Боб стоял у внешней границы столпотворения и чувствовал себя назойливым зевакой. Однако ему велели быть именно здесь и именно в это время, и все препятствия, мешавшие проникнуть в святая святых НАСКАР, пали, когда он назвал себя, как будто он действительно был важной птицей.
Благодарить за это нужно было добрую старую сеть ветеранов МПСШ, морской пехоты Соединенных Штатов. Боб получил пачку фотографий, снятых с воздуха компанией «Дьюи авиейшн» из Ноксвилла, и не увидел на них почти ничего, кроме многочисленных следов покрышек, протянувшихся на десять миль по спуску с Железной горы и оставленных подонком, который на быстрой машине преследовал его дочь, пытаясь ее убить. Даже увиденные с высоты, все эти следы оставались для Боба тарабарской грамотой. Но у него были друзья, и он позвонил сыну одного из них, подполковнику отдела кадров Центрального управления, и спросил, не знает ли тот какого-нибудь бывшего морского пехотинца, кто разбирается в машинах, гонках, авариях, заносах и тому подобном. Как оказалось, такого человека подполковник не знал, но он предложил кое-что получше — человека, который только что вместе с крупным нью-йоркским рекламным агентством предпринял поиски пилота НАСКАР, готового в предстоящем сезоне украсить свою машину эмблемой МПСШ. Не в качестве благотворительности, потому что в наши дни в НАСКАР нет благотворительности. Это был рекламный ход, совершенный за деньги. Но все же этот парень, его команда, все они прониклись духом Semper fi[10] и были горды возможностью гонять под знаком якоря и земного шара. Больше того, этому парню предстоит участвовать в спринтерской гонке и он сейчас находится как раз в Бристоле. Последовали телефонные звонки, были достигнуты договоренности, и в конце концов Бобу сообщили, что, хотя команда МПСШ-«Крайслер» в последнее время работала по двадцать четыре часа семь дней в неделю, не будет ничего страшного, если он сегодня в одиннадцать часов придет сюда, поскольку квалификационные заезды начинаются только завтра, а пока что продолжаются последние приготовления.
И вот Боб стоял и ждал, и тут к нему подошел тощий молодой парень в джинсах и бейсболке, пожал руку и знаком предложил следовать за ним. Он не сказал ни слова, потому что шум стоял оглушительный. Боб пошел следом за парнем сквозь деловитую суету. Он едва увернулся от колеса, которое один из механиков катил к машине, чей корпус — Бобу захотелось назвать его фюзеляжем — виднелся поверх стены. Ему пришлось пригибаться, отпрыгивать в сторону, и наконец он очутился внутри жилого прицепа, где оказалось очень мило, почти как в номере люкс в гостинице. Очевидно, здесь было место отдыха. Когда дверь наглухо закрылась, Боб вытащил из ушей затычки, парень сделал то же самое, и Боб назвал себя.
— Комендор-сержант, да? Вы прославленный герой той далекой войны, правильно?
— Да мы там в основном извивались как червяки, чтобы нас не подстрелили, только и всего, — ответил Боб.
— Ну а я Мэтт Макриди.
Боб был поражен тем, что этот мальчишка и есть тот самый человек, к которому он пришел, — пилот, четвертый в классификации НАСКАР, одержавший множество побед и имеющий неплохие шансы завоевать главный кубок. Такой молодой. Веснушчатый, с копной рыжих волос. С другой стороны, пилоты вертолетов тоже все до одного были молодые, но Боб знал, что, если надеть такому парню на голову шлем и посадить за штурвал «птички», он отправится в самое пекло и выполнит задание. Так что он запретил себе считать молодость Мэтта Макриди недостатком.
— Рад с вами познакомиться. Примите поздравления по поводу вашей выдающейся карьеры. Извините, что не узнал.
— Комендор, уверяю вас, когда тебя все узнают — это уже слишком. В основном приходится иметь дело с теми, кому от тебя что-то нужно — от автографа до вложения денег. И у всех у них такие холеные прически. Никогда не доверяйте человеку с холеной прической, знаете, когда волосы прилизаны, словно глазурь на пирожном. Проклятье, я просто гоняю на машине по кругу, даже никуда не приезжаю! Заканчиваю там же, откуда начал, вот что самое смешное!
Боб улыбнулся, и парень решил выдать еще одну шутку:
— Если из этого ничего не получится, наверное, я вернусь на заправочную станцию.
