— Скорее, чтобы не привлекать акул. Но здесь рыбы под охраной, и им это хорошо известно, — ответил Мишель.
Кэмми отвернулась и уставилась вдаль, в сторону горизонта. Трейси вернулась к выходу из пещеры и, сняв ласты, осторожно положила их в щель в стене.
— Представьте себе, как люди пытались спрятать здесь что-то сотни лет назад, — начала комментировать она, пробираясь вдоль стены. — Мишель! — раздался вдруг ее восторженный крик. — Здесь действительно что-то написано!
— Не заходи слишком глубоко, Трейси. Там очень скользко. Большинство из этих надписей — всего лишь граффити. Но некоторые ученые считают, что тут есть и подлинные надписи, сохранившиеся со времен исследователей и пиратов. — Он объяснил, что в этих пещерах нельзя ничего трогать и тем более писать, потому что две трети Сент-Джона являются национальным парком. — Хотя люди, как и везде, все равно пробираются сюда и тайком делают запрещенное.
— Люди всегда делают запрещенное тайком,— внезапно прошептала Кэмми.
Мишель почувствовал себя полным идиотом, каковым он, собственно, и являлся. Он надеялся, что девушка ничего не поняла. Его надежды не оправдались.
— Послушай, — повернулся к ней Мишель, рукой зачесывая назад свою пшеничную шевелюру. — Прости. Это было неприлично.
— Ты и в самом деле считаешь, что это было неприлично? А может, секс входит в комплекс услуг? Ты знаешь, что моя тетя в этом году овдовела?
— Я не знал.
— Слушай, мне, конечно, нет до этого никакого дела, но не ври, что ты не знал.
— Cest la vie[27] — демонстративно пожал плечами Мишель. — Давай лучше сменим тему, чтобы не тратить понапрасну твое время...
— Я двумя руками «за». Я бы лучше послушала о пещерах.
Они сели на камни и, испытывая неловкость, отвернулись друг от друга. Кэмми поплевала на маску и старательно протерла ее. Молчание затянулось на несколько минут. Из глубины пещеры доносился приглушенный голос Трейси, восторгавшейся очередными письменами на стене.
Наконец Мишель нарушил молчание:
— Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо видел.
— Мне наплевать, — огрызнулась Кэмми. — Прекрати, мне это неприятно.
К ним подошла Трейси и, чтобы скрыть свое замешательство, Мишель сделал вид, будто заканчивает рассказывать о пиратах.
— Чтобы отпугнуть людей, — заговорил он, — Черная Борода вставлял себе в бороду фитили и поджигал их. Фактически он сжигал свою бороду. Они загоняли другие корабли в узкие места между скалами и брали их на абордаж, используя огромные крючья. У пиратов никогда не было необходимости кого-либо расстреливать, так как люди сами отдавали им свое имущество. Некоторые присоединялись к ним и тоже становились пиратами. Одним из самых знаменитых пиратов был парень по имени Дингдонг Уилбердинк.
— Боже, — отозвалась Трейси, вновь надевая ласты, — он, наверное, стал пиратом для самообороны. Иначе его бы заклевали в обществе!
— Вообще-то, он организовал бордель для пиратов на острове Олаго, который еще называли «Лав энд гоу»[28].
— Так же, как и название индейского племени оджибве со временем превратилось в чиппева[29], потому что все так произносили это слово, — заметила Трейси.
— Именно. Что касается этого Уилбердинка, то он открыл бары, больницу для тех, кому пришлось пожинать плоды своей порочности, а также для тех, у кого случился... ну, вы сами понимаете... — Мишель сделал паузу. — Позже он построил судоверфь — ремонтную мастерскую для пиратских кораблей! Ну что, возвращаемся?
Женщины кивнули.
— Наконец-то, — пробормотала Кэмми.
Но, оказавшись под водой, они вновь принялись восторгаться угрями, выскакивающими из своих нор, и Мишель позволил им наслаждаться неповторимой красотой подводного мира еще целых пятнадцать минут. После того как мать и дочь полюбовались спящей далеко внизу акулой-нянькой, Мишель подал им знак и они начали медленно подниматься на поверхность.
