Достаточно прочесть хотя бы «Страх и трепет», чтобы понять, о чем идет речь; или «Процесс» Кафки, ставший не только своеобразной проповедью новой мысли, но и одним из немногих оригинальных романов последних ста лет. А «Миф о Сизифе» и «Мятежник» Камю вообще дадут читателю возможность проникнуться если не буквой, то по крайней мере духом нашего времени.
Глава 1. Кто мы такие
«Еврейскому народу более трех тысяч лет…»
Из всей литературы, посвященной многовековой общей истории евреев, я не знаю ничего, что могло бы сравниться с колоссальным одиннадцатитомным трудом Генриха Греца. Это не значит, что я рекомендую его как достоверную или даже профессиональную историю. Грец был пылким, вдохновенным писателем, погруженным в свой мир, свободно выражающим собственные суждения и пристрастные оценки и допускающим порой поразительную вольность. Он вдохнул жизнь в историю, и если вы хотите получить живую картину какого-нибудь отрезка нашей трехтысячелетней истории, вам стоит начать с Греца. Затем, в зависимости от того, насколько глубоко вас интересует та или иная тема, вы можете узнать в библиотеках, что написано историками о соответствующем периоде.
Известно, что индуизм как традиция уходит в глубь истории не меньше — если не больше — иудаизма; существуют также китайские святые писания, датируемые более ранним сроком, чем Пятикнижие. Однако ни Индия, ни Китай, насколько мне известно, не представляют столь уникальную историю происхождения и выживания народа в условиях фантастической серии исторически неблагоприятных обстоятельств, которые при нормальном положении вещей должны были привести к полному исчезновению евреев. Хотя долговечность этого народа сама по себе достаточно удивительна, поражает и требует объяснения прежде всего его способность выжить вопреки безжалостным клыкам исторической логики.
«В то же самое время появилась наука, называемая археологией».
Мнение археологии
Вот что пишет в своей новой книге «Реки в пустыне» американский археолог Нельсон Глюк, в послужном списке которого — важные научные открытия:
«Можно с полной уверенностью утверждать, что ни одно археологическое открытие не противоречит Библии. Множество археологических находок недвусмысленно подтверждает достоверность как общей канвы событий, так и точных исторических деталей, описанных в Библии. Более того, правильная оценка библейских описаний часто приводила к удивительным открытиям. Эти описания составляют обширную мозаику почти неправдоподобной по своей точности библейской исторической памяти».
Некоторые ученые мужи критиковали Глюка из опасения, что подобное заявление оправдает возврат к фундаменталистскому чтению Библии и, возможно, заново возбудит интерес к Скоупсу. Вполне возможно, что фундаменталисты, которые некогда считали археологические исследования Библии и ее историчности богохульством, выглядят в наши дни наивными в своих нападках на результаты этих исследований. Но их позиция всегда была бессмысленной, и иудаизм никогда не разделял её. (См. по этому вопросу вступительную статью «Раввины и свобода интерпретации» в изданной Лео Юнгом книге «Стражи нашего наследия».)
Глюк — реформистский раввин, а реформисты не принимают безоговорочно вербальную непогрешимость Священного Писания. Заявление ученого соответствует тому логическому заключению, к которому пришел я, читая литературу по археологии. В этой литературе все еще есть серьезные пробелы. Так, например, датировка падения Иерихона, по мнению эксперта, с которым я консультировался, «затрудняет» его соотнесение с описанным в Библии событием; однако, как и во многих подобных случаях, эти исследования подвергаются в настоящее время тщательной ревизии. В целом возвращение к старой позиции, утверждающей, что Библия представляет собой собрание неисторических мифов и легенд, — научно немыслимо.
Библия есть — и всегда будет — прежде всего величественный религиозный документ, который частью раскрывает свою миссию через историческое повествование. Наука XX века выражает недвусмысленное мнение, что события, описанные в Библии, являются достоверными историческими фактами, насколько позволяют судить об этом исследования, построенные на изучении древних развалин и документов.
Глава 2. Символы
«Остановимся на символах и обрядах».
Тот, кто читал Торстэйна Веблена, легко догадается об истоках этой главы. Я с трудом представляю себе человека, не знакомого хотя бы с «Теорией свободного класса», и я настоятельно рекомендую её читателю, упустившему эту книгу из виду. Жаргон заклинателя и искусственные бакенбарды творческого стиля Веблена могут вызвать вначале отвращение, но впоследствии читатель поймет, что это всего лишь утонченная замысловатая шутка, с которой можно смириться. Я предлагал эту книгу своим аспирантам в качестве обязательного чтения и получал огромное удовольствие, когда видел, как пробуждается в них интерес к сатире.
«Демократия в Америке» Токвиля проделала ту же работу значительно раньше и в более прямолинейной форме. Я считаю, что эта книга должна входить в список рекомендованной литературы для тех, кто серьезно интересуется американской жизнью. Она прекрасно написана, но очень насыщена и читается трудно и долго.
«Конформизм… лишает вас сомнений и поэтому является самым большим проклятием…»
Тот, кто не читал «Одинокой толпы», не может судить о конформизме, и желательно, чтобы он заглянул в эту книжку как . можно скорее.
Писатели считают, что в поведении американца сегодня превалирует стремление к оригинальности. То, что делает в данный момент толпа, кажется бесцельным и бесформенным. То, что «общепринято», — свойственно людям, чьи традиционные или внутренние мотивы поведения разрушаются и кто не находит в себе интеллектуальной и моральной силы для создания своей собственной индивидуальной судьбы.
Они противопоставляют такому поведению сознательный самонаправленный выбор ценностей, основанный на зрелом, критическом рассудке. Возможно, это слишком строгое требование к людям, но это именно то, что они требуют. Моралисты и дидактики всех времен предъявляли людям подобные жесткие требования.
Естественно, они отнесут еврея, принимающего иудаизм безоговорочно и некритически, к «традиционно-мотивированному типу». Я не уверен, что при этом они даруют автономию еврею, который после глубокого проникновения в сущность иудаизма нашел в нем наиболее разумный для себя образ жизни.
Глава 4. Шабат
«Законы, которые существуют в англо-саксонских странах еще с пуританских времен…»
Ироническое замечание по поводу так называемых пуританских законов: там, где христианские общины строго придерживаются обрядов иудаистского происхождения, верующие евреи испытывают наибольшие неудобства. Они строго придерживаются еврейского шабата, но от них также требуют не работать в воскресенье. Еврейский торговец зарабатывает на жизнь только пять дней в неделю, а христианин — шесть. Со стороны еврея это существенная уступка, которая может стать разрушительной в наши дни. В штате Нью-Йорк, где живет больше евреев, чем в Израиле, юридическая сторона дела в этом вопросе не улажена. Общепринятый ответ на петиции, требующие уравнения прав, сводится к тому, что христиане составляют подавляющее большинство — и это действительно верно — и что, следовательно, евреи должны принять христианскую рабочую неделю, хотя такой вывод совсем не следует из количественного факта (так, по крайней мере, следует понимать американскую систему). Это довольно-таки сложная проблема, и, по-видимому, она будет усложняться еще больше по мере того, как тяга евреев к соблюдению своих законов будет расти.
