Вся эта история оставила у Джеймса неприятный осадок, и он весьма порадовался, что успел уехать в свое поместье до скандала на Бредфорд-сквер. Через пару дней он выбросил все это из головы до тех пор, пока не появятся новые сведения о развитии отношений его сестры и старого друга, но сейчас, при виде мисс Шелтон, не мог не вернуться к письму мачехи.
Мистер Элингтон не сразу понял, что же его смущает, и, только почти доехав до дому, неожиданно увидел мысленным взором невыразительное лицо своей сестры и рядом — ясно очерченное личико мисс Шелтон. Надо быть совсем лишенным здравомыслия, чтобы из двух этих леди выбрать Джулию, — а Генри Хейвуд, при всей, на взгляд Джеймса, эксцентричности манер, отнюдь не лишен разума. Охотником за приданым Генри тоже не являлся, и теперь его друг не мог понять, какая причина побудила Хейвуда ухаживать за Джулией, когда в том же доме живет очень привлекательная особа. Мотивы Генри оставались неясны, но задавать прямо вопросы столь деликатного свойства было не в привычках Джеймса.
Могло ли письмо миссис Элйнгтон содержать искажение реальных фактов? Зная эту леди так, как он знал ее теперь, Джеймс не затруднился бы с уверенностью сказать — да, могло. Но с какой целью и где искать истину? А главное, зачем? Обстоятельства жизни мисс Шелтон его не касались, дружище Генри уже не столь близок ему, как в детстве, а о помолвке Джулии он в свое время получит уведомление от мачехи, если только это обручение действительно состоится.
Тем не менее еще после ужина Джеймс, проема тривая счета в кабинете покойного отца, то и дело возвращался мыслями к мисс Шелтон, по прихоти судьбы оказавшейся в скудной библиотеке крошечного провинциального городка, после того как про вела блестящий, при ее-то возможностях, сезон и Лондоне. Джентльмен задался вопросом: как долго она собирается здесь оставаться, а также — писать ли ему мачехе о досадной встрече, или не стоит лишний раз упоминать Сьюзен? При том количестве старых приятельниц, которые есть у его мачехи в Сандерли, кто-нибудь уже наверняка сообщил ей о возвращении девушки и о незавидном месте, какое она сейчас занимает.
Представив, как позлорадствует Джулия, Джеймс поморщился — как бы он ни пытался обнаружить в себе следы чего-то большего, чем необходимость относиться к мачехе и ее дочерям по-родственному, ничего не получалось. Капризы Джулии и попытки миссис Элйнгтон получить у него деньги равно претили серьезному молодому человеку, и только в Люси он не обнаружил досадных качеств, не считая излишней болтливости и неглубокого ума. Но это, по сравнению с двумя другими дамами, вполне можно было простить.
— Бедняга Эдмунд Шелтон! Надо будет пригласить их с Люси на Пасху, пусть отдохнут от дорогой матушки, вот только как бы она не явилась незваной, — рассуждал Джеймс, глядя в окно кабинета на чисто выметенный двор.
Он заметил, с каким страхом встретила его прислуга, и сумел по нескольким словам управляющего сделать выводы о манере миссис Элйнгтон вести хозяйство. Слуги вздохнули с облегчением, только когда убедились, что новый хозяин склонен внимать голосу разума и не спешит выносить суждения о том, чему еще не научился.
Мистер Элйнгтон нашел управляющего вполне компетентным, но издерганным старой леди человеком, и между обоими мужчинами вскоре установились серьезные деловые отношения, которые не портила ни излишняя фамильярность служащего, ни заносчивость молодого господина.
С разрешения Джеймса начались кое-какие преобразования, и только убедившись, что его распоряжения правильно поняты и нет необходимости присматривать за всеми работами самому, мистер Элингтон обратил взор за пределы поместья. К нему уже неоднократно пытался пробиться для длительной беседы преподобный Слейвуд, но Джеймс каждый раз кормил и вежливо выпроваживал его, и вот наконец наступило время вникнуть и в дела прихода.
Как уже знает наш читатель, Джеймс согласился починить крышу библиотеки, но решительно занял позицию противника раздачи денег малоимущим жителям Сандерли и близлежащих деревенек, не желая оказывать благодеяние даром. Несмотря на горячий протест преподобного, мистер Элингтон стоял на своем, предлагая, вместо того чтобы приучать бедняков лениться, дать им какое-нибудь дело и заставить зарабатывать себе на хлеб. Слейвуд робко пытался возразить, что в Сандерли не так много возможностей, но мистер Элингтон был тверд.
