– Я пошлю кого-нибудь, – пробормотал айЭм. – А потом мы с тобой поговорим.

– Давай поговорим сейчас.

– Зачем? Чтобы ты потом притворился, что не расслышал меня?

Вот это мысль.

– Нет.

– Они нацелились на наших родителей.

Трэз снова сел, и в этот раз без посторонней помощи. Дерьмо. Ему стоило ожидать это от с'Хисбэ, но...

– В смысле?

– А ты как думаешь? – Брат сместил почесывания с черных кошачьих ушек на подбородок. – Они начнут с нее.

Он потер лицо.

– Господи Иисусе. Я не ожидал, что верховный жрец будет таким...

– Это не он. Не-а. Он был вторым по списку, кто посетил меня прошлой ночью.

– Который час? – Хотя, по крайней мере, он видел в окне, что стояла ночь, и это частично ответило на вопрос. – Почему ты не разбудил меня сразу как вернулся домой?

– Я пытался. Трижды. Я собирался послать за реанимационной тележкой, если бы ты не очнулся и в этот раз.

– Так что сказал верховный жрец?

– Нам стоит беспокоиться о с'Эксе.

Трэз опустил руки. Смотря на своего брата, он знал, что, скорее всего, ослышался.

– Кто, прости?

– Не думаю, что такое имя нуждается в повторении.

– О, Боже. – Какого черта королевский головорез нанес визит его брату? С другой стороны... – Они на полном серьезе решили поднять ставки, да?

айЭм сел на край кровати, матрас прогнулся от его веса.

– Трэз, мы в тупике. Никаких больше притворств и уговоров. Пряники закончились, сейчас они возьмутся за кнут.

Подумав о своих родителях, Трэз едва ли вспомнил их лица. В последний раз он видел их... ну, этого он тоже не мог припомнить. Но что помнится кристально четко? Покои, в которых они жили. Всюду мрамор. Золотые светильники. Шелковые дорожки. Куча слуг. На лампах развешаны украшения для создания отблесков.

Они начинали в иных условиях... и это тоже он хорошо помнил: он родился в скромной двухкомнатной квартирке на периферии... по нормальным стандартам вполне неплохой.

Даже рядом не стояло с тем, что они получили, продав его будущее.

А после этого? Пока они улучшали свою жизнь, получая лучшее из лучшего? Его отправили на воспитание королевскому персоналу, оставили одного в белой комнате. Только когда он много дней подряд отказывался пить и есть, к нему отправили айЭма.

С этого началось нарушение порядка. И с тех пор, каким-то образом, айЭм взял ответственность за то, чтобы он продолжал двигаться вперед.

– Помнишь, когда мы видели их в последний раз? – услышал он себя.

– На вечеринке. В честь королевы.

– О... точно. – Их родители сидели с Первородными Королевы, как их называли.

В первых рядах. Улыбаясь.

Родители не обратили внимания на него или айЭма, когда они с братом вошли, но в этом не было ничего необычного. Проданный однажды, теперь он принадлежал королеве. И, призванный стать дипломатом в их отношениях, айЭм тоже больше не принадлежал им.

– Они никогда не оглядывались назад, ведь так? – пробормотал Трэз. – Я для них – всего лишь товар. И, блин, они продали меня по хорошей цене.

айЭм промолчал. Он просто сидел там, поглаживая кота.

– Сколько у нас времени? – спросил Трэз.

– Ты должен отправиться сегодня ночью. – Он перевел темный взгляд. – Прямо сейчас.

– И если я этого не сделаю... – Незачем отвечать на этот вопрос, и айЭм не стал заморачиваться: если он не вытащит себя из кровати и не сдастся, то его родителей убьют. Или того хуже.

Скорее всего, намного хуже.

– Они – часть системы, – сказал он. – И эти двое получили именно то, чего добивались.

– Значит, не поедешь.

Вернувшись на Территорию, он никогда больше не увидит внешнего мира. Королевская охрана закроет его в лабиринте коридоров, в мужском эквиваленте гарема, его разлучат с братом.

А родители, тем временем, продолжат вести беспечную жизнь, наплевав на него.

– Она смотрела на меня. В ту ночь, на вечеринке. Наши глаза встретились... и она послала мне тайную улыбку, выражающую превосходство. Словно она правильно разыграла ходы, и дополнительная выгода была в том, что ей не придется иметь дело со мной. Какая мать станет так поступать?

