— Протестую, — вмешался Рэндольф. — Ни частная жизнь, ни стиль жизни не имеют ни малейшего отношения к существу рассматриваемого дела. Насколько я понимаю, слушается дело о возможной медицинской халатности.

— О Боже! — в отчаянии воскликнул судья. — Советники, прошу вас приблизиться ко мне.

Тони и Рэндольф покорно подошли к судье.

— Если вы будете продолжать в том же духе, то суд затянется на год, — прошептал судья Дейвидсон, чтобы не слышали присяжные и репортеры. — Мне придется менять расписание.

— Я не могу допустить продолжения этого фарса, — сказал Рэндольф. — Он наносит ущерб моему клиенту.

— А я теряю ход мыслей, когда он вмешивается, — пожаловался Тони.

— Прекратите пикировку! Я не желаю больше слышать никаких жалоб ни с одной, ни с другой стороны. Мистер Фазано, приведите аргументы, оправдывающие ваши постоянные экскурсы в сторону, далекую от сути вопроса.

— Доктор решил нанести визит в дом покойной, вместо того чтобы согласиться с предложением истца немедленно направить пациентку в больницу. Хотя доктор и подозревал инфаркт.

— Что из этого? — спросил судья. — Мне кажется, что доктор откликнулся на чрезвычайную ситуацию без задержки.

— Мы намерены оспорить этот тезис. Доктор стал домашним врачом лишь после того, как у него начался «кризис среднего возраста» и он перебрался в город вместе с любовницей. Приглашенные мной эксперты покажут, что задержка с госпитализацией была критическим моментом, приведшим к смерти миссис Пейшенс Стэнхоуп.

Судья Дейвидсон попытался осмыслить услышанное. Он втянул нижнюю губу так глубоко, что его усищи наполовину скрыли подбородок.

— Стиль жизни и образ мышления не являются объектом рассмотрения, — заявил Рэндольф. — Юридически вопрос сводится к тому, имело ли место отклонение от медицинских стандартов, приведшее к нанесению ущерба.

— В целом вы правы, но мне кажется, что подход мистера Фазано может быть принят, если его слова получат подтверждение. Вы можете продолжать, мистер Фазано, но я требую, чтобы вы следили за своей речью и не допускали оскорбительных выражений.

— Благодарю, ваша честь.

Рэндольф вернулся на свое место. Адвокат был явно раздосадован.

— Нам придется пережить бурю, — сказал он. — Судья предоставил Фазано необычайно широкую свободу действий. Но в решении Дейвидсона присутствует и положительный элемент. Он может стать дополнительным аргументом при подаче апелляции, если дело будет решено в пользу истца.

Крэг кивнул, но тот факт, что Рэндольф впервые допустил возможность проигрыша, усилил его пессимизм.

— На чем же я остановился? — спросил Тони, поднявшись на трибуну. Вначале он порылся в карточках, а потом подтянул рукава шелкового пиджака таким образом, чтобы публике были видны золотые запонки и часть массивных золотых часов. Подняв глаза к потолку, Тони продолжил: — Еще в третьем классе начальной школы я понял, что оратор из меня никудышный. С тех пор мало что изменилось, и мне остается лишь надеяться, что вы проявите ко мне некоторое снисхождение.

Несколько присяжных улыбнулись и сочувственно кивнули.

— Мы докажем, что профессиональная жизнь доктора Баумана почти два года назад претерпела резкие изменения. До этого времени врачебная практика доктора Баумана была традиционной: он получал вознаграждение за оказанные услуги, — но затем все изменилось. Доктор вначале стал партнером своего шефа, а затем фактическим владельцем весьма успешной практики с предоплатой медицинских услуг.

— Протестую! — бросил Рэндольф. — Методы врачебной практики не являются объектом данного разбирательства.

Судья Дейвидсон вздохнул в отчаянии.

— Мистер Фазано, вы действительно считаете, что стиль практики доктора Баумана имеет отношение к делу?

— Совершенно верно, ваша честь.

— Протест отклоняется. Продолжайте.

