Он пристально следил за уверенными движениями своих людей. Шлюпка, скользя по спокойной поверхности моря, неуклонно приближалась к берегу. Оставалось совсем немного. Вскоре он со своими людьми появится в Новом Орлеане. Они прибудут туда, не страшась более закона, поскольку все прошлые обвинения с них будут сняты.

Но что это?.. Роган застыл. Люди на шлюпке перестали грести и делали отчаянные попытки развернуться в сторону «Рептора».

Залпы с берега! Стоявший поблизости матрос закричал, предупреждая его:

— Капитан! Посмотрите назад!

Повернувшись, Роган заметил силуэт быстро приближавшегося корабля. В тот же миг палуба под ним вздыбилась от разрыва пушечного ядра, задевшего нос их судна.

Он подскочил к Габриэль и увидел, что по ее щекам текут слезы. Роган, прикрыв любимую своим телом, стал отдавать последние распоряжения морякам.

— Пушки к бою! Палите из всех!

Еще один снаряд вздыбил «Рептор», и центральная мачта накренилась до самой палубы. Следующий удар пришелся по надводному борту судна, когда команда, собравшись вокруг Рогана, пыталась организовать оборону. Одни матросы упали, получив ранение, другие среди дыма и пламени пытались открыть ответный огонь.

Габриэль, заключенную в его объятия, бил озноб. Роган, бросив на нее взгляд, испытал гордость — несмотря на дрожь, отвага сверкала В ее глазах.

Упорство защитников «Рептора» не могло противостоять внезапному нападению. Роган сознавал мрачную неизбежность капитуляции: его орудия были выведены из строя. Непрерывный треск раскалывающегося дерева создавал ощущение полной катастрофы. Постепенно все вокруг охватил огонь, и повалил черный дым.

«Рептор» внезапно накренился, и Рогану стало ясно, что все кончено. Он громко прокричал приказ прекратить сопротивление. Взглянув еще раз на Габриэль и увидев отчаяние в ее глазах, он понял, как много хотел бы сказать ей, но не решился.

Не желая оставлять перепуганную женщину, он прикрыл ее от огня и дыма своим телом, тогда как «Рептор» с каждой минутой кренился все сильнее, и продолжал отдавать приказы своим людям:

— Сложить оружие и приготовиться к сдаче!

Отпустив Габриэль, когда подошедшее судно стало борт к борту, он взглядом убедил ее не возражать. Обращенные к нему слова представителей власти остались без ответа. Руки Рогана оказались в наручниках, а его люди были спешно переправлены на ожидавшее их судно. Он приготовился следовать за ними. Роган успел заметить, как Габриэль заставили пройти к шлюпке, которая доставит ее на берег.

Он знал, кто ожидает ее там. Эта мысль была для него невыносима. Ему прокричали в самое ухо, чтобы он шел, и грубо толкнули. Роган еще раз обернулся, как раз в тот момент, когда Габриэль задержала на нем долгий, исполненный страдания взгляд. Спокойно выдержав его, он последовал за своими людьми.

Да, все было кончено.

Роган поморщился, войдя в сырую камеру. Он помнил этот запах: специфическое зловоние тюрьмы, удручающее не столько «ароматами» жижи и грязи, сколько витавшей в воздухе аурой отчаяния.

Проходя по коридорам, закованный в кандалы Роган вспомнил и другие подробности. …Огонь, горевший в особой камере, когда он стоял там связанный, полуобнаженный и совершенно беспомощный. …Черный дым, заполнивший все вокруг, когда железный прут раскалялся докрасна. …Запах горелой плоти, его собственной плоти.

Звуки, такие резкие и живые, встали у него в памяти: вопросы, повторяемые снова и снова перед тем, как начиналась пытка, эхо агонии друга, доносившееся до стен камеры, и его последний предсмертный крик.

И голос Пуантро: он мертв, уберите его!

Душевная боль вернулась снова. В свое время он поклялся отомстить за смерть друга и за уничтоженный корабль. Он три долгих года разрабатывал план. И этот план провалился.

Роган внезапно остановился. Отчаяние охватило его, когда образ Габриэль встал перед глазами, еще больше усиливая душевные муки. Он любил ее, но она вернулась к Пуантро, к отцу, которого боготворила. Он никогда не сомневался, что Габриэль именно так и поступит.

