Она так погрузилась в свои мысли, что не заметила, как Трейси сложила мусор в пакеты, а затем своими сильными руками выпрямила согнутую опору навеса.

— Мама! — послышался из каюты крик Кэмми.

— Я здесь, — откликнулась Трейси.

— Мам! Мишель еще не вернулся? И Ленни тоже?

— Солнышко, я думаю, за ночь нас сильно отнесло. Но я уверена, что с ними все в порядке. Мы их просто не видим, ведь еще очень темно. Подожди до утра. Тогда мы сможем понять, что случилось с двигателем, и отправиться на розыски.

— Нам лучше просто вернуться на Сент-Томас, — вмешалась Оливия, откручивая крышку на бутылке с водой «Эвиан». — Мы не можем искать их, Трейси. Мы не знаем, где они. Я ни секунды не сомневаюсь, что они поступили бы именно так. Они бы вернулись.

— Неправда! — воскликнула Трейси. — Ленни и Мишель не сделали бы этого. Они бы нас разыскивали или, в крайнем случае, послали бы на розыски еще кого-нибудь.

Оливия высунула голову наружу, осмотрела небо и запротестовала:

— По меньшей мере на берегу мы могли бы что-нибудь узнать! А что случилось с парусом?

— Мам, а если они погибли? — Кэмми вскарабкалась по ступенькам на палубу. — Это все ты, тетя Оливия! Это все из-за тебя! Ты приплыла на остров, потому что Мишель там был со мной! А теперь он умер!

— О чем это ты, Кэмми? — Трейси переводила недоуменный взгляд с одной на другую.

— Это все она!

— О чем ты?..

— Она спала с ним! Она спала с Мишелем! Спроси у нее! И это была ее инициатива! Она его сама попросила об этом!

— Ничего подобного, — спокойно ответила Оливия и сделала глоток воды.

— Как? Что? — растерялась Трейси. — Я ничего не понимаю.

— Я хочу сказать, что она спала с Мишелем, мама! Она занималась с ним сексом!

— Этого не может быть, малышка... Ты это серьезно?

— Спроси у нее! Спроси у нее! — У Кэмми началась истерика. Со своими спутанными, всклокоченными волосами и мертвенно-бледными губами она была похожа на какое-то мифическое существо. Под залившей ее лицо и шею бледностью потускнел даже загар. Щеки красными пятнами выделялись на посеревшей коже. Холли, хромая, прошла мимо Трейси и обняла девушку. Нашептывая ей умиротворяющие слова, она объяснила Кэмми, что сейчас они не могут позволить себе подобных вспышек гнева и что в сложившейся ситуации им необходимо сохранять спокойствие.

— Какой-то бред, — пробормотала Оливия, а вслед за этим поинтересовалась: — Почему заглох двигатель? Я имею в виду не маленький двигатель на шлюпке, а большой, на «Опусе».

— Наверняка я сделала что-то неправильно, — ответила Трейси, — поэтому наша первоочередная задача — выяснить, что случилось с мотором.

— Нет уж, наша первоочередная задача — это кофе. Доказано, что кофе на несколько пунктов повышает уровень интеллекта. Я разобралась, как тут все работает, так что сейчас сварю кофе. Плита работает на газе. Нам нужно все хорошенько обдумать. Кто-нибудь пытался воспользоваться мобильным телефоном?

— Я только что попробовала,— ответила Трейси, качая головой, — безрезультатно. Послушайте, — она понизила голос и посмотрела на подруг. — Холли приготовит нам всем что-нибудь поесть, даже если это будет всего лишь хлеб и кофе. А ты, Оливия, пойдешь со мной и, пока я найду и включу генератор, приготовишь сигнальные ракеты. Генератор работает на дизельном топливе, уж это-то мне известно. Кэмми, успокойся.

Час спустя яхта по-прежнему покачивалась на волнах с выключенным двигателем, а женщины ели хлеб с сыром.

— Ты можешь наступать на ногу?— спросила Оливия у Холли.

— Она просто болит. Все не так страшно, как выглядит. Честно. — Ложь всегда давалась Холли легко. У нее были более строгие родители, чем у других девочек. Если бы Холли не репетировала перед зеркалом невинный взгляд широко раскрытых синих глаз, ей бы не удавалось так часто убеждать отца и мать, что в субботу вечером подруги всего лишь присматривали за Эдди, братом Трейси, или ускользнуть от наказания в тот момент, когда родители уже готовы были стереть ее в порошок. По вечерам она частенько выходила из дому, спрятав на дне своей огромной сумки скатанную в рулончик мини- юбку длиной в две ладошки.

