Роберт и вправду обрадовался, увидев за окном Стюарта, который выводил карету на середину двора.

— О, вот и наша карета! — сказал он, вставая. Мойра тоже поднялась. — Росс, мне очень неловко прерывать вашу замечательную беседу, но нам пора ехать.

Росс неохотно встал.

— Боюсь, что так. Я потерял счет времени, рассказывая о лошадях.

— Как я вас понимаю! — горячо поддержала его Мойра.

Росс поклонился. Он явно был доволен. Пока Роберт вел их в холл гостиницы, он отдал еще несколько распоряжений, в том числе послал хозяина гостиницы за накидкой Мойры, рассадил всех по местам, и через пять минут они уже были в дороге.

Сэр Лахлан ехал на своем коне впереди, указывая дорогу, а Мойра, сидя в карете, наконец немного расслабилась.

— Начало вроде неплохое.

— Просто хорошее. Должен признаться, что я недооценивал твои способности.

— Как всегда, любовь моя, — ответила она, сняла обручальное кольцо и бросила его сидевшему напротив Роберту.

Он поймал кольцо и стал его рассматривать.

— Это был отличный ход. Я о нем не подумал.

— Я носила его, когда жила дома с Ровеной. Надо было как-то избегать слухов.

— Поскольку в поле зрения не было мужа, полагаю, что добрые люди в Крейгентинни считали тебя вдовой, — сказал Роберт, возвращая ей кольцо.

— Именно. — Мойра надела кольцо. — Так мы поймали Росса на крючок, как ты считаешь?

— Думаю, что да. Между прочим, мы почти женаты. Я хотел, чтобы он думал, что украдет мою невесту прямо после венчания. Подумал, что это возбудит его похотливый интерес.

— Получилось?

— Более чем. Я намекнул, что ты всего несколько дней как перестала быть девственницей.

— Так ему нравятся девственницы?

— Я думаю, что графа возбуждает вызов — соблазнить жену любящего мужа прямо у него под носом. Мало кто на это решается. Тем более что совсем недавно вышедшую замуж женщину вообще очень трудно соблазнить.

— Это правда. — Мойра достала из кармана перчатки и натянула их. — Я удивилась, что ты был столь нелюбезен с нашим хозяином. Даже оскорбительным. — Роберту идеально удалось прямо на глазах превратиться в капризного светского денди. — Мне даже захотелось дать тебе пощечину, хотя я и знала, что это игра.

— Это подсластит пилюлю. Если Россу нравится соблазнять жену человека, общество которого ему приятно, вообрази его радость, если он соблазнит жену человека, которого он на дух не переносит. Я хочу возбудить в нем желание унизить меня. Два его желания — соблазнить и унизить — приведут к тому, что в конце концов он выставит себя дураком.

— Значит, я должна очаровывать, а ты — обезоруживать?

— Хорошо сказано, дорогая.

— Мне нравится ход ваших мыслей, мистер Херст.

— А мне нравится, как вы разыгрываете нашего хозяина, миссис Херст. Он будет проклинать тот день, когда пригласил нас к себе.

У Мойры потеплело на сердце. У нее уже так давно не было человека, с которым она могла работать, с кем могла бы обсуждать свои идеи и вопросы.

— Если мы правильно все сыграем, он никогда не догадается, что мы его обманули, и не забьет тревогу.

— Будем стараться. Все зависит от того, сумеем ли мы найти тайник так, что он об этом не узнает.

— Когда прибудем в Балнагон, я постараюсь выманить его на прогулку верхом прямо завтра утром.

— Хорошо. Задержи его по крайней мере на два часа. Я начну с обыска наиболее вероятных мест. А попутно пущу в ход свое секретное оружие — сбор информации у прислуги.

— Секретное оружие?

— Бюффон. Если кто и умеет разузнать хорошую сплетню, так это высокомерный француз. Я не знаю, что в нем такого, но все слуги сбиваются с ног, чтобы сообщить ему самые неприличные вещи.