— Сынок, судя по всему, у тебя получается очень даже неплохо.
Мальчишка просиял, радуясь тому, что произвел впечатление на настоящего героя.
— Пока что не жалуюсь. Машины теперь сминаются редко, а я отношусь к этому очень серьезно, потому что из-за смявшейся машины мой дедушка последние шестьдесят лет своей жизни оставался прикованным к инвалидному креслу. И горят они тоже редко, что самое прекрасное. Мой отец сгорел в машине заживо, так что к этому я также отношусь очень серьезно. Короче, раз вы не собираетесь рассказывать мне, какой я великий гонщик, значит, вы не один из тех холеных подхалимов, кто ради дармового билета готов лизать задницу. И вы не горите желанием затащить меня на корпоративную вечеринку, где я буду стоять словно пришибленный, а все будут обхаживать меня, будто какую-то диковинку. Ненавижу все это дерьмо, но, увы, оно неотъемлемая часть бизнеса. Так что старт у нас получился удачным. А теперь скажите, чем я могу вам помочь. Надеюсь, мне не придется надевать робу пожарного или пожимать тысячу рук.
— А также покрывать глазурью волосы и становиться предметом всеобщего обхаживания.
— Вы нравитесь мне все больше и больше.
— Вот и отлично. Что ж, надеюсь, много времени я не отниму.
— Позвольте мне пригласить Реда Николса, моего старшего команды. Он знает столько, сколько мне не узнать и за всю жизнь. Ред был старшим команды еще у моего отца.
— Конечно.
Пока Мэтт Макриди ходил за Редом, появилась красивая девушка — черт побери, малыш отлично устроился! — и предложила Бобу что-нибудь выпить. Он выбрал бутылку сока. Вскоре дверь открылась, и появился мужчина одних лет с Бобом, морщинистый и замасленный.
— Ред, познакомься с Бобом Ли Свэггером, из настоящей морской пехоты.
— Мистер Свэггер, для меня это большая честь. Я был во Вьетнаме в самом конце, механиком в транспортной части, и слышал о знаменитом Бобе Гвоздильщике.
— Того парня уже давно нет. Перед вами просто старик с больной ногой.
— Мэтт, ты должен понять, что мистеру Свэггеру пришлось изрядно побегать, как и тебе, но вся разница в том, что в него при этом еще и стреляли. Так что будь с ним вежлив.
— Непременно, — ответил Мэтт. — Я уже успел понять, что мистер Свэггер серьезный южанин, а не какой-нибудь прилизанный болван с вялым женским рукопожатием.
— Что ж, посмотрим, чем мы сможем ему помочь.
И Боб выложил все, по возможности кратко, без ненужных подробностей. О том, что случилось с его дочерью, что думает по этому поводу полиция, о своем беспокойстве, о решении потратить две тысячи семьсот долларов на аэрофотосъемку дороги, осуществленную компанией «Дьюи». В заключение он показал фотографии, пришедшие по факсу несколько часов назад.
— Итак, я надеюсь, что вы взглянете на эти следы и разъясните мне, что к чему. Для меня все это — что курица лапой написала. Насколько я понимаю, вам уже приходилось видеть следы от заносов. Вы знаете, как ведут себя машины на большой скорости, когда тормоз нажат и когда он отпущен, как они идут юзом, поворачивают, рыскают из стороны в сторону, опрокидываются. И вы сможете мне сказать, что там произошло. Если полиция права и речь действительно идет о каком-то одуревшем от наркоты подростке, тогда я спокойно умою руки. Полиция его возьмет, я в этом не сомневаюсь. В противном случае мне придется копать глубже и делать кое-какие приготовления. Я хочу защитить свою дочь.
— Я вас прекрасно понимаю. Есть какие-либо основания считать, что кто-то пытался убить вашу дочь?
— Такую возможность нельзя сбрасывать со счетов. Ники занимается криминальной хроникой в округе, который славится коррупцией и наркоторговлей. Это одно. Далее, не исключено, что это может быть как-то связано со мной, отголоски давнишних событий, когда порой не удавалось обойтись без насилия. Возможно, я нажил себе каких-то влиятельных врагов. Так что, быть может, кто-то хочет нанести удар по мне, ударив мою дочь. Это тоже нужно принимать в расчет. Я уже порядочно пожил на свете и не верю в случайные совпадения.
