Рейнж Ровер резко затормозил.

– Уверен, мы на месте... где только...

Она нахмурилась, посмотрев через плечо водителя перед ней. Шаткий забор, освещенный фарами, казалось, можно встретить на ферме... причем заброшенной. Частично ограда покосилась, доски старые, и ржавая проволока сильно запутана.

– Куда мы едем? – спросила она хрипло. – Я думала... что домой.

– Сначала мы должны оказать тебе помощь. – Эссейл опять протянул руку, но отпрянул прежде, чем прикоснуться к ней. – Тебе нужно... ты ранена, и мы не можем отвезти тебя к бабушке в таком виде.

– О, точно. – Господи, она забыла, что была полуголой, раненой и нуждалась в хорошем и долгом душе.

– Спасибо.

– Это не может быть оно.

Эссейл перевел взгляд на лобовое стекло... и посмотрел так, будто ожидал увидеть совсем не это.

– Подъезжай к тому ящику.

Когда они остановились у, вроде как, деревянного скворечника на шаткой палке, водитель опустил стекло и...

Из штуки раздался хриплый голос:

– Я впущу вас. Проезжайте через ворота.

Словно по волшебству, разбитые ворота открылись посередине, бесшумно и плавно.

Дорога по ту сторону была занесенной снегом, но ухоженной. И спустя какое-то время они подъехали к следующей преграде. В этот раз ворота были менее шаткими, повыше, сделаны из ржавых звеньев и все же, казалось, прочно крепились к столбам. И им не пришлось останавливаться... ограждение распахнулось, пуская их.

И они двинулись дальше.

И пока они ехали, череда заборов становилась все новее и внушительней, пока Рейнж Ровер не оказался у чего-то, напоминавшего правительственную постройку: бетонные пилоны, большие, как на мостах Кодвелла, держали прочные металлические панели размером с рекламные щиты. В обе стороны от столбов тянулась стена в двадцать футов высотой, с колючей проволокой наверху и предупреждениями для правонарушителей через каждые десять футов.

Напоминает Парк Юрского периода, подумала Сола.

– Впечатляюще, – протянул водитель.

Как и с предыдущими воротами, проход открылся прежде, чем они смогли остановиться у очевидного пропускного пункта с клавишной панелью, коммуникатором и устройством слежения.

– Это... военная база? – прошептала она.

Может, Эссейл был копом под прикрытием... и в этом случае...

– Мне нужен адвокат? – требовательно спросила она.

– Зачем? – Эссейл не сводил взгляда с того, что надвигалось спереди, он смотрел в лобовое стекло так, будто сам был за рулем.

– Ты собираешься арестовать меня?

Он резко повернул голову, низко опустив брови.

– О чем ты говоришь?

Сола расслабленно откинулась на заднее сиденье. Если он лгал, то заслуживал Оскара. А если нет... ну, может, Господь ответил на ее молитвы: один из вариантов уйти от прежней жизни – попасть в судебную систему.

Они въехали в подземный тоннель, сравнимый с тоннелями Линкольна и Холланда, с флуоресцентными лампами на потолке и желтой полосой по середине. Рейнж Ровер спускался под серьезным углом.

– Мы в Колдвелле? – спросила она.

– Да.

Эссейл откинулся назад, и в обилии света она увидела, как он запустил правую руку в свою парку.

Сола хмурилась.

– Ты... ты взялся за оружие?

– Я никому кроме себя не доверю вопрос твоей жизни. – Он повернулся к ней. – И я дал обещание твоей бабушке. Ты вернешься к ней целой и невредимой, и я сдержу свое слово. По крайней мере, в этом плане.

Встретив его взгляд, Сола ощутила нечто странное в своей груди. Отчасти страх, и это смутило ее: учитывая ситуацию, в которой она побывала, хорошо, что у ее спасителя был сороковой, и он был готов воспользоваться им.

Но отчасти... она не хотела анализировать это чувство глубже.

Туннель закончился крытой парковкой, которая напомнила ей Колдвелловскую Арену: низкие потолки, полно свободного пространства, подъем, скрывающийся за углом, предполагал наличие нескольких этажей.

– Где мы? – спросила она, когда они подъехали к закрытой двери.

Вместо ответа створки открылись, и оттуда вышла команда медиков, доктор, медсестры, каталка и все такое.

