Оливия удалилась; ее благородное намерение предложить свою дружбу и любовь было с презрением отвергнуто и растоптано.

Кэмми старалась не думать о смерти. Она знала, что это не больно. Она осмотрела свой живот, грудь и ноги. Она и представить себе не могла, что человек может быть таким темным, высохшим и сморщенным, как мумия, покрытым развевающимися на ветру лоскутьями обожженной кожи. Она легла на бок и попыталась изгнать из себя страх. Бояться нечего. Скоро все закончится.

Ей показалось, что разбудивший ее голос принадлежит Богу.

Он был громким и доносился с неба.

Кэмми прищурилась и увидела высокого мужчину в военной форме. Он стоял на палубе большого белого корабля. Нет, это была не форма, а что-то вроде синего комбинезона. У незнакомца не было лица. Она не могла рассмотреть его глаз, спрятанных за круглыми очками, но определила, что на голове мужчины был шлем. Да, он вполне мог быть Богом. Он говорил в мегафон. Бог и в самом деле американец? Или просто все слышат глас Божий на своем родном языке? Кэмми закрыла глаза. У нее начались галлюцинации. Она знала, что это тоже указывает на приближение конца.

— Вы можете встать, мисс? — закричала галлюцинация. — Мэм, вы можете встать? — Бог вел себя весьма навязчиво.

Кэмми с усилием встала на четвереньки, затем выпрямилась. — Вы ранены? Вы позволите нам взойти на борт вашей яхты?

— Кто вы? — Закричала в ответ Кэмми.

Казалось, мужчина ее не слышит. Кэмми пошла в каюту, где лежала тетя Холли, и вернулась с винтовкой Ленни. Она прицелилась в Бога.

— Осторожно, мисс! Она заряжена?

— Да! — крикнула Кэмми.

— Я капитан береговой охраны Соединенных Штатов, Дэвид Ходжес, мисс... Кайл. Вы Трейси Кайл? — Кэмми застыла в нерешительности. — Пожалуйста, опустите оружие, мисс Кайл.

Кэмми уронила винтовку. Какая разница? Он, скорее всего, не существует. Ей казалось, что у нее уже целую вечность во рту не было ни капли воды, хотя на самом деле прошло всего... Несколько часов?.. Около суток? Двое мужчин опустили большой металлический крюк и подтянули «Опус» к себе. Затем корабли соединил автоматически развернувшийся металлический трап. Бог в синем комбинезоне осторожно спустился на палубу к Кэмми и поднятыми большими пальцами подал знак своим двойняшкам или тройняшкам на корабле. Возможно, это были архангелы.

— Хорошо. Сейчас мы тебя пристегнем и поедем, — сообщил ей воин, хранитель, спаситель. С помощью широкого пояса с перепонками он пристегнул к себе Кэмми и передал ее в руки другого Бога в очках.

— Я галлюцинирую? — спросила Кэмми у второго мужчины. Она прильнула к его руке.

— Нет, ты жива. Все по-настоящему.

Под грязью и лохмотьями он неожиданно для себя разглядел красавицу. Судя по ее виду, она прошла через ад. Бедная девочка.

— Если ты и галлюцинируешь, то мы делаем это вместе, — сообщил ей мужчина. — Вы нас и в самом деле напугали.

На корабле Кэмми приняла протянутый и уже открытый для нее пакет жидкого йогурта и спросила:

— Где мы?

— Неподалеку от побережья Гондураса, мисс.

— Это далеко от острова Сент-Томас, Виргинские острова?

— Наверное, около полутора тысяч миль.

— Нас так далеко отнесло?

— Да уж...

— Там еще две женщины. Моя крестная Холли и другая женщина. Моя крестная умерла этой ночью. Моя мать тоже была с нами...

Лицо мужчины вытянулось.

Оглянувшись, Кэмми увидела, что Оливия уже стоит на палубе, размахивая застегнутой сумкой. Когда Оливию переправили на корабль (ее перенесли, отметила про себя Кэмми) и усадили в кресло, она тут же потребовала «Гаторад»[85] и теперь посасывала трубочку, вставив ее в маленький пакетик. Затем двое мужчин в униформах тихо сообщили что-то капитану. Кэмми услышала, что им нужен мешок и стропы. Они осторожно обернули тело Холли белой тканью и застегнули мешок на молнию.

