Плавно заведя мотор, Джек отъехал в темноте и включил фару только тогда, когда оказался на изрядном расстоянии от дома Уокеров.

В субботу утром Айрис, разбирая чемодан, обнаружила вечернее платье, о котором совершенно забыла. Тщательно упакованное в атласный чехол, оно выпало во всем своем бледно-розовом великолепии. Глубокое декольте и короткие рукава были в прошлое лето последним писком лондонской моды, и Айрис провела много вечеров за шитьем, усвоенным ею от матери.

Отличная память позволяла Айрис копировать покрой платьев, увиденных в витринах или журналах хозяйки. Не имея возможности особенно роскошествовать на свои жалкие заработки, она никогда не отказывалась от старого шелкового платья или шарфа, брошенных ей хозяйкой как милость. В результате Айрис создала небольшой, но блестящий гардероб, в котором все было сшито по последней моде.

Наряд, надо полагать, произведет на танцах фурор, такой он дерзкий. Молодые женщины в Полях все еще носили кружевные хлопчатобумажные платья, далеко не такие облегающие, как это. Силуэт платья, не подчеркивающий талию, подходил Айрис с ее мальчишеской фигурой. На память ей пришли долгие часы, посвященные нашивке бисера, от которого теперь платье магически посверкивало. Но громче всего говорили цвет и богатая шелковая ткань, из которой оно было сшито. Айрис переделала его из роскошного китайского халата, подарка хозяйки, и ни разу не надевала, опасаясь, что почтенная дама увидит, как повезло ее домашнему наряду в новой реинкарнации, и потребует его обратно.

Порывшись в чемодане в поисках подходящего шарфа, Айрис извлекла длинный, почти прозрачный отрез дымчатого шелка. Она свободно обернет его вокруг шеи, выпустив концы сзади так, чтобы они ниспадали по спине. Для довершения комплекта понадобится длинная нить жемчуга и такие же сережки — все это она позаимствует у матери.

Как будто прочтя ее мысли, появилась Флора Уокер и заявила:

— Айрис, дорогая, я обещала твоему брату приготовить дхал и перечную воду с рисом, а асафетида кончилась. Все меня сегодня покинули. — В ее лице и в голосе была мольба.

— Хорошо, я схожу в магазин, если ты повесишь вот это проветриваться. — С этими словами Айрис продемонстрировала матери платье.

— Только не говори, что собираешься надевать его! Это какая-то полоска.

— Мама, в Лондоне от этого с ума сходят.

— Вот в Лондоне пусть и носят такое. В нем ты будешь выглядеть голой.

— Нет, ослепительной.

С улыбкой Флора вздохнула, словно говоря: «Конечно же, будешь». Но пауза затянулась, и момент был испорчен. Айрис заметила, как губы матери подергиваются, словно она набирается решимости что-то сказать, и поняла, что сейчас прозвучит нечто важное.

— Айрис, прошу тебя, не тяни дольше. Ты еще не приняла решение?

— Я обещала Неду, что дам ответ сегодня вечером. Но, мама, не дави на меня. Я должна разобраться в себе, а не совершать столь важный поступок, исходя только из того, что ты и папа — да и все остальные, если на то пошло — в восторге от Неда.

— Такая любовь, как у него, большая редкость, дочка. Не стоит этим бросаться.

— Я знаю. Но все не так просто, как было у тебя. Ты вышла за папу, когда тебе было шестнадцать. Он был первым мужчиной, с которым ты поцеловалась.

— Что-то мне не очень нравится такой разговор. Надеюсь, обвинения Беллы и в самом деле беспочвенны.

— Хватит. Я просто хочу сказать, что в наше время все сложнее. Сейчас уже не надо выходить замуж за первого, кто этого пожелает, просто потому, что его одобрили родители. Я должна быть уверена в том, что хочу оставаться с Недом всю жизнь. Теперь, пока не передумала, давай я лучше пойду за асафетидой.

— Зайти в лавочку в Марикуппаме.

— Хорошо, но тогда одолжи мне на сегодняшний вечер нитку жемчуга.

— Договорились. Пожалуйста, сходи сейчас, не задерживайся.