– Слава Деве-Летописеце, – пробормотал Эссейл.

О... дерьмо. Белые халаты были не одни... их сопровождали трое огромных мужчин: блондин с лицом, сошедшим с киноэкрана, солдат с короткой стрижкой и жестким выражением на лице, и поистине ужасающий мужчина, с бритым черепом и шрамом через всю щеку, искажающим половину его рта.

Нет, это не Правительство США.

Скорее секретное подразделение головорезов.

Эссейл потянулся к двери.

– Оставайся в машине.

– Не выходи, – выпалила Сола.

Он снова посмотрел на нее.

– Не бойся. Они у меня в долгу.

Ее спаситель снова потянулся к ней и в этот раз не стал останавливать себя. Он невесомым касанием погладил ее подбородок, так, что она не почувствовала бы ласку, если бы не видела его.

– Оставайся в машине.

А потом он вышел, плотно закрыв дверь. Сквозь тонированное стекло она наблюдала, как четвертый мужчина вышел из ярко освещенного проема. Да, бухгалтеров там точно не было... С меховой шубой до пола и тростью он выглядел, как старомодный сутенер, а ирокез и улыбка-оскал идеально дополняли образ.

Мужчины одновременно протянули друг другу руки. А потом, не разрывая рукопожатия, обменялись парой слов...

Что-то было не так. Эссейл начал хмуриться; потом откровенно разозлился. Но когда мужчина с ирокезом просто пожал плечами и не сдвинулся с места, Эссейл наконец протянул свой пистолет и его обыскали на предмет другого оружия. И только когда другие мужчины вышли из автомобиля и позволили себя осмотреть, сутенер кивнул, и команда докторов и медсестер бросилась к автомобилю.

Когда они открыли дверь, укол страха заставил Солу натянуть мешок до подбородка....

Женщина, засунувшая голову в салон, была красивой, с короткими светлыми волосами и темно-зелеными глазами.

– Привет, я – Док Джейн. Я бы хотела осмотреть тебя, если ты позволишь.

Ее голос был ровным. Добрым. Спокойным.

Но Сола не могла пошевелиться или ответить.

Пока Эссейл не появился позади доктора.

– Марисоль, все в порядке. Она позаботится о тебе.

Она очень долго смотрела в его глаза. А потом, удовлетворившись увиденным, прошептала:

– Хорошо. Хорошо...

И только тогда ее дрожь, наконец, прекратилась.

***

Эссейл не прыгал от счастья при необходимости опустошить кобуру, но Рив выразился ясно: либо он и его кузены заходят без оружия, либо человеческую женщину не будут лечить.

Единственные обстоятельства, при которых он добровольно принял уязвимое положение, и его это бесило. Но ничего не поделаешь...

– И ее зовут Марисоль, – он услышал свой голос, обращенный к блондинке, и женщина начала говорить на пониженных тонах.

– Сола…

Краем глаза он увидел, что стоящий слева Рив пялится на него, и Глава Совета был не один. Трое Братьев, ответственных за охрану, были слишком профи, чтобы показывать что-то, но Эссейл не сомневался, они гадали, почему он появился у них на пороге с человеческой женщиной. Раненной. Ради которой он сдал все свое оружие.

– Нет. Марисоль, оставайся там. Мы подойдем с другой стороны. – Женщина отошла назад и кивнула своей команде: – Жизненные показатели низкие, но стабильные. Пулевое ранение в правое бедро. Возможно, сотрясение. Она в шоке. Может страдать от других травм, о наличие которых не хочет мне сообщать.

Эссейл ощутил, как кровь отлила от головы, но не предоставил тенденции свободу действий...

– Ты, – сказал он резко, – держись подальше.

Мужчина... о, Боже, он действительно человек?.. замер на месте.

Главный доктор, женщина, заговорила:

– Это мой напарник, Доктор Манелло. Он...

– Не будет ее лечить. – Эссейл обнажил клыки. – Она обнажена ниже пояса.

Он смутно осознал, что все замерли, поглядывая в его сторону. А также почувствовал запах, который внезапно зазвучал на сцене. Не заморачиваясь этим, он просто смотрел на мужчину, готовый вцепиться ему в горло, если тот сделает шаг к заднему сиденью Ровера.