Однако это еще не конец. Он не позволит Пуантро снова избежать кары! Он не допустит, чтобы смерти стольких людей остались неотмщенными! Должен существовать какой-то выход.

Роган внимательно изучил голые каменные стены и перекрывавшие их железные решетки.

Должен быть какой-то выход…

Пуантро сидел с Габриэль в элегантно обставленной гостиной своего городского дома. Полуденное солнце заливало холл, когда он мягко обратился к ней:

— Габриэль, ты не отдаешь себе отчета в том, что говоришь. Ты же сама видишь, что капитан Уитни — преступник! Он несет ответственность за гибель множества американских моряков и он…

— Нет, отец, ты ошибаешься! — Блестящие светлые очи, так похожие на глаза его любимой Шантель, засверкали еще сильнее. — Капитан Уитни убедил меня в том, что была совершена ошибка и он невиновен в преступлениях, которые ему приписывают.

— Он — в тюрьме, где ему и место!

— Нет, не место.

— Он похитил тебя и держал заложницей в надежде на то, что я приму на себя вину в придуманных им злодеяниях. Он рассчитывал, что сможет свободно разгуливать по улицам Нового Орлеана, вернуть прежний статус и снова начать свои беззакония!

— Нет!

— Габриэль…

Жерар сделал шаг ей навстречу, с тревогой всматриваясь в лицо единственного дорогого ему человека. Габриэль, которую похитили у него некоторое время назад, в чем-то неуловимо изменилась. Что с ней произошло? Она все еще сохраняла прекрасный образ своей матери — те же волосы, горящие как пламя, тонкие черты, точно копирующие лицо Шантель, и даже то, с какой деликатной настойчивостью она обращалась к нему, живо напоминало ее мать. Габриэль буквально рухнула ему на руки, когда гребная лодка доставила ее на берег с горящего корабля капитана Уитни. Он нежно обнял ее и крепко прижал к себе всхлипывающее и бесконечно родное существо.

Лишь несколько дней спустя, во время их нелегких разговоров, он заметил, как пристально она его разглядывает. В его голову закралась мысль, что слезы Габриэль в момент их встречи выражали не только облегчение…

Жерар отбросил эту мысль. Оттуда, с берега, он сразу привез Габриэль домой. Возвращение в монастырскую школу, которая так и не смогла обеспечить ее безопасность, даже не обсуждалось. Он вынашивал грандиозные планы на будущее, на их совместное будущее, пока не начались вопросы.

Чувствуя неуверенность, Жерар в очередной раз спросил Габриэль:

— Капитан Уитни, он же Рапас, не причинил тебе никакого вреда?..

— Нет, отец.

— Он не пытался?..

— Капитан обращался со мной хорошо. Жерар почувствовал, как в нем закипает гнев.

— Нет! Он не мог обращаться с тобой хорошо! Он обманул тебя! Он пытался подкупить тебя своей добротой, завоевать доверие, настроить против меня и таким образом осуществить свою месть!

— Отец, пожалуйста…

Лицо Габриэль, тронутое морским загаром, вдруг страшно побледнело. Она подошла к Пуантро поближе и обняла его. Когда она снова взглянула на него, ее глаза светились.

— Никто не может настроить меня против тебя.

Прекрасные слова как бальзам пролились на его душевные раны, поскольку Жерар испытывал муки, видя, как Габриэль готова зарыдать.

— Я не хочу видеть, как ты плачешь.

— Я не плачу.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Габриэль ничего не ответила, и тревога Жерара усилилась. Он понял вдруг, что не услышит ее слов, подтверждающих, как она счастлива снова находиться рядом с ним.

Капитан Роган Уитни тому виной. Переживая из-за того, что она печальна, Пуантро еще сильнее стал ненавидеть человека, благодаря которому между ним и дочерью возник барьер, и прошептал— Ты еще не пришла в себя после этого ужасного испытания, ma cherie. Мне причиняет ужасную боль сознание того, что я был не в состоянии защитить тебя от кошмарной канонады с корабля губернатора. Но клянусь тебе, этого никто не предполагал. Ты, конечно, понимаешь, что я никогда не отдал бы ни одной команды, которая могла подвергнуть опасности твою жизнь! Можешь быть уверена, я прослежу, чтобы капитан этого корабля понес суровое наказание за свои безответственные действия.