— Нет, отец. И так уже было много страданий.

— Габриэль, ты молода, неопытна и перенесла сильное душевное потрясение. Ты ошибаешься.

— Нет, я…

— Не говори ничего. Пройдет время, и ты многое увидишь совершенно в ином свете.

— Отец, пожалуйста, ответь на один мой вопрос. М-м-м… — Поколебавшись, Габриэль решительно продолжила: — Что будет с капитаном Уитни и его людьми?

В Пуантро медленно закипала ярость.

— Они получат достойное наказание!

— Но…

— Знаешь, пора нам завершить этот разговор. Габриэль, тебе надо отдохнуть. Думаю, будет лучше, если ты пройдешь в свою комнату.

Ответное молчание Габриэль задело его.

Он наблюдал, как она медленно поднялась по лестнице и исчезла из виду — и тут в его душе разразилась настоящая буря. Этот проклятый капитан испортил его Габриэль! Он сумел заставить ее сомневаться в нем! Он отнял ее безраздельную любовь к нему!

Жерара чуть не хватил апоплексический удар от одной мысли, что еще сделал с ней капитан? Ведь Габриэль находилась в его власти! Он мог воспользоваться ее невинностью, поскольку наивная девушка еще не знает, кому в этой жизни можно доверять… или кого любить.

Нет! Он не позволит этому подонку внести сомнения в душу Габриэль! Был только один способ избавиться от влияния этого человека и вновь вернуть ее любовь.

Пуантро распалялся все больше и больше. Капитана Уитни держат отдельно от команды «Рептора», остальные камеры в его отделении не заняты. Это была предосторожность, специально предпринятая губернатором. В коридоре находился один охранник. Будет нетрудно инсценировать попытку побега Уитни и, воспользовавшись этим, убить ненавистного соперника. Этот единственный выстрел навсегда сотрет капитана Уитни из памяти Габриэль.

Да, так и надо сделать. Он сейчас же отдаст необходимые распоряжения. Это будет выполнено быстро, через несколько дней, прежде чем у губернатора появится возможность каким-то образом изменить ситуацию, которая так удачно вписывалась в его только что придуманный план.

Повернувшись на звук шагов, Пуантро увидел Бойера, молчаливо стоявшего в дверях.

— Масса…

— Что еще?

Бойер отступил назад.

— Я спросил тебя, что ты хочешь?

— Письмо, масса… — Голос старого негра дрожал, когда он вручал Пуантро конверт. — Бесси положила его на стол в библиотеке и беспокоится, что вы могли не заметить.

Жерар выхватил письмо из рук Бойера и вскрыл конверт. Его бросило в жар, когда он бросил взгляд на аккуратный почерк Манон:

Дорогой Жерар!

Я в отчаянии от твоего исчезновения и полна тревоги. Уповаю на скорую встречу и надеюсь, что с тобой все в порядке.

Любящая тебя Манон.

Подлая ведьма! Он уже достаточно натерпелся от ее колдовских штучек и поставит эту дрянь на место раз и навсегда — и сейчас же! Разорвав письмо на мелкие клочки, Пуантро швырнул их на пол и вышел в холл. Взяв в руки шляпу, он окликнул безмолвного слугу:

— У меня к тебе задание, Бойер!

Дрожащий от страха негр подошел к нему.

— Скажи мадемуазель Габриэль, что я ушел на ряд деловых встреч и вернусь поздно вечером.

Бойер в ответ промолчал, и он рыкнул:

— Слышишь меня, старый дурак?

— Да, сэ-эр…

Но его ответа Пуантро уже не услышал.

Глядя сверху, так, что ее не было видно, на уходящего отца, Габриэль пыталась побороть нахлынувшие на нее чувства. Она была дома, где так страстно желала оказаться, но ощущение ночного кошмара отравляло ее существование. В самом деле, чему и кому она должна верить?

Габриэль вздохнула. Отец был так искренен, когда заявил о своей полной непричастности к тому, в чем его обвинял Роган. Взгляд отца был прямым и открытым. Она знала, что причиняет ему боль своими сомнениями, но вовсе не умаляет его любовь.

Она вспомнила дрожащие руки отца, обнимающие ее после спасения с горевшего корабля. Его щеки были мокрыми от слез, когда он шептал, как счастлив видеть ее снова.

