Эш беспомощно смотрел на ее макушку, буквально парализованный удивительно живой картиной, вставшей перед его внутренним взором, на которой именно это она и делала. Воспользовавшись его неподвижностью, Кларинда схватилась своими жадными руками за ворот рубашки у его шеи и рванула тонкий батист в стороны с такой силой, что Эш услышал звук рвущейся ткани. Когда Кларинда наклонилась, чтобы испробовать на вкус загорелую кожу его груди, он едва сдержал ругательство, красочно описывавшее, что именно ему хотелось сделать с ней.

Снова схватив Кларинду за плечи, Эш приподнял ее и слегка встряхнул.

— Взгляни на меня, Кларинда! Мне нужно, чтобы ты взяла себя в руки и услышала меня.

К несчастью, она попробовала выполнить его просьбу, устремив голодный взор на губы Эша. А это почти лишило его возможности сосредоточиться на том, что надлежало сказать. Но Эш все же попытался:

— Когда Фарук предложил мне одну из своих женщин на ночь, у меня не было иного выбора, кроме как воспользоваться этой возможностью. Я подумал, что если смогу на целую ночь попасть в гарем, то мне удастся вывести из него тебя и Поппи. Но, боюсь, я ошибся в своих расчетах. Они заперли нас здесь. — Обхватив одной рукой плечи Кларинды, чтобы она удерживала равновесие, другую руку он положил на ее подбородок и слегка приподнял ей голову, чтобы она увидела его глаза. — Я хочу, чтобы ты меня поняла. Ты сейчас — это не ты.

Кларинду его слова озадачили, она недоуменно заморгала.

— Тогда кто же я?

«Женщина, на которой собирается жениться мой брат», — промелькнуло в голове у Эша.

Вспомнив об этом, Эш вздохнул.

— Женщины дали тебе какой-то наркотик. Судя по состоянию твоих зрачков, он содержал опий и какой-то афродизиак.

Об опасном эффекте таких снадобий Эш слышал еще в джунглях Африки. Ему рассказывали, как достойные и морально устойчивые женщины, забыв после порции такого снадобья о каких бы то ни было приличиях, буквально сходили с ума и вели себя как мартовские кошки: задирали юбки, чтобы предложить свои прелести любому проходившему мимо мужчине.

Похоже, Кларинда и думать не хотела о том, что времени у них в обрез.

— О да! — воскликнула она, при этом ее глаза зажглись. — Должно быть, все дело именно в этом ужасном отваре, который они заставили меня выпить. Они сказали, что от него я буду изнывать по твоим прикосновениям. Что он превратит меня в дикарку, которая станет умолять тебя делать с ней все, что ты пожелаешь. И что я тоже захочу делать то, что больше всего тебе понравится. Это все правда?

Эшу пришлось дважды откашляться, прежде чем он нашел в себе силы ответить ей:

— Да, моя хорошая, правда. Наркотик, который они тебе дали, заставляет тебя чувствовать… хотеть делать то, чего ты в обычной обстановке делать не будешь.

Глаза Кларинды широко распахнулись.

— Ты имеешь в виду, что ты бы мог…

Он угрюмо кивнул:

— Да, я бы…

Эш кивнул еще раз.

Кларинду его слова не только не привели в ужас, а, напротив, обрадовали.

— Так ты бы мог сделать со мной все, что хочешь? — спросила она.

— Все, что угодно. — Несмотря на отчаянные попытки Эша держать себя в руках, его взор невольно опустился вниз, чтобы полюбоваться ее сосками, рвавшимися наружу из-под тонкого шелка, и дразнящими тенями, крывшимися под тканью. Эш с усилием поднял глаза к ее лицу, а когда заговорил, в его голосе послышались низкие, хриплые нотки. — Все! — многозначительно добавил он.

— А наутро я вспомнила бы о чем-то?

— Не знаю, — покачал головой Эш. — Это зависит от твоего организма и от силы того наркотика, который они тебе дали.

Кларинда с минуту раздумывала над его словами, а затем небрежно пожала одним плечом:

— И что же тебя останавливает?

Не успел Эш задать этот вопрос самому себе или хотя бы унять сбившееся дыхание, как она снова оказалась рядом. Кларинда схватилась за его сорочку и принялась тереться о его шею лицом, как маленький голодный котенок, а затем провела по его напряженному подбородку сводящую Эша с ума дорожку из нежных, сладких поцелуев.

