзятым и очень скоро признал, что, по крайней мере, свои манеры и воспитание мисс Шелтон получила совсем в другом месте, и Джулии, к сожалению, там не было. Сьюзен, с трудом сохраняющая самообладание в первую половину обеда, с облегчением убедилась, что мистер Элингтон не намерен вступать с ней и какую-либо беседу и словно бы вовсе забыл о ней. Ее разговор с тетей Ченсуорт сложился вполне благоприятно и позволил питать некоторые надежды на будущие перемены в жизни.

Тетушка сперва отвергла ее намерения устроиться компаньонкой к какой-нибудь добросердечной леди, предложив Сьюзен сосредоточиться на поиске жениха, но все-таки прониклась уверс ниями племянницы в том, что недостаток приди ного может сильно помешать ей двигаться в этом направлении, и согласилась по возвращении из Бата подумать, кому из своих знакомых она может доверить Сьюзен.

Едва только гости разъехались, как Сьюзен поспешила укрыться в своей комнате, не желая даже находиться в одном помещении с Джеймсом. Джулия позволила себе немного поразмыслить о преподобном Хонестере, но в сравнении с мистером Хейвудом он слишком много проигрывал, чтобы заинтересовать ее всерьез.

Джеймс намеревался провести остаток вечера в кабинете в обществе сигары и хорошей книги, но мачеха придерживалась другого мнения относительно полезных занятий для молодого человека. Поднявшись следом за ним в кабинет, она уселась напротив с самым решительным видом.

— Джеймс, дорогой мой, мне бы хотелось обсудить с тобой один чрезвычайно важный вопрос, — начала она в ответ на его вопросительный взгляд.

— Конечно, матушка, я готов выслушать вас, — много было достаточно для ее красноречия.

— Сегодня за обедом лорд Ченсуорт очень похвально отзывался о пользе морского воздуха для лечения разного рода болезней. Как ты, быть может, глышал, Джулия страдает время от времени желудочными коликами, и целебные воды, несомненно, принесли бы пользу ее здоровью.

— Возможно, вы правы, — согласно кивнул Джеймс.

— Я рада, что ты поддерживаешь меня, несмотря на свое прохладное отношение к красотам Побережья. К сожалению, наши средства сейчас недостаточны для длительной поездки на курорт, свои доход я получу несколько позже, а потому мне желательно обсудить с тобой наше будущее путешествие.

— Путешествие? — переспросил молодой человек. — Но, если у вас нет денег на эту поездку, о каком путешествии может идти речь?

— Денег нет у меня, дорогой, но доходы с поместья полностью в твоем распоряжении, и я полагаю возможным снять при помощи дядюшки Сьюзен небольшой уютный домик и провести в нем оставшуюся часть зимы… Тебе тоже пойдут на пользу водные процедуры, не говоря уж обо мне и мисс Шелтон, которая несколько бледно выглядит в последнее время.

Увы, ее дорогой сын не собирался поддерживать эту эскападу, о чем высказался совершенно определенно:

— Мадам, я еще не настолько хорошо изучил все дела, чтобы правильно оценить свои возможности. Прошу простить меня, но в настоящее время не может быть и речи о том, чтобы предпринять подобное разорительное путешествие. Может быть, летом…

Миссис Элингтон побагровела от гнева — как смеет этот мальчишка ей отказывать! Но ради достижения своей цели необходимо сдерживаться.

— Джеймс, уверяю тебя, мы могли бы обойтись очень скромными средствами, если вести хозяйство рачительно и не нанимать тамошнюю прислугу, они всегда стоит дороже на курортах.

— Еще совсем недавно вы с воодушевлением отзывались о жизни в столице, а сейчас так стремитесь уехать из нее… Я не понимаю причины такой спешки, — мистер Элингтон искренне недоумевал, тем не менее отнюдь не собираясь сдавать свои позиции.