Архитекторы, с которыми он собирался иметь дело, считались одними из лучших в городе, и Иеремия получил о них самые лестные отзывы от своих банкиров. Он вручил архитектору чек, объяснив, что тот получит еще один на такую же сумму, если строительство завершится через четыре месяца, самое большее через пять. Сумма оказалась столь велика, что отбивала всякую охоту спорить, и это отчасти помогло решить проблему со сроками. Такие деньги позволяли нанять целую армию работников, чтобы как можно скорее воздвигнуть дом на участке в районе Ноб-Хилла, который Иеремия приобрел в тот же день. Он всегда был скор на решения. Вечером он сел на уходивший в Напу пароход и принялся с удовольствием вспоминать о том, что успел сделать за день. Архитектор должен был приехать в Напу через неделю, чтобы показать Иеремии чертежи. Если Терстон их одобрит, стройка начнется спустя несколько дней. Иеремия не собирался терять ни минуты, ему хотелось закончить дом к тому времени, когда он привезет сюда невесту с Юга. После свадьбы, которая состоится в декабре, он решил провести медовый месяц в Нью-Йорке, а потом уехать с Камиллой в Напу и заодно показать ей новый дом в Сан-Франциско. Зиму они проведут в городе, а с первыми признаками весны переберутся в Напу и останутся там до конца лета. Это вполне устраивало Иеремию. Когда на следующей неделе у него в конторе появился архитектор, чертежи показались ему просто великолепными.

Архитектор правильно понял замысел Иеремии. Мужчина, которому давно перевалило за сорок, собирается жениться на семнадцатилетней девушке, пленившей его сердце, всколыхнувшей мечты и разбередившей душу... В такой дом было не стыдно привести даже принцессу. Он подойдет для воспитания детей и переживет несколько поколений. Это будет настоящий дворец с высоким куполом из цветного стекла над главным залом и четырьмя красивыми башенками по углам. Строгий фасад здания должны были украсить несколько колонн. Проект предусматривал обширные территории для прогулок, великолепный ухоженный сад, а также нарядные ворота, через которые будут въезжать экипажи, и высокий забор вокруг всей территории. Здание больше напоминало сельскую усадьбу, чем городской особняк. Это пришлось Иеремии по вкусу. Особый восторг вызвал у него купол. Через него в дом будут падать разноцветные лучи, и поэтому даже пасмурный день покажется здесь солнечным. Подарок был со смыслом: Терстон собирался сделать жизнь Камиллы безоблачной. В общем, проект казался Иеремии безупречным. Викторианский стиль удачно сочетался со стилем рококо. И когда архитектор отправился на пристань, чтобы сесть на уходящий в Сан-Франциско пароход, Иеремия долго не поднимался из-за письменного стола. На его лице играла довольная улыбка. Он с нетерпением ждал момента, когда Камилла увидит этот дом. Он уже представлял, как она прогуливается в аккуратном садике или отдыхает в роскошных апартаментах, о которых он только что разговаривал с архитектором. Там будут огромная спальня, будуар, туалетная комната, ее собственная гостиная, а также прекрасный кабинет для Иеремии со стенами, обшитыми деревянными панелями. Кроме того, на том же этаже будут находиться детская, гостиная для детей, комната няни, а на следующем – шесть спален побольше, задуманных с той же целью. Кто знает, сколько детей у них родится? Архитектору еще не приходилось проектировать такой громадный зал для приема гостей. Он займет большую часть первого этажа. Рядом с ним будет зал поменьше, а также огромная библиотека, отделанная красным деревом, столовая и танцевальный зал. Во всем Сан-Франциско не сыщешь такой современной кухни, как в его доме. Комнаты для прислуги будут столь велики, что им позавидует любой. А конюшни смогут вызвать ревнивое чувство даже у Хьюберта. Словом, в их доме будет абсолютно все, что только можно пожелать: деревянные панели на стенах, красивые бра, широкие лестницы и великолепные ковры. Архитектор заверил Иеремию, что его люди специально займутся поисками этих сокровищ, а краснодеревщики и плотники примутся за работу, не дожидаясь, когда завершится строительство. Теперь Иеремии придется раз в неделю приезжать в город, чтобы проверять, как идут работы.

