Она поджала ноги и прислонилась к грубой деревянной обшивке. Она намеренно не спрашивала Джеймса, верит ли он, что они поймают Петтибоуна. Кларисса не хотела ставить его в положение, когда ему пришлось бы разочаровать ее, более того, она не смогла бы вынести его ответ.

Кларисса боялась, что они опоздали. Она не могла знать, что задумал Петтибоун, но была уверена, что жизнь ее матери висит на волоске. С того самого момента, как Петтибоун бежал через французское окно в библиотеке, в ней поселился страх. Страх рос всю дорогу до Дувра. Она не могла ни думать, ни говорить, боялась потерять самообладание и уже не оправиться.

— Возьми себя в руки, — громко сказала она, обхватив себя руками. Она не могла плакать. Не сейчас. Она не могла позволить страху взять верх над собой, потому что тогда потеряла бы всякую надежду, которая еще теплилась в ее сердце.

Джеймс и Макгэри, должно быть, где-то рядом. Погоду, насколько могла судить Кларисса, нельзя было назвать плохой, а ей казалось, что она провела внизу долгие часы. Она спустила ноги на пол. Больше ждать не было сил. Она встала и открыла дверь, постояла, прислушиваясь, нет ли подозрительных звуков. Ничего не услышав, она шагнула через порог, тихо прикрыла за собой дверь и пошла туда, где, как ей помнилось, были ступеньки.

Она поднялась на верхнюю палубу и нашла Джеймса и Макгэри на носу судна — их лица были обращены навстречу ветру, судно неслышно скользило по относительно спокойной воде.

Джеймс обернулся на звуки ее шагов.

— Ступайте вниз, — бесцеремонно сказал он.

— Я хочу помогать. Я не могу больше сидеть в темноте и ничего не делать. — Голос Клариссы дрожал.

— Делайте, что вам велят, — сердито проворчал Макгэри, голова которого скрывалась в сигарном дыму.

— Вы не понимаете, — настаивала Кларисса, не в силах остановиться и размахивая руками, чтобы подчеркнуть серьезность положения. — Я просто не могу больше сидеть внизу…

Макгэри быстро встал и залепил Клариссе пощечину.

— Возьмите себя в руки. Я не хочу умереть этой ночью из-за вас, трусливый щенок.

Кларисса онемела. Она не знала отчего, то ли от неожиданно сильной пощечины Макгэри, то ли от самого ее факта.

— Я вижу, он действительно совершенно бесполезен, как вы и говорили. Отведите его вниз и скорей возвращайтесь — вы нужны мне, чтобы перехитрить те корабли, — распорядился Макгэри и швырнул сигару за борт.

Кларисса взглянула на море и заметила впереди множество выстроившихся в линию больших кораблей, словно поджидавших их.

Джеймс схватил Клариссу за руку и потащил к трапу.

— Пожалуйста, мы почти рядом.

— Я сожалею. Я старалась, я в самом деле…

Джеймс приложил палец к ее губам, умоляя замолчать.

— Я знаю, как тебе тяжело, но я делаю все, что в моей власти, чтобы мы вовремя успели к твоей матери. Но ты должна делать то, что я говорю.

Кларисса кивнула: в ее глазах стояли слезы, с которыми она боролась весь день.

— Иди. Оставайся внизу, пока я не приду за тобой.

Он повернулся и пошел на нос судна, как приказал ему старый капитан.

Кларисса осторожно спустилась вниз и, возвратившись в каюту, начала молиться.

За преодоление блокады Джеймс заплатил Макгэри втрое больше запрошенной суммы. Моряк отлично потрудился, особенно если учесть его возраст, а волнение, вызванное тем, что они едва не врезались в борт военного корабля, пошло Джеймсу на пользу. Он еще раз махнул рукой старому капитану и повернулся к Клариссе.

— Теперь поторопимся в «Золотую рыбку». Может быть, кто-нибудь захочет поделиться с нами новостью о появлении Петтибоуна — за хорошую цену, конечно.

Он повел ее по ветхому пирсу, где, как уверил Макгэри, их никто не увидит. Оглядев порт слева от них, Джеймс направился прямо. Пробравшись через какие-то узкие проходы, они вышли на главную дорогу.

— Сюда, — поторопил он Клариссу, поворачивая на угол улиц де ла Мер и Авр, где находилась таверна.

