Нет, я никогда не боялась его. В самом деле не боялась. Но легко понять, что могла бы, когда он так выглядел.

Прямо сейчас у меня была другая проблема.

— Главный выход заблокирован. Я использую аварийный.

— Дрю...

Но я уже двигалась. Это не было ошибкой, потому что вспышки у двери превратились в трех мужчин, которые выглядели как подростки. Один блондин и два брюнета — все они достаточно милые, чтобы любая разумная девчонка окинула их двумя взглядами. Если бы девушка была умна, она бы увидела резкие края их улыбок, или противный блеск в их темных глазах, или даже просто то, как они двигались. И она бы бежала, как черт.

Но нормальные люди не присматривались слишком сильно. Они бросали взгляды, придавливали вас в любую дыру, в которую, как они думали, вы подходили, а бибоп[1] попадал прямо в рот любого мерзкого куска, который ищет, чего бы поесть. Раньше папа и Огаст все время спорили о том, хотят ли люди знать об Истинном мире, о существах, которые рыскали в ночи. Никто никогда не выигрывал спор.

Что касается меня? Мне нечего было сказать. Я была ребенком.

Я все еще следовала плану. Направилась ко второму выходу, Кристоф бормотал что-то в ухо, когда посылал вторую и третью команды на резервные позиции и дал первой команде новые указания. В его голосе присутствовало странное эхо, как будто сигнал отскакивал от окружающих предметов, или он был снаружи.

Если честно, я хотела, чтобы он был немного ближе, чем Школа. Но он контролировал мой путь отступления и находился в Центральном Парке, координируя. Я глубоко вдохнула, пытаясь вынудить замедлиться мой бешеный пульс. Мы собирались поработать над охотящимися на вечеринке вампирами — действительно плохая часть надирания задницы. Но, в конце концов, Кристоф рассудил, что я достаточно компетентна, чтобы работать в ограниченной искательно-уничтожающей операции, и это было успокаивающе. Как будто на этот раз я делала что-то стоящее, вместо простых тренировок. Даже если я была в безопасности — насколько вообще можно быть в безопасности, находясь рядом с вампирами.

Вот что происходит, когда все становится плохо, потому что мой глаз уловил еще одно быстрое движение возле аварийного выхода, а басы били в разрушающем, удивительном ритме. Все подняли руки, настроение толпы быстро изменилось на захватывающее дух беспокойство, как на американских горках, и я поняла, что мне не выйти через аварийный выход.

К сожалению, я вышла из массы нормальных детей и оказалась в пустом пространстве — своего рода проход для тех, кто хотел избежать танцпола. Мне следовало бы продолжать движение, как если бы я направлялась в туалет. Когда вы замираете и сосредотачиваетесь на шуме, то заметно выделяетесь из толпы.

Главный вампир, который находился у аварийного выхода, поднял голову. Его глаза сияли решительностью, чернота охотящейся ауры съела радужки и странно распространилась по всему глазному яблоку, как масляная радуга на мокром асфальте. У старых вампиров глаза все время черного маслянистого цвета, но молодым требуется время на то, чтобы глаза стали такими.

Он фыркнул, аристократические ноздри расширились, темные локоны упали на лоб.

О, черт!

— Аварийный выход заблокирован, — пробормотала я. — Переключаемся на план С.

— Подожди, — не часто я слышала, чтобы Кристоф казался сбитым с толку. — Что за план...

Кучерявый вампир прекратил фыркать. Его голова немного повернулась, и он посмотрел прямо на меня. Его губы двигались, и я знала, что он говорил.

Клянусь Богом, я слышала его! Шепот обошел мои уши и скользнул прямо в центр мозга.

— Светоча!

Да, это я — полувампир, получеловеческая девушка, а когда пройду становление и закончу обучение, стану ядовитой для кровососов и буду всем подряд надирать задницу!

Конечно, если останусь в живых этой ночью.

Я с трудом сглотнула и пожалела об этом.

— План С — импровизация, — сказала я через внезапную толщину сладкой опасности и убежала.

Вы бы наверное подумали, что я буду рада своей способности превратить вечеринку на складе в полный и абсолютный хаос менее, чем за пятнадцать секунд.