Проект поражал грандиозным размахом, и Терстон постоянно спрашивал себя, удастся ли все делать в срок. Камилла тем временем засыпала его письмами, в которых рассказывала, как идет подготовка к свадьбе. Ткань для подвенечного платья приобрели в Новом Орлеане, куда ее доставили из Парижа. В письмах Камиллы было не слишком много подробностей, однако чувствовалось, что она едва справляется с нетерпением и беспокоится о приданом не меньше, чем Иеремия о новом доме. А он предпочитал помалкивать. Написав, что дом в Сан-Франциско уже строится, Терстон ни словом не обмолвился о том, что решил возвести самый большой и самый красивый особняк в городе и что толпы зевак каждый день наблюдают, как строители выбиваются из сил, стараясь уложиться в назначенный срок. Иеремия прислал им на помощь рабочих с рудников и платил хорошие деньги тем, кто соглашался работать на стройке в выходные.

Одновременно он не жалел сил, чтобы обновить дом в Сент-Элене. Раньше Иеремия не обращал внимания на то, какой убогой сделалась его спальня за прошедшие девятнадцать лет, но теперь понял, насколько неопрятным и пустым было его жилище. Он побывал на ярмарках в Напе и Сан-Франциско и попросил Ханну повесить в каждой комнате занавески. Если он решит привезти Камиллу в Напу, в его доме все должно быть прекрасно. Такой девушке, как она, необходимы свет, свежий воздух и приятная обстановка. Он распорядился разбить рядом с домом сад и прислал рабочих, чтобы заново выкрасить здание. К концу октября дом был готов, и Терстон сам удивился его красоте. Одна Ханна казалась недовольной переменами и ворчала всякий раз, когда видела Иеремию. Потом она замкнулась в себе и угрюмо умолкла. Терстон не вытерпел. Однажды вечером он посадил старуху рядом, налил ей и себе по чашке кофе и закурил сигару, несмотря на ее всегдашние протесты.

– Вот что, Ханна, давай поговорим. Я понимаю, тебе не нравится, что у нас все пошло по-другому. В последние месяцы я лез из кожи вон и не щадил никого, однако теперь наш дом выглядит отлично. Я думаю, Камилле здесь понравится. Ты и сама полюбишь ее, она просто очаровательна. – Иеремия улыбнулся, вспомнив о письме, полученном сегодня утром. – Если мне не изменяет память, ты без конца ворчала из-за того, что я бог знает как долго остаюсь неженатым. Теперь я женюсь. Так почему ты на меня злишься? – Ханна несколько раз отказывалась съездить с ним в Сан-Франциско и посмотреть, как строится новый дом. – Неужели ты ревнуешь меня к семнадцатилетней девчонке? У меня в сердце хватит места для вас обеих. Я уже рассказал ей о тебе, и она с нетерпением ждет встречи с тобой, Ханна. – Иеремия заволновался.

Старуха действительно стала тревожить его, особенно последние несколько недель.

– Что с тобой? Может, ты неважно себя чувствуешь? Или просто злишься на меня за то, что я решил построить дом в другом месте, а не в Напе?

Ханна улыбнулась. В словах Терстона была доля правды.

– Я уже говорила, тебе не нужен другой дом. Ты испортишь эту девчонку раньше, чем она попадет сюда.

– Ты права. Ей предстоит стать утехой старика.

– Счастливая...

Иеремия почувствовал облегчение. Впервые за целый месяц он услышал от Ханны доброе слово. Он всерьез беспокоился из-за нее, а также из-за того, что она будет такой же неприветливой с Камиллой, а его хрупкая маленькая невеста с Юга будет ломать голову, чем она заслужила холодный прием.

– Это я счастливый, Ханна. – Их взгляды встретились, и она увидела в его глазах неподдельную радость.

Иеремия изумлялся тому, насколько изменилась его жизнь за полгода... Удивительно... Однако сейчас он испытывал не только удивление.

– Я за многое благодарен судьбе. – Иеремия принял невинный вид и пронзил Ханну взглядом.

Глаза старухи были печальны.

– Что с тобой?

Ханна была обязана сказать правду. Мало ли что она обещала... Старуха взглянула на Терстона, и на глазах у нее блеснули слезы.