Зрелище было настолько мучительным, что Кэмми почувствовала, как болезненно сжалось сердце.

Это все на самом деле случилось. И теперь ее всю жизнь будет преследовать сон, в котором ей снова и снова придется видеться с Мишелем, Ленни, Холли, контрабандистами... Кэмми забилась в истерике. Один из офицеров снял шлем. Это оказалась женщина. Она села рядом с Кэмми и нежно обняла ее.

— Разве ты не хочешь, чтобы ее похоронили дома? — спросила она у Кэмми. — Разве ты не хочешь знать, что она все-таки вернулась домой? Ты была очень смелой. Ты зажгла костер, ты передала сигнал. Тебе удалось спасти свою мать.

— Моя мать где-то там! — закричала Кэмми, пытаясь высвободить руки, чтобы указать на горизонт.

— Подождите! — крикнула женщина-офицер спасателям, которые уже начали поднимать трап. — Девушка говорит, что там остался еще один пассажир.

— Она не на яхте. Мама взяла спасательную лодку и отправилась на сушу, на маленький остров, мимо которого мы проплыли. А потом яхта... остановилась. Почему мы остановились?

— Вы повисли на песчаной косе.

— Она гребла. Она сильная. Я никуда не уеду отсюда без моей мамы.

— Прекрати, — сказала Оливия.

— Сама прекрати! Столкните ее за борт! Пусть она утонет! Я никуда не поеду, пока не узнаю, что с моей мамой. Я знаю, что она жива. Послушайте меня. Вы должны меня выслушать. У нее было радио. Она должна была с кем-нибудь связаться. Пожалуйста, моя мама потерялась где-то там! Эта женщина — не моя мать!

— Мы должны доставить тебя в больницу, — произнес молодой моряк, который помог Кэмми перейти на корабль. — У нас есть приказ немедленно доставить вас в больницу в Гондурасе. Вы в хорошем состоянии. Но вы страдаете от обезвоживания и нуждаетесь в наблюдении. Ваша мать тоже нуждается в жидкости и наблюдении. Поймите, пожалуйста.

— Это не моя мать! Моя мать Трейси Кайл. Моя мать Трейси Кайл, она в резиновой лодке!

Взревел двигатель, и судно понеслось к гондурасскому берегу, а «Опус» со своим печальным грузом остался позади. Яхта мягко покачивалась на волнах посреди безбрежных вод, незаметно переходящих на горизонте в небо.

Дженис сидела в салоне «Биг Спендера», барабаня пальцами по столу. Услышав шаги Шэрон, она приободрилась. Джен не хотелось показаться неблагодарной. Она была обязана Шэрон и Реджинальду, которые поверили ей и разрешили отправиться на розыски вместе с ними. Они помогли ей. Конечно, у них были на то и свои причины, но эти люди проявили сочувствие и поддержали ее. По крайней мере, она сможет сказать Теду, Джиму и родителям 'Грейси, что она попыталась хоть что-нибудь сделать. Правда, она понятия не имела, что она скажет собственному мужу. Дейв, вероятно, уже догадался, что она не стала послушно дожидаться результатов розысков, сидя у телефона в «Золотой Игуане». Впрочем, он знает свою жену.

— Ты хочешь поговорить о том, что у них произошло? — наконец спросила Шэрон.

— Да, — ответила Дженис, и Шэрон поделилась с ней довольно противоречивой информацией, поступившей от спасательной экспедиции береговой охраны. Капитанша сообщила, что через несколько часов, после того как ее юную племянницу и Оливию осмотрят медики, их самолетом доставят в техасскую больницу. Берит, сестра Холли, уже вылетела в Гондурас, чтобы помочь Холли отправиться в свой последний путь домой. Трейси исчезла. Она взяла надувную лодку и по непонятной причине покинула «Опус» и Кэмми.

Временами страшная реальность обрушивалась на Дженис; она пыталась осознать, что больше никогда не увидит Холли, не услышит, как та сквернословит, покатывается со смеху над собственными неприличными шуточками или распекает своих мальчишек. Нет. Не сейчас. У нее еще будет время оплакать

Холли. Необходимо сосредоточиться и надеяться на некое коллективное искупление, божественный канал, по которому к ним с небес соскользнет благословение в обмен на эту человеческую жертву. Ее рот наполнился слюной, как во время первых месяцев беременности.