Но это не так.

Я перепрыгнула барную стойку, мои ботинки едва коснулись ее стеклянной поверхности. Здесь не было ликера, только слишком дорогие бутылки воды и блестящие банки энергетических напитков. Бармен, мускулистый парень, который, вероятно, был расстроен тем, что застрял здесь, вместо того, чтобы быть в настоящем баре, держал бейсбольную биту размером с маленькое дерево. Он что-то кричал, но я не слышала его из-за пожарной тревоги и все равно уже двигалась дальше. Давка возле двери, начавшаяся из-за моего сфальсифицированного сигнала, — на самом деле я не была уверена, что это сработает — могла удержать кровососов подальше от меня в течение еще нескольких секунд.

Вместо того чтобы охотиться сегодня ночью на беспомощных людей, вампиры стали охотиться на меня. Я только надеялась, что не была такой же беспомощной, какой чувствовала себя.

Папин голос появился, как всегда, в тот момент, когда мне надо было знать, что дальше делать, и причем быстро. «Не думай об этом, Дрю, детка. Процесс обдумывания замедляет тебя. Двигайся!»

Им, должно быть, пришлось спрятать что-то позади бара. Я увидела дверь и нырнула за нее, позади меня раскалывающийся треск слышался через стену шума и скрывался под видом музыки и сигнала тревоги.

Кровососы разгромили бар. На мгновение мне было интересно, что случилось с барменом, и я беспокоилась о нем, но не долго. Я была слишком занята.

— Что ты делаешь? — Кристоф казался спокойным. Но для того чтобы бежать, мне требовалось нормально дышать. — Не беспокойся, кохана. Я слышу, как ты дышишь. Все хорошо.

Слышать его, спокойного и собранного, было приятно. Полагаю, я всегда работала лучше, если кто-то говорил мне, что делать. По крайней мере, когда вампиры преследовали меня. Как если бы я была с папой — когда он направлял меня, я могла успокоиться и сосредоточиться.

Дверь позади бара распахнулась, и я опустила вниз стонущую, деревянную лестницу. Шум уменьшился частично потому, что приступ мигрени, который они называли «музыкой», был прерван визгом. Я оказалась в своего рода подвале. Бетонные стены, ящики бутилированной воды, другие предметы я не смогла опознать.

Они должны были принести куда-то запасы, или иначе я просто заманила себя в ловушку. Но увидела еще хрупкие, широкие лестницы и трап, которые вели вверх, к широкой металлической двойной двери, которую вы перешагиваете, когда гуляете по тротуару.

По крайней мере, люди перешагивали их, не раздумывая дважды. И я пыталась не раздумывать.

Мне потребовалось полсекунды, чтобы увидеть, что это был замок.

Черт! Но я слишком быстро двигалась, чтобы позаботиться об этом. И позади меня послышался высокий, безжизненный крик ярости, который прошелся прямо через мою голову.

Охотничий крик носферату. Он пронзил мои виски и сильно исказился.

Я тоже закричала, опустила голову и стала двигаться к двери. Ужас — отличное горючее для трансформации. Я чувствовала ее, как теплое масло, стекающее вниз по коже; внезапно мир сомкнулся под слоем прозрачной, податливой вяжущей массы. Я думала, что мир замедлялся, пока Кристоф не объяснил мне, что это не так — это просто я двигалась слишком быстро. После того, как я пройду «становление», я буду способна включать это по своему желанию.

Я не могла дождаться! Но прямо сейчас...

Замок щелкнул. Я выбила двери, как бомба, каждый шаг раскалывался, когда мои Док Мартинс тяжело стучали. Вспышка красной боли, мой крик прервался на половине шага, и Кристоф что-то говорил мне в ухо, но я не слышала его: слова тянулись, как ириска.

Не только это, но и шок от звука ломающихся дверей вытряхнул наушник. Он упал далеко, и я прыгнула, ботинки стучали по тротуару, когда металлические двери лязгнули с обеих сторон. Я только выпрыгнула на тротуар, как попрыгунчик человеческих размеров, и начался крик.