Уладив банковские дела, на следующий день Сабрина уехала с Андре в Напу и провела там остаток недели. Теперь она не боялась оставлять без присмотра дом Терстонов. В день отъезда Камиллы она сменила замки, и даже у Джона пока не было нового ключа. В большом фермерском доме, который Андре снимал вот уже восемь месяцев, у нее была своя комната. Отец и сын вынашивали планы постройки собственного дома, а пока продолжали вести совместную жизнь, и Сабрина была счастлива. Мужчины относились к ней по-дружески, и она начинала неуверенно говорить с ними по-французски.

После Нового года Андре отвез ее домой. Они проехали через мост Бэй-Бридж, поднялись по Бродвею, затем поехали на юг по Калифорния-стрит, свернули направо, на Тейлор-стрит, и очутились у Ноб-Хилла. Он припарковал машину снаружи и внес в дом ее вещи. Андре хотел провести пару дней в городе. Антуан прекрасно справится один, а у них с Сабриной были дела в городе. В тот вечер они допоздна засиделись в библиотеке, просматривая бумаги. Оба они ответственно относились к своему делу, и Сабрина вспоминала добрые старые времена, когда после смерти отца она взяла на себя управление рудниками. Разница лишь в том, что сейчас у нее есть Андре.

– Должно быть, вам пришлось трудно...

– Что было, то было, – улыбнулась она. – Зато я многому научилась.

– Вижу. Но это не самый легкий способ учебы.

– Похоже, мне на роду написано не искать легких путей. – Она снова подумала о Камилле, Джоне и том разочаровании, которое он принес ей.

Андре задумчиво следил за выражением ее глаз. Затем он задал странный вопрос, который давно не давал ему покоя. Они очень подружились за эти десять месяцев, но были вещи, о которых они до сих пор не говорили. Сабрина редко упоминала имя Джона Харта, а Андре почти ничего не говорил о своей жене. Она умерла, когда Антуану было пять лет, и Андре долго-долго жил один. Правда, во Франции оставалась женщина, в которую он был влюблен, но сейчас с этим было покончено. В своем последнем письме она написала, что увлеклась другим. По правде говоря, это не разбило ему сердце. Покидая Францию, он был готов к этому: ехать с ним в Америку она не пожелала... Сейчас его интересовала жизнь Сабрины, а лучшего времени, чтобы расспросить ее, может не представиться.

– Каким был ваш муж?

Она улыбнулась другу.

– Чудесным. – Вдруг она рассмеялась. – Хотя сначала мы очень не ладили. Он был моим конкурентом и пытался купить мои рудники. – Андре засмеялся, представив себе, какие летели искры. – В конце концов... – усмехнулась Сабрина, – мы поженились. Знаете, – лицо ее вновь стало грустным, – я до последнего дня не позволяла ему объединить наши рудники. Потом очень жалела об этом. Я доставила ему немало трудностей... а зачем? – Она поглядела в глаза Андре. – Потом, после его смерти, я сама объединила их. Как глупо, что я не сделала этого раньше!

– А почему вы этого не сделали?

– Наверное, потому, что я все время пыталась доказать ему, что я ни от кого, в том числе и от него, не завишу. Он уступал мне и всегда делал по-моему, даже тогда, когда был убежден, что я не права. Он был так терпелив! – Сабрина снова заглянула ему в глаза. – Только благодаря ему я смогла стать вам неплохим компаньоном.

– Неплохим? Просто чудесным! – улыбнулся он и шутливо добавил: – За исключением способностей к кулинарии и французскому...

– Да как у вас язык поворачивается! – захохотала Сабрина. – На прошлой неделе я приготовила всем омлет, – высокомерно напомнила она.

Они снова рассмеялись, забыв о том, что уже час ночи. Одолевала усталость, но им было так хорошо вместе!

– А разве вы не видели, как им было плохо? – Ему нравилось поддразнивать Сабрину.

Андре слегка потянул ее за косу. Она казалась ему совсем молодой; да и тот, кто не так хорошо знал Сабрину, дал бы ей лет на двенадцать меньше. – Знаете, вы очень похожи на индейскую скво.

Эти слова заставили Сабрину вспомнить Весеннюю Луну. Она рассказала Андре о том, какой очаровательной была индианка и как она спасла ее от Дэна.

– Да, дорогая, скучать вам не приходилось. Пожалуй, после этого работа на виноградниках кажется вам пресной.

