В плохую погоду пропитание добыть трудно. Птенцы некоторых птиц тогда тоже на время цепенеют: стрижата «консервируют» себя этим способом на три недели, а птенцы буревестника — на пятнадцать дней.

В общем, подсчитали, что теплокровное животное только для возмещения потерь энергии, уходящей с теплом в пространство, должно съедать в день столько пищи, чтобы при ее сгорании в организме выделилось приблизительно 800–1300 больших калорий на каждый квадратный метр поверхности тела животного. Это когда оно неподвижно. Если же скачет или летает, то в три и даже в 250 раз больше ему требуется еды! На одно лишь переваривание пищи уходит дополнительно 20–40 процентов калорий.

У большой собаки, весом в тридцать килограммов, поверхность тела около одного квадратного метра. Если она будет спокойно лежать весь день, то, чтобы прожить, ей хватит 1150 кг/кал. Но собачонка втрое меньше весом, тоже ничего не делая, потратит за это время не втрое, как казалось бы, а лишь вдвое меньше калорий. Дело в том, что поверхность ее тела тоже не втрое, а вдвое меньше, чем у большой собаки. Ведь чем меньше животное, да вообще любой предмет, тем больше у него относительная поверхность тела (значит, и расход энергии). Таковы уж законы физики. Поэтому маленькие животные сравнительно со своим весом больше едят, чем большие. Сравним крупных хищных птиц и птиц мелких. Первые съедают в день лишь втрое меньше, чем весят сами. А дрозд и скворец — 40–50 процентов своего веса, синица — 80–100 процентов, королек — 120 процентов, а ласточка — 170 процентов.

Некоторые звери едят все без разбора. Опоссум, например, с одинаковым аппетитом уплетает птичьи яйца и самих птиц, лягушек, жуков, мышей, гусениц, кукурузу, фрукты, траву и почки деревьев.

Кузу-лис, австралийский собрат опоссума, также неразборчив в пище. И енот, и койот тоже. А крот, этот нелюдимый норокопатель, пожирает все живое, что может поймать и осилить, — от зайчат и цыплят до жуков и червей.

Крысы, свиньи, барсуки и медведи тоже, по существу, всеядные животные. Медведи после пробуждения от зимы часами пасутся, как коровы, на лугу, пожирая свежую зелень.

А вот вампир соблюдает строгую диету: он пьет только свежую теплую кровь. Подлетая к спящему человеку или зверю, вампир убаюкивает его мягкими взмахами крыльев, погружая еще в более крепкий сон. Острыми, как бритва, резцами он срезает у жертвы кусочек кожи. Затем кончиком языка, усаженным роговыми бугорками, как теркой, углубляет ранку. Обычно, чтобы не разбудить спящего, вампир парит над ним, слизывая на лету струящуюся из ранки кровь. Слюна вампира содержит особое обезболивающее, анестезирующее вещество (каков хирург!) и фермент, который не дает крови свертываться, как в слюне у пиявки и клещей.

Коала, сумчатый медведь Австралии, — вегетарианец. Он ест только листья. И не всякие листья, а лишь листья определенных видов эвкалиптов. Притом он сильно рискует: в листьях его излюбленных деревьев к зиме образуется много синильной кислоты — опаснейшего яда, поэтому осенью и ближе к зиме коала перелезает на другие эвкалипты, а если ест листья прежних, то только большие и старые, в которых мало синильной кислоты.

Что и говорить, позавидовать ему нельзя.

В Южной Америке живет змея муссурана. Змея как змея, ничем вроде бы не примечательная. Но стоит увидеть ей другую змею, особенно ядовитую, муссурана бросается в погоню! Догоняет, та шипит, грозит ядом, но муссурана не знает страха, смело бросается на врага и душит его в кольцах своего сильного тела.

Муссурана норовит схватить свою «дичь» за затылок. Если она в него вцепилась — жертва обречена. Потому что, вцепившись, муссурана сильно трясет змею — как собака хоря! — и ломает позвоночник. Когда змея сдохнет, муссурана ее ест. Заглатывает целиком.

Муссурана без труда побеждает — и глотает! — змей даже в полтора раза более длинных, чем она сама.

В Бразилии закон охраняет муссурану. Крупнейший в мире змеиный питомник в городе Сан-Пауло разводит в террариумах муссуран, которых затем развозят по всей стране.

