День тускло начался. Чужой успех, заслуженный по праву, добытый в поте лица, трудно принять. Ведь ты не мерзавец и не желчный жлоб, ты рад за друга… искренне рад. Хотя это требует порой усилий. Если бы приятель выиграл «Ауди» в лотерею, радоваться было бы проще. Слепая фортуна – баба, а бабы, как известно, дуры. Но Костик заработал. Явился в столицу из ниоткуда, пробился из серой массы в элиту, не разучившись искренне и заразительно улыбаться, не утратив способности приглашать в дом гостей, помнить старых друзей.

Владислав едва слышно выругался, увернулся от нового тычка бритоголового. Получил невесть от кого в спину, охнул на выдохе. Поезд затормозил. Мутный вал тесноты покатился, сминая людей, уплотняя общее раздражение… Кто-то придавлено забормотал о хамстве, в голосе наметилась истеричность. Поезд наконец-то замер, осклабился щербинами дверей, исторгнул серо-черную массу тел, будто рвоту. В потоке дурного запаха Влада вынесло на перрон, протащило метров десять, хотя он греб изо всех сил, выбираясь к «берегу». Справился. Проверил документы, прощупал телефон, порадовался, что снова обошлось без потерь – и заспешил на пересадку. Еще десять минут по кольцу, пять на покупку сигарет и пять – чтобы быстрым шагом добраться до проходной. И надо приложить карточку к красному глазу электронного вертухая хоть за минуту до начала рабочего дня. Эту неподкупную сволочь способны «обломать» лишь системщики главного офиса. Но их доброта сродни манне небесной – нереальна и недосягаема. Надо вдобавок к грехам и покаянию иметь грудь, как у Машеньки, и такую же тупую коровью покладистость, чтобы являться с опозданием в пятнадцать минут – и шагать, нахально качая бедрами, мимо всех штрафов прямиком в серверную…

Телефон, утомившись молчать, разразился веселенькой трелью – так он откликался на незнакомые номера. Приступ чьей-то общительности пришелся на момент, когда вагон распахнул двери, позволяя Владу убедиться: войти просто нельзя, втиснуться – тоже. Но сзади налегли и вплющили Влада в сплошную стену тел, и прием звонка совершился без согласия абонента, на кнопочку гарнитуры нажал чей-то рюкзак, заодно вмявшись в щеку туристически грязным боком. Пока Влад отплевывался и спасал лицо, в ухо уже пришепетывали, желая здоровья так многословно и радостно, что сразу понятно – неискренне. Вдобавок голос узнался с первого звука, с характерного втягивания ноздрями. Так готовился к приветствию Егорушка, в восьмом классе получивший незабываемое прозвище – Иудушка. Он не звонил лет пять и не должен был дозвониться: нынешний номер появился недавно.

Влад оскалился, отдавливая рюкзак и глотая рычание пополам с руганью. Он вдруг почувствовал себя самоуверенным паладином из сетевой бродилки: сунулся в пещерку давно изученной локации – и оказался зажат в углу драконом-неубивайкой. Пойди пойми, то ли нарисовался большой Босс, то ли разработчики глумятся, к празднику принарядив ничтожного врага в парадную шкурку. Отступать поздно, хотя команда так себе, и не понять, ты успеешь их кинуть, или они ловко прикроются тобой.

– Владислав слушает, – не изменяя привычке, выдохнул Влад, поборов-таки рюкзак.

Поезд нырнул в тоннель, но проклятущая связь и не подумала прерваться. Иудушка, вероятно, и тут успел подмазать. Он вообще знал все о чужих делах, и теперь старательно льстил, хихикал. За просто так делился ценными сплетнями. То ли с ума сошел, то ли действительно нуждался в помощи «друга», пусть даже никогда и не было дружбы. Ну, курили возле школы, а еще Егорушка добыл больничный в нужное время, хотя ему, при папаше педиатре, это ничего не стоило.

Поезд дернуло на стрелке, свет мигнул – и звонок оборвался, долгожданно, но увы, запоздало… Влад успел разобрать, что не-друг желает встретиться в обеденный перерыв в торговом центре. Том самом, рядом с работой, куда одновременно приедет Костик.