— По лицам некоторых присяжных я вижу, что не все присутствующие представляют, что это за практика. И вы знаете почему? Да потому, что большинство людей, включая меня (до того как я занялся данным делом), понятия не имеют, что это за зверь. Ее также называют практикой с предварительным гонораром, и это означает, что все желающие прибегнуть к этой форме медицинских услуг должны каждый год отваливать большие баксы. Речь идет о действительно больших деньгах. Некоторые лекари дерут по двадцать тысяч в год с головы! Впрочем, доктор Бауман и его бывший партнер, доктор Этан Коэн, таких деньжищ со своих пациентов не требуют. Но и они получают немало. Как вы понимаете, подобный стиль медицинских услуг может процветать лишь в тех местах, где живут богачи.

— Протестую! — снова взвился Рэндольф. — Медицинская практика с предварительным гонораром не является объектом данного процесса.

— Не могу с этим согласиться, — сказал, глядя на судью, Тони. — В некотором смысле мы в данный момент судим эту форму медицинской практики.

— В таком случае постарайтесь более тесно увязать ее с нашим делом, советник, — раздраженно произнес судья Дейвидсон. — Протест отклоняется.

— Итак, — Тони посмотрел на присяжных, — что получают люди, участвующие в этой схеме, кроме пинка под зад, если они вовремя не внесут бабки? Вам предстоит выслушать показания, из которых вы узнаете, что они получают. Пациенты имеют право обращаться к своим докторам двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Они знают номер сотового телефона своего врача, электронный адрес и получают гарантированный прием без очереди. Все это, по моему мнению, должен получать любой пациент вне зависимости от того, сидит он на игле предоплаты или нет. Но самое главное, такие обеспеченные пациенты имеют право вызвать доктора на дом, когда в этом возникает необходимость, в удобное для себя время.

Тони сделал паузу, позволяя присяжным лучше усвоить услышанное.

— В ходе данного процесса вы выслушаете показания, из которых узнаете, что доктор Бауман приобрел билеты на симфонический концерт, который должен был состояться вечером восьмого сентября 2005 года, то есть в тот вечер, когда безвременно ушла из жизни его пациентка Пейшенс Стэнхоуп. Следует отметить, что билеты предназначались ему и проживающей под одной с ним крышей любовнице, в то время как жена доктора Баумана и его любимые детки сидели дома. Сейчас, когда он временно вернулся к семейному очагу, мне очень хотелось бы пригласить миссис Бауман в качестве свидетеля, но я, увы, не могу этого сделать по закону о супружеской конфиденциальности. Могу лишь заметить, что эта женщина — святая!

— Протестую по указанной ранее причине! — вмешался Рэндольф.

— Протест принимается.

— Вы также услышите показания экспертов о том, — не умолкал Тони, — что согласно требованиям современной медицины при подозрении на инфаркт пациента следует как можно скорее доставить в стационар, чтобы немедленно приступить к лечению. И, употребляя слово «немедленно», я нисколько не преувеличиваю, потому что в этом случае жизнь от смерти отделяют минуты или даже секунды. Вы узнаете, что мой клиент умолял доктора Баумана встретиться с его женой в больнице, где ее могли начать лечить, но доктор Бауман настоял на домашнем визите. Вы узнаете, что в том случае, если бы у Пейшенс Стэнхоуп инфаркта миокарда не оказалось (хотя доктор Бауман и подозревал подобную возможность), он и его возлюбленная могли бы успеть на концерт. Он рассчитывал подкатить к филармонии на своем новеньком красном «порше» и продефилировать перед восхищенной публикой под руку с молодой красивой женщиной. В этом, мои друзья, и находится — или состоит (никогда не мог понять, как будет правильно) — профессиональная халатность доктора Баумана. В угоду своему тщеславию доктор Бауман отверг требования современной медицины, согласно которым пациента с инфарктом миокарда следует доставить в стационар немедленно!

Не сомневаюсь, что из уст моего рафинированного и умудренного опытом коллеги вы услышите иную интерпретацию изложенных мной событий. Но я, друзья, не сомневаюсь, что вы доберетесь до истины. Трибунал уже выслушал все аргументы и передал дело в суд.