В Индии живет исполинская кобра, самая большая ядовитая змея мира — вот с ней муссуране не справиться. Четыре метра — еще не рекордная длина исполинской кобры. От ее укуса человек умирает очень быстро. Но еще быстрее расправляется она с ядовитыми змеями: догоняет, убивает и глотает. Поэтому людям от этой кобры, пожалуй, больше пользы, чем вреда.

Змеи — пища, на наш взгляд, вовсе не привлекательная — многим животным пришлись, однако, по вкусу: ест змей и «деловитая» африканская птица секретарь, и южноамериканская каринама, измельчавший потомок страшных, огромных, хищных «страусов» фороракусов и диатрим (к счастью, уже вымерших!), и марабу, и некоторые другие аисты, и орел-змееед, и наш милый ежик, и, конечно, прославленный Киплингом Рикки-Тикки-Тави — мангуст; этот знаменитый пожиратель змей побеждает их в опасном единоборстве особенно искусно.

В чудесном фильме «Тропою джунглей» мы видели, как уверенно ведут мангусты борьбу со смертью. В схватке с коброй оскаленная морда мангуста трепетала в ярости буквально в нескольких сантиметрах от пасти змеи. Голова кобры в стремительном броске вперед преодолеет это расстояние в одно неуловимое мгновение. Четверть секунды длится атака змеи: выпад вперед, укус, инъекции яда из ядовитых желёз и возвращение головы в боевую позицию.

Если движения змей так молниеносны, то что можно сказать о быстроте их победителей мангустов: они всегда успевают увернуться от змеиного укуса!

Суеверная молва приписала этим зверькам сверхъестественные свойства, предохраняющие их будто бы от змей.

Но вот мангустов из Азии привезли в Америку. Их хотели здесь акклиматизировать, чтобы и здесь они поедали змей. Но опыт не удался: мангусты, славные истребители змей Старого Света, падали жертвами первых же молниеносных бросков гремучих змей. Веками вырабатывались у мангустов реакции на азиатских кобр и гадюк. А когда они столкнулись с гремучими змеями Америки, то, ведя бой старыми приемами, оказались совершенно беспомощными. Оборонительные рефлексы нового врага были более быстрыми, чем их собственные: мангусты не успевали увернуться от ядовитых зубов гремучих змей.

В общем, все живое ест все живое или то, что от живого осталось после смерти. Неживое едят только растения. Некоторые бактерии «грызут» — окисляют, извлекая энергию, — камень, железо, серу, даже… страшный яд — сулему!

Животные на такое не способны. Только органические продукты, заготовленные в тканях растениями, служат им пищей.

Сначала съедают их животные растительноядные. Пожалуй, нет такого на свете растения (если только оно не очень ядовито) и таких его частей, которые не годились бы кому-нибудь в пищу.

Едят всё.

Листья — лоси, косули, зубры, жирафы, сумчатые медведи, ленивцы, обезьяны (рода пресбитис и колобус), самые древние птицы гоацины, глухари, майские жуки и многие другие.

Почки и бутоны — рябчики, тетерева, журавли, певчие птицы, жуки-бронзовки и многие другие.

Ветки и кору — слоны, черные носороги (белые едят траву!), лоси, зубры, олени, бобры, мыши, попугаи — у некоторых 12 процентов древесины в рационе, — термиты, древоточцы, короеды, древесные осы.

Ягоды — почти все птицы и звери! Даже куницы, лисы, волки, медведи, тигры, пресноводные дельфины, африканский орел гипохиеракс, а из наших хищных птиц — осоед.

Орехи и семена — очень многие птицы, звери, насекомые.

Нектар цветов и соки деревьев — насекомые, попугаи лори, колибри, нектарницы, кенгуру и сумчатые медоеды. Даже медведи, олени и мыши грызут дерево и лижут вытекающий сок. Весной и дятлы долбят в коре берез аккуратненькие окошечки, чтобы напиться березового сока.

Древесную смолу — один североамериканский дятел только ею и питается.

И траву, и грибы, ядовитые даже для человека. И водоросли — их едят утки, лебеди, фламинго, дюгони, ламантины, моржи, лоси и белые медведи. Едят даже бактерий: 30 процентов коровьего меню, как некоторые полагают, состоит именно из них.