Вылетая спиной вперед из вагона, Влад закрыл глаза и ясно представил, как худощавый татарин Костик, человек упрямый до фанатизма и крепкий, как еловый корень, душит рыхлого еврея Егорушку. Костик сжимает пальцы на булькающем горле, улыбается уголками губ. Он отдает себе отчет в том, что совершает глупость… Но исполнит до конца обещание, громко высказанное при последней встрече с Иудушкой.

– Б-бред же, – шепотом утешил себя Влад. – Мы взрослые люди…

Невесть откуда явилась совсем мыслишка-ухмылка: «И никакого национализма, просто старые долги». Вот дурь-то! А если додушит? А если вдруг… Тогда после стычки не кто иной, как общий знакомый Владислав даст показания. Письменно: что видел, что слышал, что готов подтвердить и опровергнуть? Или чего не видел и не помнит, ведь так – логичнее…

Костик всего год учился в одной с Владом школе, для ребенка из семьи военного переезды – обычное дело. Увы, повзрослев и обжившись в столице, Костик, кажется, остался казарменно прямолинеен во взглядах. Если Костик прочтет осторожные показания приятеля, лицо его сделается сосредоточенным, и номер с красивым сочетанием цифр будет педантично удален из всех записных книжек.

Перспективы грядущей ссоры напрягли. В другой день все это показалось бы бредом, но сегодня – толкучка, две сигареты, вонь и прочее-разное. В такой день надо быть осторожным. В такой день самое то – затаиться и выждать, но не получится ведь!

Пальто показалось тонким, озноб ожидания не свершившейся маловероятной беды продрал до костей. Быстро шагая через вестибюль метро, Влад убеждал себя: не теряй время, думай, как отменить хотя бы одну встречу. А лучше обе. Ищи способ! Хотя Костик не того полета птица, чтобы менять его планы без причины. Егорушка, гнида, наверняка отключил телефон, навязав встречу. Точно, «аппарат абонента выключен», и свежее сообщение с его номера: название кафе. Это фудкорт, западное крыло.

– Костик? Эх, занятой человек, не дослушал, – шутливо укорил Влад, едва разобрал в наушнике знакомый голос. – Да, я умею предусматривать важное, как-никак, лучший спец по выставкам и конференциям. Уж не забывай, если что… Нет, не намекаю, я по теме обеда. Давай в рыбном ресторане, я недавно смотрел место. Так сказать, сделал тест. Да, обещаю, понравится даже тебе. Восточный вход, удобно подниматься с парковки. Да, я заботливый, рад, что ты заметил. Ну, пока, жду.

Уже приложив карточку к красному недреманному оку контроля, Влад вспомнил о некупленных сигаретах. Паршивый день сделался еще чернее.

Нитль, замок Файен, предосенний сезон бронзовой луны

«Немолодым слышится гулкое эхо», – Тэра Ариана Файенская усмехнулась мыслишке и придавила её каблуком. Припечатала звучно, резко. И эхо покатилось…

Молодые равнодушны к эху. Они бегут, оставляя позади весь грохот. А старики шаркают, отстают и вынужденно слушают. Зрелость наполняет рассудок и подсушивает душу. Это можно знать, учитывать – но нельзя изменить. Ты в полной силе, ты понимаешь связи и само плетение корней мирового устройства… Но недоросли все равно бегут впереди!

Тэра поправила прядь волос. Наивно полагать, что сила и слабость определяют победу либо оправдывают поражение. Закономерности фальшивы. Победители войдут в историю сильными и правыми, изъяв неприглядные факты. Они недвусмысленно укажут: победа была неизбежна, путь к ней тернист, но пройден честно. Проигравших объявят злом, а себя – носителями света.

Проигравшие честны не более. Они скажут: цепочка событий целиком – роковая случайность. Победители слабы душою, но коварны. Путь их ведет к грубой власти1, он очернен предательством и ложью.

В чем истина и есть ли она в мире? Пророки2 осторожно намекают: есть, но далеко не во всяком. Прорицатели смущенно поджимают губы и молчат. Их уста не для истины, ведь малое прозрение – лишь перебор теней и серебряных бликов, отбрасываемых замыслами, личностями… Сами зрячие, прорицатели не обладают силою высоко подняться над миром «слепых» и пребывать вне течения суетной жизни. Прорицатели и даже пророки – всего лишь люди, их личности преломляют свет истины в кристаллах душ. При этом они искажают поток. Или все же – очищают? Кто знает наверняка…