Роберт открыл дверь, на которую указал бандит. Перед камином стояла женщина с суровым лицом. Она выпалила:

— Я слышала, о чем вы говорили в той комнате. Вы приехали забрать девочку.

— Где она?

— Я тоже хочу получить монеты, прежде чем скажу это.

У Роберта было в карманах несколько кошельков, но он сказал:

— Убирайся.

Она поджала губы:

— Я закричу. Я подниму на ноги весь дом.

— Всех уже и так подняли. Так что кричи сколько хочешь.

В глазах няньки промелькнуло отчаяние.

— Если вы отец, то должны знать, что ее мать обещала мне заплатить за то, чтобы девочка была здорова и я ее не била — хотя иногда она этого заслуживает.

Роберт так крепко стиснул пистолет, что побелели костяшки пальцев. Он опустил пистолет и рявкнул:

— Я тебя предупредил. Пошла вон!

— Я хочу получить деньги, которые она мне обещала, или я не уйду и не скажу, где ребенок.

Роберт схватил женщину за руку и потащил из комнаты на лестничную площадку.

— Я хочу получить свои деньги!

— А я хочу, чтобы ты ответила за каждую минуту страха, в котором ты держала этого ребенка, но ни один из нас не получит того, что хочет.

Он указал ей на лестницу, и она, опустив плечи, начала спускаться.

Роберт поспешил обратно в комнату. В одном углу стояла кроватка. Простыни были смяты, будто на них кто-то только что лежал. Вдоль одной стены стояли несколько чемоданов.

Он тихо позвал:

— Ровена?

Ответа не было. Шум снаружи утих, и Роберт понял, что его время вышло.

— Ровена, я пришел от твоей мамы. Она ждет тебя. Мы должны спеш…

Один из чемоданов открылся, и из него выглянула растрепанная головка. Роберт увидел маленькое личико, обрамленное ореолом темных кудряшек. Секунду он не мог ни думать, ни чувствовать, ни дышать — только смотреть. «Господи, как же она похожа на меня!»

Взгляд девочки был печальным. На ней было рваное платье того же синего цвета, что и ее глаза. Без сомнения — это его дочь.

Она сглотнула, и он увидел в ее глазах испуг.

— Где моя мама?

Роберт наконец обрел голос.

— Она скоро будет здесь, но нам надо торопиться.

Ровена кивнула:

— Ты, должно быть, мой отец?

У Роберта перехватило дыхание.

— Как… почему ты так говоришь?

— Мама сказала, что если ты когда-нибудь нам понадобишься, ты обязательно придешь. — Синие глаза смотрели на него с такой печалью и надеждой, что сердце Роберта сжалось. — Почему ты так долго не приходил?

У Роберта перехватило дыхание, и он ответил сдавленным голосом:

— У меня было много работы. Но я пришел и спасу тебя, чего бы это ни стоило.

В это мгновение Роберта со страшной силой вдруг осенила правда: она — его дочь и он больше не хочет с ней расставаться.

Он вытащил ее из чемодана и поставил на ноги. Она вложила свою маленькую ручку в его ладонь.

— Мы теперь поедем домой?

«“Мы”. Она приняла меня без всяких вопросов». В глазах защипали слезы, и ему пришлось откашляться.

— Да, сегодня мы уедем домой.

— С мамой?

— Да. — После того, как он втопчет Энистона в грязь за то, что он сделал с его дочерью.

Он наклонился к Ровене:

— Нам придется бежать, и у нас будут трудности, может быть, даже драка.

— Я умею драться. Мы будем драться с нехорошим человеком, который плохо относится к маме?

— Может быть.

Она бросила на него такой сердитый взгляд, что ему захотелось схватить ее и обнять.

— Я тоже его не люблю. А теперь нам надо идти, но ты должна держаться позади меня. Сможешь?

Ровена кивнула.

— Мне надо надеть туфли.

Он принес валявшиеся в углу башмачки и помог ей обуться.

И в этот момент их увидела Мойра, минутой раньше проскользнувшая в комнату.

Роберт стоял на колене перед Ровеной, их головы почти соприкасались, и Мойра заметила, как они похожи. А то, как они доверительно говорили друг с другом, заставило ее сердце затрепетать, но совсем по-новому.

Роберт обвинял ее в том, что, скрыв от него Ровену, она украла у него нечто важное. Увидев их вместе, а главное — восторженный взгляд Ровены, Мойра поняла, что он был прав.