Эш закрыл глаза, его грудь приподнялась от тяжелого, судорожного вздоха, когда он позволил себе представить на одно короткое мгновение, какой могла бы быть Кларинда без единого шипа.

Отвердевшие соски Кларинды касались его мускулистой груди, прикрытой лишь тонким батистом сорочки, заставляя Эша стискивать зубы. Здесь, вдали от привычной им цивилизации, было так просто сбросить цепи условностей. Забыть о веках сдержанности и вернуться к первобытному состоянию, когда мужчина мог взять женщину просто потому, что ему этого хотелось и он обладал физической силой сделать это.

Эш знал, как поступил бы в подобной ситуации его брат. Он так и видел выражение отвращения на лице Максимилиана, презрение в его холодных серых глазах.

Кларинда обвила его шею своими гибкими руками, ее манящие поцелуи приближались к уголкам его рта. Но если он позволит ее ищущим губам найти его губы, то им обоим не будет спасения.

Призвав на помощь всю силу воли, которой наделил его Бог, Эш стал отрывать цепкие руки Кларинды от своей шеи. Стараясь делать это быстро и эффективно — а это было непросто, учитывая, что его плоть уже затвердела, как скала, — он толкнул Кларинду спиной на подушки и прижал к ним ее запястья по бокам от ее головы. Эш надеялся таким образом хоть на время успокоить ее и позволить своей крови снова устремиться к голове.

Кларинда неверно истолковала его движение. Она явно обрадовалась тому, что оказалась под Эшем, а потому задвигала бедрами и прикусила нижнюю губу, бесстыдно предлагая ему себя. При этом в ее глазах поблескивал озорной огонек.

Эш с трудом сохранял суровое выражение лица.

— Скорее всего утром ты ничего этого и не вспомнишь, зато я ничего не забуду, — сказал он. — Но как только ты придешь в себя, ты меня возненавидишь. И я, в свою очередь, возненавижу сам себя еще сильнее.

— Не говори ерунды! Я не могу испытывать к тебе ненависти!

— То, что ты чувствуешь сейчас, не имеет ко мне решительно никакого отношения, — сказал Эш. — Поверь мне. Когда дело доходит до такого голода, который терзает сейчас твою плоть, тебе подойдет любой мужчина.

Улыбка на лице Кларинды погасла. А ее нижняя губа задрожала — совсем чуть-чуть, но и этого оказалось довольно для того, чтобы Эш почувствовал себя худшим из негодяев на свете.

— Так вот что ты думаешь, Эш, — промолвила она. — Что мне подойдет любой мужчина? Это неправда. Я всегда мечтала только о тебе. Только о тебе, — повторила она.

Эш уже приговорил себя к тяжелейшей физической пытке, которую он вынужденно терпел из-за нее, однако он был совершенно не готов противостоять тому невероятному обожанию, которое застыло сейчас в ее огромных зеленых глазах. На него производила впечатление уверенность, с которой Кларинда лгала под влиянием опиума и бог знает чего еще.

— А как же Макс? — мрачно напомнил Эш.

Она безучастно посмотрела на него.

— Ты ведь помнишь Макса, не так ли? Моего брата? Твоего жениха?

— A-а, Максимилиана? — На ее лице появилась радостная улыбка. — Твой брат такой милашка. Я когда-нибудь говорила тебе, до чего он мил?

— Нет, — проворчал Эш. — И лучше бы ты этого не делала.

Понимая, что просто не сможет долго находиться в такой позе, когда лежащая на подушках Кларинда была прямо под ним, Эш рывком усадил ее.

— Я хочу, чтобы утром ты помнила обо всем том, что я с тобой не сделал, а потом смогла бы рассказать об этом моему брату во всех подробностях, — проговорил он.

— Тогда что же мы будем делать всю ночь, чтобы скоротать время?

Кларинда встала на колени, чтобы посмотреть на него в лунном свете своими искренними, большими, влажными глазами.

— Ждать, пока пройдет действие того зелья, которым они тебя опоили.

— И сколько на это понадобится времени? — спросила Кларинда.

— Вечность, — бросил Эш, откидываясь на пурпурный плюшевый валик.

Как ни старался Эш держаться от Кларинды на расстоянии вытянутой руки, она так и тянулась к нему. Когда он сложил руки на груди и попытался удержать ее на месте свирепым выражением лица, она принялась поглаживать его рубашку на груди. Но даже этих невинных прикосновений оказалось достаточно, чтобы по его чреслам пробежал огонь.