Мойра рассмеялась:

— Он, кажется, весьма неприятный субъект.

— Так оно и есть. Но, добывая у слуг самую ценную информацию, он делает все, чтобы представить меня безмозглым пижоном.

— Кто, кроме слуг, знает все!

— Так точно.

— Роберт, у меня появилась… надежда. — Он посмотрел на нее, видимо, не понимая, о чем она говорит. — У меня так долго не было надежды. Я благодарна тебе.

— Будешь меня благодарить, когда мы вернем Ровену. Я уже предвкушаю встречу с ней.

Сердце Мойры екнуло. Она начала понимать, что решение исключить Роберта из жизни его ребенка было слишком поспешным. Она присвоила себе право решать все и не задумывалась о том, будет ли он хорошим отцом. В то время она была убеждена, что поступает правильно, что так для Ровены будет лучше. Сейчас она уже не была так уверена.

Роберт завел разговор о разных тайниках, которые он находил в других случаях, и Мойра все больше удивлялась его находчивости. Как это было бы здорово, если бы они нашли артефакт и смогли бы просто сбежать, хотя она знала, что нельзя рассчитывать на легкость! Слишком уж много неизвестных факторов.

Но она больше не одна. Вместе она и Роберт доведут дело до конца.

Мойра повертела на пальце кольцо. «Потерпи еще немного, Ровена. Совсем немного».

Замок Балнагон был расположен в гористой местности. Он возвышался на увитой зеленым плющом крутой скале, у подножия которой сверкало на солнце голубое озеро.

Мойра, высунувшаяся в окно кареты, увидела замок и воскликнула:

— Ты должен это увидеть! У него — раз, два, три — четыре башни!

Роберт, примостившийся в углу кареты, даже не открыл глаза.

— У него, наверно, и немереное число окон. Меня не удивит, если слугам приходится тратить много усилий и времени, чтобы их вымыть.

Мойра взглянула на него с упреком:

— Тебе обязательно надо испортить любую романтику?

— Только ту, что относится к мытью окон.

— Ты безнадежен. — Она снова выглянула в окно. — Замок прекрасен, но уж очень от всего изолирован. Как Росс может жить здесь один?

— Думаю, он чувствует себя комфортнее, когда его окружают обожающие слуги, и не нуждается в общении с людьми своего круга.

Дорога петляла вокруг холма, и замок то появлялся, то скрывался за облаками. Мойра взглянула на Роберта. В те моменты, когда он все же шевелился, чтобы выглянуть в окно, казалось, что замок действительно его не интересует. Что же на самом деле может произвести на него впечатление?

Узнать это было почти невозможно. Он был так собран, так осторожен в том, чтобы не раскрыться, — то ли из-за работы в министерстве внутренних дел, то ли по каким-то личным причинам, — но было трудно сказать, о чем он думает. Она прокладывала себе дорогу в жизни тем, что хорошо разбиралась в людях, и преуспела в этом больше, чем многие, и то, что она не могла вычислить Роберта, раздражало ее.

Возможно, именно это и было частью их взаимного притяжения: для нее была вызовом его закрытость, а для него — тот факт, что она когда-то сумела сбежать от него и может сделать это опять.

Он скрестил руки на груди и уткнулся подбородком в складки своего шейного платка. Вид у него был настолько расслабленным, что она не сомневалась: Роберт скоро уснет.

Как он может сейчас спать?

Но это был Роберт: всегда хладнокровный и никогда ни во что полностью не погруженный.

Она была заинтригована, хотя понимала, как это опасно — слишком увлечься им. Не важно, что он был воплощением героя каждого романа, которые она когда-либо читала: высокий, красивый, идеально сложенный. Даже сейчас она представила себе, как проводит пальцами по его плоскому мускулистому животу, сильным рукам…