— Я готов помочь тем, кто способен принять мою помощь, — рассуждал он, как будто был старше себя самого по меньшей мере лет на двадцать. — Отец совсем не занимался землями, paсположенными за рекой, а ведь когда-то там была старая ферма…
— Да, Шелтонам пришлось продать ее, когда они разорились… — начал объяснять управляющим присутствующий при беседе.
— Шелтонам? — удивленно переспросил Джеймс.
— Разве вы этого не знали, сэр? — в свою очередь удивился управляющий. — Прадедушка нынешних Шелтонов решил попытать счастья в каких-то финансовых махинациях и потерпел фиаско. Чтобы раздобыть еще денег на осуществление своих туманных планов, он постепенно продавал свои земли, и довольно большую часть приобрел один из ваших предков, причем, как говорят, по очень низкой цене.
— Вероятно, такой слух распространяют сами Шелтоны, чтобы очернить мою семью, — брезгливо протянул Джеймс.
Преподобный взглянул на него с удивлением:
— Мистер Элингтон, как вы можете подозрезвать эту благородную фамилию в таких низких умыслах? Особенно теперь, когда вы с ними породнились?
— К тому же они, скорее всего, не имеют ни малейшего понятия о том, как именно их предок разорил семью. Если бы не разговоры арендаторов, я и сам бы ничего не узнал, это слишком давние дела, чтобы остался жив хоть кто-то из свидетелей тех событий, — вставил и управляющий.
Джеймс не готов был спорить сразу с двумя оппонентами, поэтому лишь пожал плечами:
— Я не так хорошо знаю Шелтонов, даже не подозревал об их существовании, пока моя сводная сестра не вышла замуж за Эдмунда Шелтона. И уж, конечно, между мной и мисс Шелтоняе могло быть беседы на подобную тему.
— Думаю, теперь вам следует поближе познакомиться с мисс Шелтон, — уверенно заявил преподобный Слейвуд. — Это чрезвычайно милая и добросердечная юная леди. Вы подумайте, она решила устраивать чтения вслух для тех жителей Сандерли, у которых не найдется пенни, чтобы взять книгу домой, а также для старых дам, чьи глаза уже не позволяют им проводить время с книгой!
При словах о доброте Сьюзен Джеймс только хмыкнул, по окончании же восторженной речи он вынужден был открыть глаза простодушному священнику.
— Вероятно, вы доплачиваете ей за эти… лекции?
— Ну, конечно же, нет, сэр! У попечительского совета едва хватает денег на покупку одного двух новых романов и нескольких серьезных книг в месяц! Поверьте, тех денег, что мы платим мисс Шелтон, ей едва хватит, чтобы оплачивать свой стол у Торнтонов!
Горячая речь Слейвуда показалась мистеру Элингтону, что бедняга подпал под обаяние этой коварной леди, а одобрительные кивки управляющего — что и тот также стал ее жертвой.
— Как жаль, что с вами не проживает каким нибудь пожилая родственница, тетушка или бабушка, тогда мисс Шелтон могла бы жить в Элингтон-холле, не опасаясь пересудов, — закончил Слейвуд.
— В Элингтон-холле? — Ужас на лице Джеймс удивил обоих его собеседников.
— Именно так, сэр, вы ведь состоите в родственниках. Жила же она до сих пор у вашей мачехи. Кстати, вы знаете, почему она вернулась в Сандерли?
Любопытство было, увы, не чуждо и преподобному.
Джеймс едва не застонал. До сих пор ему и в голову не приходило, что его имя могут связать с именем мисс Сьюзен, что их отдаленное родство станет предметом обсуждения незнакомых ему обитателей провинциального городка. А уж мысль о том, что они могут полагать его обязанным дать приют бедной родственнице, и вовсе шокировала молодого джентльмена. Однако от него ждали ответа, и он попытался выиграть время.
— Разве мисс Шелтон сама не объяснила причины отъезда из Лондона? Видите ли, я уехал раньше ее… — начал он, досадуя на оборот, который принял разговор о старой ферме.