Утро было чудесное. На улице царила такая восхитительная прохлада, что в воздухе будто пахло Рождеством. Айрис задумалась о том, приедет ли Джек еще. Вчера вечером она его видела. Он не мог знать, что она находится в саду, вполголоса разговаривая с Джимом о предстоящем решении.

— Вон мотоцикл. — Сквозь ветки тамаринда Джим заметил в отдалении свет фар.

У Айрис скрутило живот. Был только один человек в Полях, который, как ей было известно, грозился завести мотоцикл. Так что они внимательно наблюдали, как Джек притормаживает, останавливается и смотрит на дом.

— Отличный мотоцикл, — шепнул Джим.

Только он один, кажется, не осуждал Джека.

— Надо же, как он по тебе чахнет, — поддразнил ее брат, и она в темноте ущипнула его.

Сейчас, подъезжая на велосипеде к магазину, девушка припомнила порыв желания, отравленного чувством вины, которое ощутила вчера. Она не забыла пылкие объятия Брайанта, поразительный момент триумфа, когда они слились в апофеозе близости. Каждый раз, когда Айрис поддавалась этим мучительным воспоминаниям, она словно заново ощущала Джека. Но с каждым проходящим днем эти чувства бледнели, а на их место заступали недавние — о том, что она пережила, когда поняла, что и в самом деле рискует потерять Неда.

Вчера, перед дневной сменой, Синклер зашел к ним. Он не стал задерживаться, просто осведомился, пойдет ли она на танцы в Нандидруге.

Она хотела поцеловать Неда, но в его манере было что-то такое, что не позволило ей это сделать. Айрис сказала, что планирует пойти с семьей. Он ответил, что его смена заканчивается в десять вечера. Он надеется встретиться с ней после работы и услышать ее ответ. Айрис сейчас вспомнила, как молча кивнула. Потом Нед исчез, а она занялась приготовлениями к ужину, на который ждали братьев и сестер с семьями. Ей предстояло познакомиться с давнишней подругой Руперта, по всей вероятности, его будущей женой. У Айрис возникла к Дженнифер мгновенная симпатия. Несмотря на то что Руперт теперь стал инвалидом, чувства славной молодой женщины не изменились.

Появление Джека разворошило костер, начавший уже было угасать. Невозможно отрицать, что ее к нему тянет, но его любовь слишком велика, глубока, чересчур интенсивна.

Вчера, после того как он отъехал, она осознала, что все это время не дышала, и молча выдохнула.

Джим в темноте улыбнулся и спросил:

— Так что же будет, сестричка?

— Не твое дело, — отмахнулась она тогда, но сейчас, накручивая педали, уже все знала.

Ей недоставало лишь небольшого дополнительного знамения, подтверждающего правильность выбора.

Айрис удивилась, когда увидела в магазине служанку Джека, и не могла вспомнить, как ее зовут. Девушка наводила порядок на полках, из чего Айрис заключила, что магазинчик, вероятно, принадлежит ее семье.

Айрис оказалась единственной покупательницей, так что невозможно было притвориться, что она не замечает девушку, которая повернулась и устремила на нее серьезный взгляд.

— Гм, здравствуйте. Мы встречались во время несчастного случая.

— Здравствуйте, мисс Уокер. Я помню.

Айрис стало неловко оттого, что высокая женщина помнит ее имя и говорит на беглом английском. Она поколебалась.

— Чем могу вам помочь?

— Я… я думала, вы работаете у мистера Брайанта.

— Работала.

Прямой взгляд этой особы выводил Айрис из равновесия. Поразительные светлые глаза смотрели, казалось, сквозь нее, видели все.

— Прошу прощения, — пробормотала Айрис и на мгновение утратила дар речи.

— Вам нужно что-то конкретное?

От раздражающе спокойного тона, с которым это было произнесено, Айрис почувствовала себя еще более неловко.

— Да, — ответила она, унимая бурю в душе. — Асафетида.

— У меня есть, — кивнула женщина.

Айрис последовала за ней. Только сейчас она заметила, что до сих пор разговор шел в крохотном отделе письменных принадлежностей.

Айрис испытала неловкость еще в первую встречу с этой женщиной, когда та вот так же смотрела на нее, и с тех пор ничего не изменилось.