– Нет, виноградники – именно то, что мне нужно. Не думаю, что сейчас мне хватило бы сил все это выдержать. Однажды с моего рудника уволилось сразу триста рабочих. Не хотела бы я снова пережить что-нибудь подобное.

– Не придется. Я обещаю: отныне вас ждет мирная жизнь.

Да, она заслужила это. Сабрина печально улыбнулась.

– Если бы она ждала нас всех... – Она снова подумала о Джоне. – А вы, Андре? Чего вы ждете от жизни, кроме грандиозного успеха с винами? – Она потрепала Андре за ухо, а тот снова потянул ее за косу.

– Не шалите, ma vieille[10]... Чего я жду? – Его лицо стало серьезным.

У Андре был хороший ответ, но он не осмелился...

– Не знаю... Кажется, у меня все есть. За исключением одного-единственного.

Сабрина удивилась. Он казался вполне довольным жизнью.

– Чего же это?

– Дружбы. Я тоскую по человеку, который бы разделил со мной жизнь. Я не имею в виду Антуана, потому что это долго не продлится. Когда-нибудь ему придется уехать, рано или поздно это случится. А вы... Вы не испытываете ничего подобного?

Да, он должен был ощущать одиночество гораздо острее, чем она, подумала Сабрина. Конечно, она тоже тосковала без друга, но она привыкла к одиночеству. После смерти мужа у нее так и не было мужчины. Как-то она говорила об этом.

– Как вам удалось так долго прожить в одиночку?

Через два года после смерти жены у него был серьезный роман, а потом еще несколько связей. Нет, ничего особенного, но ему нравились женщины, и теперь он тосковал об этом.

– Вы не находите, что одиночество невыносимо? – Он был заинтригован.

Сабрина засмеялась.

– Нет. Не нахожу. Это очень просто, а иногда даже приятно. Да, порой бывает тоскливо, но проходит время, и об этом перестаешь думать. Знаете, – пошутила она, – это все равно что быть монахиней.

– Разве можно так! – как истинный француз, огорчился Андре. Они переглянулись и рассмеялись. – Да, да, я не шучу. Сабрина, вы такая красивая женщина и еще совсем молодая.

– Нет, мой друг, не сказала бы. Я уже далеко не девочка. В мае мне исполнится сорок восемь.

– Вы женщина в самом расцвете лет.

– Вы с ума сошли, Андре...

– Ничего подобного!

Женщина, с которой он встречался во Франции, была старше Сабрины и неизмеримо уступала ей в красоте. Сабрина была бы даром для любого мужчины. Андре понимал, что жизнь свела его с необыкновенной женщиной. Нет, она не из тех, с кем можно завести интрижку скуки ради: она слишком много для него значила...

Они расстались в два часа ночи, а утром снова встретились за завтраком, тщательно одетые и деловитые. Эта полуночная беседа сблизила их. Она спокойно говорила с ним о покойном муже, он не скрывал от нее своих давних романов. Похоже, они непроизвольно стремились исповедаться друг другу. Андре поразил ее, заявив, что передумал возвращаться в Напу в пятницу вечером, и пригласил в ресторан.

– А по какому поводу? – спросила она с удивлением.

Сабрина устала: неделя была длинная, а она еще не пришла в себя после суда с Камиллой, хотя с тех пор прошел уже месяц.

– Черт побери, неужели для этого обязательно нужен повод?

– Как это странно! – Однако идея пришлась Сабрине по вкусу, и она поспешила в свою комнату, чтобы переодеться.

Вскоре они встретились внизу, под куполом. На Сабрине было черное платье, которого он прежде не видел.

– Вы очень элегантны, мадам, – лукаво улыбнулся Андре, и Сабрина вновь обратила внимание на то, как он красив.

Теперь она редко замечала это: они привыкли друг к другу и стали приятелями; но сейчас взгляд Андре заставил ее вновь почувствовать себя обворожительной женщиной.

Он привез Сабрину в ресторан. Они выпили в баре по коктейлю, а после восьми заняли столик и чудесно провели время. Он рассказывал ей о своей жизни во Франции, а она ему о рудниках и о себе. Полночь они, как обычно, встретили в доме Терстонов. Однако сегодня она пригласила его в свою личную маленькую гостинную, где было гораздо уютнее, чем в привычной библиотеке. Пока она разжигала камин, он спустился вниз за напитками и налил им обоим по рюмочке бренди. Они сидели у камина, смаковали бренди и смотрели на мерцающие языки пламени, отблеск догорающих угольков. Наконец Сабрина подняла взгляд.