– Значит, ты позволишь им умереть.

– Нет.

– Тогда вернешься?

– Нет.

айЭм покачал головой.

– Трэз, ситуация «или-или», третьего не дано. Я знаю, что плевал ты на всех них, на королеву, на сто тысяч других вещей. Но мы оказались на перекрестке, и у тебя всего два варианта. Ты серьезно должен понять это... иначе я вернусь вместе с тобой.

– Нет, ты останешься здесь. – Его разжиженная голова пыталась сообразить варианты, но мозги шипели в холостую.

Черт, ему нужно кормление перед тем, как пытаться решать эту проблему.

– К черту, человеческая кровь для дерьма, – пробормотал он, потирая виски так, будто трение запустит его мозги. – Знаешь что? Я, правда, не могу сейчас об этом разговаривать... и я не веду себя как мудак. Я в прямом смысле ничего не соображаю.

– Я найду кого-нибудь. – айЭм встал и подошел к двери, разделяющей их комнаты. – А потом ты должен, наконец, решиться. У тебя два часа.

– Ты возненавидишь меня? – выпалил он.

– Из-за них?

– Да.

Он ответил не сразу. И кот перестал мурлыкать, рука айЭма замерла у его горла.

– Не знаю.

Трэз кивнул.

– Достаточно честно.

Дверь закрылась, и его брат был уже в пути, когда мозг Трэза изрыгнул эй-погоди.

– Не Селена, – выкрикнул он. – айЭм! Эй! Только не Селена!

Он и в хорошую ночь не доверял себе рядом с этой женщиной... последнее, что ему нужно, приблизиться к ней сейчас.

Постучав в дверь перед собой, Роф не понимал, что вообще творит. Может, ему повезет, и никто не ответит.

Ему нужно больше времени, прежде чем делать что-то вроде этого...

Не судьба. Дверь открылась, и раздался низкий голос:

– Привет. В чем дело?

Пытаясь придумать ответ, он закрыл глаза за своими очками.

– Зи...

– Да. Привет. – Брат прокашлялся. Что указало на молчание. – Да. Хм. Так, как ты?

Внезапно раздался плач малышки – словно вселенная послала ему пинок под яйца.

– Эм, слушай, я только собирался разбудить ее. Не против?

Роф пропустил волосы сквозь пальцы.

– Нет, нет, все нормально.

– Хочешь, чтобы я потом заглянул в твой кабинет?

Он задумался, как выглядела комната, и окрасил пространство в соответствии с тем, что рассказывала ему Бэт. Загроможденная. Уютная. Радостная.

Розовая.

До встречи с Бэллой, Зи бы скорее сдох, чем подписался на интерьер в подобной гамме.

– Роф? Ты что здесь делаешь?

– Я могу войти?

– Э... да, конечно. В смысле, Бэлла занимается, поэтому мы относительно одни. Но тебе лучше быть...

Вжииииииих!

– ...аккуратней с тем, куда наступаешь.

Роф поднял ногу, игрушка, которую он смял, со свистом наполнилась воздухом.

– Блин, я сломал ее?

– Ну, кажется, это собачья игрушка. Да, вроде бы я взял ее у Джорджа, на первом этаже. Заберешь?

– У него достаточно игрушек. Пусть остается у Наллы.

Закрыв дверь, Роф с болью осознал, что они говорили каждый о своем ребенке... только ребенок Рофа был с хвостом и четырьмя лапами.

По крайней мере, не нужно беспокоиться о том, что Джордж унаследует его трон или слепоту.

– Ты можешь сесть на изножье кровати, если пройдешь пятнадцать футов вперед, – голос Зи донесся из глубины комнаты.

– Спасибо.

Он не особо хотел садиться, но если останется стоять, то ему непременно захочется пройтись, и вскоре он запнется за что-нибудь, и это будет не игрушка.

Зи в углу тихо заговорил с дочкой, слова выходили напевом, словно песня. В ответ доносилось всевозможное воркованье.

А потом раздалось кое-что поистине ужасающее:

– Па-па.

Роф поморщился за очками, решив, что лучше покончить с этим.

– Бэт хочет, чтобы я поговорил с тобой.

– О чем?