— Ну что, Холли, тебе понравилось? — поинтересовался Мишель, когда они вновь оказались под слепящими солнечными лучами и увидели Холли, лениво плавающую на спине.
— Я все видела так ясно, что, казалось, могла дотянуться и потрогать вас, — радостно сообщила Холли. — И здесь тепло, как в бассейне. Хотя, похоже, меня что-то ужалило. Это место напухло и чешется.
— Ты видела, что это было? Не медуза?
— А что, их можно увидеть? — засмеялась Холли. — Я думала, они прозрачные.
— Давайте заканчивать, — предложил Мишель. — Вы подадите мне свое снаряжение. Холли первая. Я сниму акваланги. Если хотите, мы можем совершить еще одно погружение после ланча. Но сначала Ленни должен взглянуть на этот укус и решить, следует ли показать его врачу.
— Я не хочу в больницу. Я хочу в бар, к тому человеку, который видел призрак, — заявила Холли.
— Я подумал, что, может, нам лучше отправиться в бухту после обеда? — обратился Мишель к Ленни, когда они вернулись на «Опус». — Это была бы неплохая...
— Неплохая рябь на море, — угрюмо откликнулся Ленни.
— Скорее всего, она ничего не значит. Так часто бывает, — успокаивающе произнес Мишель. — Документы готовы? И что с прогнозом погоды?
— Все спокойно. Насчет Пиратской бухты мы посмотрим. Это действительно хорошее местечко — симпатичная бухточка с пляжем и чудесным баром. Это мой любимый бар. Почему бы нам не перекусить там? Вы потратили больше энергии, чем вам кажется. Мишель, позови Оливию. Возможно, мы действительно съездим в бухту. И мы, определенно, отправимся в «Вилли Т.» ближе к заходу солнца.
Если бы не укус, а затем падение Холли, Мишель, наверное, так никогда и не поцеловал бы ее, размышляла позже Кэмми.
То, что случилось с ее тетушкой Холли, она всегда будет вспоминать с тоской, которую ей не удастся смягчить даже с помощью философских рассуждений. Но одновременно Кэм была несказанно благодарна судьбе, предоставившей Мишелю такую возможность.
Тетя Холли повредила на Рождество спину и с тех пор набрала вес. Поэтому она спустилась в маленькую моторную лодку не так ловко, как остальные.
— Так все же, Ленни, это шлюпка или ялик? Я от вас слышала оба варианта.
— Ялик. Эту лодку следует называть яликом. Я не знаю, почему мы иногда называем ее иначе. Скорее всего, потому что слово «шлюпка» больше на слуху. А вон там к мачте пристегнут спасательный плот. Он представляет собой надувную лодку. В нем также лежат ЕГУ.
— А это что такое?
— Еда, готовая к употреблению. Как в армии. — Ленни хлоппул себя по лбу. — Некоторые считают, что это не еда, а дерьмо. Мне же она нравится. А еще вода, одеяла... И вот что я вам скажу... В такой лодке действительно можно продержаться некоторое время, если, конечно, ее не раскроят акулы или кораллы. Она снабжена веслами и всем необходимым.
— Так, значит, на «Опусе», в отличие от «Аннабет», невозможно погибнуть, — подытожила Холли, усаживаясь рядом с Оливией.
— Вообще-то, такая вероятность существует, но для этого необходима целая цепочка роковых случайностей. К примеру, «Опус» не может перевернуться. Разве только грот-мачта сломается и потянет его за собой. Наша яхта — надежное судно.
— Полагаю, что так, — согласилась Холли. — И вы должны сказать мне, как называются эти имбирные пилюли, — на тот случай, если я снова захочу иметь детей и меня будет тошнить по утрам или в любое другое время. Это настоящее чудо. Только сейчас они не работают. Ленни, Трейси, простите, просто я неважно себя чувствую.
Холли сделала шаг, поскользнулась и ударилась о борт ногой. Уставившись на образовавшуюся ссадину, она воскликнула:
— Господи Иисусе и все святые! Это так больно! Вы можете себе представить, что всего два миллиона лет назад я была чемпионом среди заводил? Теперь, кроме укуса, у меня на ноге будет еще и грейпфрут.