Роберт торжественно протянул Ровене руку. Не отрывая от него взгляда, девочка плюнула себе в ладонь и ударила ею в руку Роберта.

Он засмеялся и, отпустив руку Ровены, тоже плюнул в свою ладонь и ударил ею в руку Ровены.

— Договорились!

Только тут они заметили Мойру.

— Мама!

Мойра бросилась на колени и схватила дочь. Всхлипнув, она зарылась лицом в шелковистые волосы девочки.

— Ах, Ровена! Я так счастлива тебя видеть! Ты здорова?

Мойра немного отстранила дочь, чтобы заглянуть ей в лицо.

По щекам Ровены текли слезы, губы дрожали, но она кивнула:

— Все хорошо, мама. Мистер Роберт сказал мне…

— Что я вижу, — услышали они вкрадчивый голос. — Какая душещипательная сцена. Я даже боюсь ее прервать.

Мойра вскочила с колен, прижимая к себе Ровену, и, обернувшись, столкнулась лицом к лицу с Джорджем Энистоном.

Он стоял в дверях с дуэльным пистолетом в руке. Она не сомневалась, что при малейшем нажатии на курок он может выстрелить.

Она начала толкать Ровену к себе за спину, но Энистон приказал:

— Не шевелись.

Мойра замерла, сердце болезненно сжалось.

Стоявший за ее спиной Роберт выругался, привлекая внимание Энистона.

— Я почти забыл про тебя, Херст. Опусти пистолет, если хочешь, чтобы эти двое остались живы.

Роберт положил пистолет на пол.

Энистон усмехнулся, оглядев наряд Мойры:

— Боюсь, что губительное общество Херста лишило тебя чувства моды. Даже я не стал бы носить такое количество кружев. — Он повернулся к Роберту: — Встань рядом со своей прелестной леди, чтобы вы все трое были у меня на глазах.

— Нет.

Энистон сжал зубы:

— Не испытывай моего терпения.

— Если ты потратишь свой патрон на меня, тебе придется иметь дело с Мойрой. Если, конечно, попадешь, в чем я сомневаюсь. Мойра, тебе известно, что Энистон однажды участвовал в дуэли? Он, конечно, промахнулся. Причем так, что пуля попала не в его противника, а в стоявшего в десяти шагах от него случайного свидетеля.

Энистон стал красным как рак.

— Я сделал это намеренно. Это было дело чести…

— Перед дуэлью ты устроил грандиозное представление, заплатив гробовщику, чтобы тот был готов унести бездыханное тело твоего противника. Так что не говори, что ты не намеревался его убивать. Тебе повезло, что твой противник был таким же горе-стрелком, как и ты.

Роберт улыбался, словно не замечая, как в Энистоне закипает злоба.

— Это было так забавно, Мойра. Толстый сквайр попал в Энистона, но не туда, куда целился. Он отстрелил Энистону палец на ноге. Кажется, большой, да?

Мойра заметила, что рука Энистона, державшая пистолет, слегка дрожит, хотя сам он до крайности напряжен.

А Роберт продолжал:

— Полагаю, ты шьешь себе сапоги на заказ, не так ли? Хромоногие всегда так…

— Прекрати! — Энистон, целясь в Роберта, шагнул вперед.

Мойра заметила, что, разговаривая с Энистоном, Роберт понемногу отходил от нее и Ровены. Он был уже почти у окна.

Энистон, наоборот, все дальше отходил от двери, и Мойра с Ровеной уже могли выбежать из комнаты. Мойра схватила Ровену за руку и уловила взгляд Роберта. Значит, таков его план. Но что произойдет потом?

— Где шкатулка из оникса? — потребовал Энистон.

— У меня ее нет, — ответил Роберт. — Сегодня утром я отослал ее в Лондон.

— Мне нужна эта шкатулка.

Роберт пожал плечами.

Мойра услышала, как у Энистона скрипнули зубы.

— Будь ты проклят!

— Да, совершенно верно. — Роберт зевнул и сел на край кровати. — Утренние насильственные освобождения так утомительны.

— Не вздумай что-то делать, — отрезал Энистон. — Я тебе не верю, Херст. Сунь руки в карманы и не вынимай.

Роберт явно удивился, но сделал так, как просил Энистон.

— Доволен?