— Пожалуйста, Холли, Кэмми, съешьте что-нибудь, — уговаривала их Трейси.

— Я не голодна, — ответила Кэмми, — и я не понимаю, как вы можете есть.

— Справедливости ради хочу заметить, что никто из нас сейчас не голоден, — опять вмешалась Холли, — но в данный момент «Опусу» ничто не угрожает. — Давайте поедим, потому что нам надо работать. Мы должны вернуться. Тебя дома ждут отец и брат, Кэмми. Такова действительность.

Трейси кивнула подруге и с видимым усилием проглотила кусок хлеба.

Кэмми прошептала:

— Все, что происходит с нами, тоже действительность. И это самое страшное, что я могла когда-либо себе представить, мам. Какой-то жуткий кошмар, от которого мы не можем проснуться. Как будто мы умерли и сами себя видим мертвыми.

— Я полностью согласна с тобой, Кэм.

— В этом никто не виноват, мам. Может, только я, — с горечью произнесла Кэмми. — Девушка выплеснула всю свою ярость из-за потери Мишеля и теперь выглядела, как в детстве, когда чем-либо заболевала. Трейси смотрела на дочь, понимая, что никто, кроме нее, не мог заставить двигатель заработать, а в тусклом свете зари, как она успела убедиться, крошечный остров, на который плавали Мишель и Кэмми, чтобы, очевидно, заняться любовью, уже исчез из виду. Их отнесло очень далеко.

— Кэмми, — заговорила Оливия, — я знаю, что ты не поверишь. Но мне очень жаль, что я так вела себя с Мишелем. Прости мне мою глупость.

— Я бы поверила, если бы ты говорила это при нем, — резко ответила Кэмми. — Но его здесь нет, и твои слова звучат неискренне. Похоже, ты просто специально сыплешь соль на рану.

— Кто мне объяснит, что тут, черт возьми, происходит? — не выдержала Холли. — И я еще вас вежливо спрашиваю.

Оливия вздохнула:

— Похоже на то, что я...

— Похоже на то, что в первую же нашу ночь здесь Оливия трахнула Мишеля, — перебила ее Кэмми. — Он пожалел ее. Пожалел бедную вдову.

— Я уверена, что это не так, Кэмми! — вскинулась, расправляя плечи, Оливия.

— Скажи мне, что ты шутишь, Оливия. Я думала, Кэмми просто чудит. Неужели ты действительно занималась сексом с этим мальчиком? — Холли изобразила рвотный рефлекс. — Это так пошло!

— Я его не соблазняла.

— Он.сказал, что соблазняла, — настаивала Кэмми. — Ты заранее полностью разделась.

— Этот процесс требует участия двоих, Кэмми. Поэтому я и не хотела, чтобы ты...

— У нас все было по-другому, тетя Лив. Мы оба молоды и пытались построить какие-то отношения. Нам действительно хотелось быть вместе, а не просто трахаться... — От горя и растерянности Кэмми пришла в лихорадочное возбуждение, напоминавшее чуть ли не воодушевление.

— Любовь с первого взгляда! — ухмыльнулась Оливия.

— Ты никогда никого, кроме себя, не любила!

— Остановись, Камилла. Что бы ни случилось, не говори с Оливией в таком тоне, — вмешалась Трейси.

— Не знаю, что и сказать, — холодно произнесла Холли. — Думаю, в подобных обстоятельствах я бы тоже говорила с ней именно так, что, впрочем, и делаю сейчас.

— Тетя Холли права! Да, Мишель переспал с ней. Но он был сам себе противен из-за этого! Он думал, ты убьешь меня, мама, если он ко мне прикоснется! Он был очень хорошим мальчиком, очень хорошим молодым человеком! Он мне ужасно нравился. А для нее это был всего лишь способ доказать, что она может соблазнить не только своего древнего мужа.

— Я уверяю тебя, что у меня было много других... — поспешила вставить Оливия.

— Прекратите! — закричала Трейси, закрыв руками уши. — Немедленно прекратите! Вы ссоритесь из-за мальчика, который, возможно, уже умер. И мы тоже можем умереть, если нам не удастся добраться до Сент-Томаса или сообщить кому-нибудь о нашем местоположении.

Плотную пелену облаков на горизонте победоносно взорвали лучи солнца.