— Боюсь спросить, откуда вам известно это место, — устало сказала Кларисса, с недоверием рассматривая заведение.

«Коринфяне» много лет пользовались «Золотой рыбкой» как источником людских резервов. Постоянные посетители таверны: матросы, торговцы и люди, хорошо знакомые с преступным миром Франции, — часто оказывались очень полезными.

— Это долгая история. Но помни: ты согласилась делать то, что я скажу, и не задавать вопросов.

— Я жалею о своей выходке на судне, — сказала она, крепко держась за его руку, когда они переходили улицу.

Джеймс взглянул на Клариссу, и ему нестерпимо захотелось обнять ее.

— Никогда не жалей о том, что не скрывала своих чувств. Договорились?

— Договорились, — ответила она, а потом приняла равнодушный вид. — Заходим?

Джеймс широко распахнул дверь и придержал ее для Клариссы.

— Заходим.

В нос Джеймсу ударил запах рыбы, соленого воздуха и прокисшего сидра. Но если он перенес это стойко, Кларисса невольно зажмурилась.

— Ты привыкнешь, — уверил он ее и потянул за собой в таверну.

Джеймс не знал, как долго существовала «Золотая рыбка», но пребывал в твердой уверенности, что столетия. Грубые деревянные столы и табуретки казались такими же древними, как Макгэри и стойка вдоль западной стены помещения с низким потолком. Сидевшие ближе к двери матросы фальшивя горланили песню, и Джеймс решил поискать более спокойное место в задней части комнаты. Пока он пробирался через шумную толпу к свободному столику, Кларисса шла за ним, опустив голову.

Они были уже у цели, когда Джеймс заметил в углу знакомое лицо.

«Черт», — пробормотал он себе под нос. За столом, не сводя глаз с Джеймса, сидел сам Реджинальд Микс, виконт Пендерли. Джеймсу приходилось встречаться с ним на светских раутах, но он знал о виконте очень немного, не считая того факта, что он был крупным должностным лицом и курировал дела «Молодых коринфян», связанные с Францией.

Джеймс ожидал, что Пендерли удивится, увидев его, но виконт только кивнул в знак узнавания и жестом пригласил присоединиться к нему.

— Идем, — сказал Джеймс Клариссе на ухо и показал туда, где сидел Пендерли.

Виконт подтолкнул к ним ногой два стула.

— Вы не представляете, Марлоу, как я рад вас видеть.

— Я теряюсь в догадках, Пендерли. Я считал, что о моем задании никому не известно, — усаживаясь, ответил Джеймс.

Пендерли позвал девушку из-за стойки и заказал две пинты сидра.

— Кармайкл не хотел говорить мне, но этого потребовало продолжение нашей работы с «Монахами». Кроме того, будь я проклят, если узнаю точно, что происходит со всеми агентами на континенте. Надеюсь, вы понимаете, почему мы скрыли от вас мое участие в этом деле.

— Разумеется, — ответил Джеймс. — Но я догадываюсь, что наша встреча не просто приятное совпадение?

Служанка поставила кружки перед Джеймсом и Клариссой и поинтересовалась у Пендерли, не хочет ли он повторить. Тот отказался, расплатился и отослал ее.

— Не совсем так. Как я уже сказал — я чертовски рад вас видеть. После того как мой человек в порту рассказал мне о возвращении Петтибоуна, я не знал, что и думать.

— Вы видели его? — спросила Кларисса, с беспокойством глядя на Пендерли. — Когда? Он еще в Кале?

Пендерли вопросительно взглянул на Джеймса, не зная, насколько Кларисса посвящена в его дела.

— Продолжайте, — сказал Джеймс.

— Он прибыл в порт около двух часов назад. Сразу же сел в карету и уехал.

Кларисса помрачнела.

— Два часа? Как мы сможем догнать его?

Джеймс под столом легонько сжал ее бедро.

— Подождите. Что, собирается сделать Петтибоун? — спросил Микс.

— Я не знаю точно. Он пытался убить меня в Лондоне. — Джеймс замолчал, сделав большой глоток сидра. — Когда это ему не удалось, он украл ключ от сейфа, хранящегося в Париже, того самого, в котором лежат деньги, предназначенные Беннеттом в уплату за портрет.

Брови Пендерли сошлись на переносице — он обдумывал информацию.