Эти руки защищали ее от детских страхов. Этот голос рассеивал все ее печали. Эти глаза всегда светились гордостью и любовью, даже в тот момент, когда она стала в нем сомневаться.

Но Роган… Любовь целиком завладела и ошеломила Габриэль. Она не видела Рогана с тех пор, как его увели, закованного в кандалы, и беспрестанно тосковала по нему.

Она вздрогнула, вновь ощутив тот ужас, который пережила, когда «Рептор» был подвергнут артиллерийскому огню. Шум, дым, треск ломающихся досок, всеобщий хаос на палубе напомнили ей картины ада, особенно когда зловещий огонь поднялся высоко вверх!

Более всего она хотела бы оказаться сейчас в объятиях Рогана. В ту роковую ночь Роган не покинул ее ни на минуту, хотя к тому взывали его обязанности. Он защищал ее от пламени и вселял в нее мужество. Когда не осталось выбора и пришлось сдаться — он отпустил ее лишь в тот миг, когда неприятельский корабль оказался совсем рядом. Отступив на шаг, он взглядом погасил ее безмолвный протест.

Этот взгляд говорил, что все кончено.

Габриэль пронзила тогда такая сильная боль, что она не могла вымолвить ни слова, когда его увозили на соседний корабль, а ее отправили на берег к отцу. С тех пор они не виделись.

Не в состоянии более пребывать в неизвестности, она двинулась к лестнице и, спустившись в холл, окликнула:

— Бойер!

Старый слуга немедленно появился рядом, выражение его лица выказывало озабоченность. Габриэль причиняло боль то, что отец не всегда был добр к этому слуге, который очень любил ее. Она выдавила на лице улыбку.

— Ты не знаешь, куда отправился отец?

— Масса велел передать вам, что у него есть несколько дел и он вернется поздно вечером.

— А кто послал письмо, которое ты передал ему?

Бойер старался не смотреть ей в глаза.

— Я… я точно не знаю.

— Бойер…

Габриэль знала, что ему надо было собрать все свое мужество, чтобы ответить:

— Это от леди, подруги вашего отца.

— Это его близкая подруга?

— Да, м…

— Это от мадам Матье?

Бойер вздрогнул. Его испуганное лицо и стало ответом, который был ей нужен. Отец вернется не скоро. У нее достаточно времени.

— Найди мне экипаж, быстро.

— Масса не будет доволен, что вы отправились одни, мамзель.

— Вызови экипаж…

— Но… — Бойер колебался.

— Мне надо переодеться. Скажи извозчику, чтобы подождал. И поторопись, пожалуйста.

Габриэль побежала наверх.

Клариса, улыбаясь, поправляла свои золотистые локоны, уложенные в хорошо продуманном беспорядке, и пододвигалась ближе к дурно пахнущему повару, который глядел на нее с нескрываемой похотью. Свидание происходило на кухне, расположенной рядом с основным зданием тюрьмы.

Два дня Клариса потратила на то, чтобы изучить расписание тюремной кухни. Она обдумала все детали своего визита и знала, что располагает минимумом времени для выполнения задуманного.

С этой мыслью она постаралась побороть спазм отвращения, тогда как указательным пальцем лениво водила по глубокому декольте своего дерзкого зеленого платья. Не сомневаясь в том, что повар следит за ее пальцем с нескрываемым интересом, она прошептала:

— А ты видел его своими глазами? Это правда, что он выглядит, как настоящее чудовище — семи футов роста и ужасно уродлив?

Потеющий повар расхохотался.

— Кто сказал тебе это, моя маленькая крошка?

Клариса пожала плечами, позволив рукаву своего платья многообещающе сползти вниз.

— Девочки в «Сильвер Койн» говорили мне об этом. Я заявила, что не верю ни единому их слову, но… — она использовала всю силу своей улыбки и пододвинулась еще ближе, — я любопытная. Признаюсь тебе, что я страстно хочу увидеть этого зверя.

— Ох-хо… — Повар громко рассмеялся, показывая желтые зубы, в то время как его рука торопливо потянулась к видневшейся в декольте груди. — Значит, тебе нравятся звери? Верно? Я готов показать тебе моего собственного зверя. Он очень большой.

Клариса снова пожала плечами.