— В западном ЛА, рядом с бульваром Сансет.

— Ты в безопасности?

— Я в машине с запертыми дверями.

— Не двигайся. Я приеду и заберу тебя. Ты звонила в 911?

— Нет! Нет. Я в порядке. Я уже поговорила с полицией. Я просто... это шокировало меня.

— Ладно. Ты в порядке. Оставайся со мной на телефоне. Я всего лишь в пяти минутах.

Я откинула голову на сиденье и закрыла глаза, позволяя звуку его дыхания успокоить мой учащенный пульс.

— Я уже подъехал. Держись, малышка, — сказал Лиам.

Я открыла глаза, посмотрела в зеркало заднего вида и увидела, что он выпрыгивает из своей машины, чтобы добраться до меня. Я открыла дверь, как раз когда он обошел машину со стороны водителя. Пока я висела с ним на телефоне, я подавляла слезы, но сейчас, когда он был здесь со мной, обнимал меня, я почувствовала, что все эмоции снова нахлынули. Он прижал свою руку к моей шее, притянул меня к своей груди и держал, успокаивая и поглаживая мою шею другой рукой.

— Ты в порядке. В порядке, — он продолжал повторять, пока мои слезы не успокоились, и я просто всхлипывала. — У тебя все еще кровотечение, нам нужно, чтобы тебя осмотрели, — сказал Лиам, убрал руку и увидел на ней кровь. Я была бы шокирована, если бы не была сосредоточена на том, что мне могут понадобиться швы.

— Где-нибудь еще болит? — спросил он, осматривая меня с ног до головы. Поначалу адреналин проносился по моим венам, удерживая меня от того, чтобы заметить какую-либо боль, но сейчас я поняла, что у меня еще несколько царапин и синяков. Мой локоть все еще кровоточит, а ладонь, на которую я упала, была также поцарапана.

— Только небольшие порезы, — ответила я, — но болит голова.

Лиам стиснул челюсть и кивнул.

— Пойдем, — сказал он, потянулся, чтобы схватить мою сумку и затем приподнял меня на сидении. Он нес большую часть моего веса, когда мы шли к его машине. Мои ноги хорошо работали, но я знаю, он напуган так же, как и я была несколько минут назад. Может, он чувствует себя лучше, если помогает мне.

Мы остановились у клиники экстренной помощи на пути к его дому, и они наложили мне шесть швов на затылке. Там нам объяснили, что травма головы кровоточит гораздо больше, чем другие травмы, и нам по-прежнему нужно провести осмотр на симптомы сотрясения.

Пока я приводила себя в порядок, Лиам позвонил тренеру Дэвис и объяснил, что я пропущу завтрашнюю тренировку, и дал ей знать, как я себя чувствую. Честно говоря, как только царапины и все остальное было приведено в порядок, и я вернулась в машину Лиама, я почувствовала себя гораздо лучше. Я была вымотана, но мне все равно было лучше.

Мы молчали большую часть пути к его дому. Рука Лиама была у меня на колене, и он все время поглядывал на меня или сжимал пальцы, чтобы убедиться, что я остаюсь в сознании. Я думаю, что просто устала от всех этих слез. Я обычно лучше справлялась с болью. Все-таки футбол — напряженный спорт, но большая часть эмоций и слез появилась из-за оскорблений мужчины, чем из-за настоящей боли.

— Я продолжаю слышать голос того мужика, — призналась я, когда мы были в нескольких минутах от дома Лиама.

— Он просил у тебя фотографию? — спросил Лиам, смотря на меня настороженно.

— Он требовал фото, но он также спрашивал очень личные вопросы о нас. Он спросил, лишил ли ты меня девственности, и нравилось ли мне, что ты был моим тренером... ну знаешь...

Рука Лиама вцепилась в руль еще сильнее, и я знала, что он не воспринял мое признание хорошо. Но я должна была рассказать ему: слова папарацци были отвратительными, поэтому я не хотела держать их в себе.

— Этого больше не случится. Я уверен в этом. Ты слышишь меня, Кинсли? Я не позволю ему оказаться рядом с тобой, — резко выплюнул Лиам.

Я кивнула и посмотрела в окно. Лиам не может быть со мной все время, но я верила, что он будет сохранять меня в безопасности, когда сможет, и это все, что имеет значение.

Когда мы добрались до его дома, он помог мне выбраться из машины и затем повел меня прямо в ванную. Я оперлась на раковину, и он помог мне медленно снять платье, лифчик и трусики. Его прикосновения на моей коже были нежными и успокаивающими, и я повисла на нем, позволяя ему удерживать мой вес. Он набрал теплую ванну с пеной и затем помог мне в нее погрузиться.

Когда я удобно лежала в пене, он поцеловал меня в голову и направился к двери ванной.

— Мойся. Я начну готовить ужин, — сказал он с натянутой улыбкой. Я знала, что он еще не пережил события сегодняшнего дня так же, как и я.

— Лиам, — сказал я, привлекая его внимание. Он развернулся в дверном проеме, и на краткое мгновение, я позволила себе осмотреть его красивые черты лица: мягкие губы, прямой нос, точеный подбородок. — Я люблю тебя.

Он на миг закрыл глаза, будто впитывал мои слова, а затем улыбнулся и оглянулся на меня.

— Я тоже тебя люблю.

За ужином Лиам попросил меня переехать к нему. Я взяла кусочек спагетти, когда он сказал прямо и просто:

— Переезжай ко мне.

Мое сердце замерло на мгновение, пока я заканчивала жевать. Затем я посмотрела на него, как будто он был сумасшедшим.

— Сюда? — спросила я.

— Не имеет значения куда. Если тебе не нравится этот дом, тогда мы найдем другой.

Это не совсем то, что я имела в виду, но я не могла осмыслить его приглашение.

— Мы встречаемся два месяца, — заявила я, будто он мог забыть.

— На самом деле два с половиной, но это не имеет значения.

— Это из-за того, что случилось сегодня? — спросила я, кладя вилку на край тарелки.

Он вздохнул.

— Это немного с этим связано. Я хотел, чтобы ты была здесь со мной с самого начала. У нас такие занятые графики, поэтому будет лучше, если мы будем жить вместе. Когда я не на работе или тренировке, я хочу быть с тобой.

— Но… — я не могла даже сформировать все свои возражения в связный список. Я была слишком молода; я должна была жить в доме с другими новичками; я буду скучать по Бекке; мои родители сойдут с ума и наши отношения еще такие новые. Любые из них были вескими причинами, но я знала, что они не будут достаточными для Лиама, и, честно говоря, часть меня, очень большая часть, понимала, что они также не будут достаточными для меня.

— Могу я подумать насчет этого? — спросила я осторожным тоном.

Его взгляд осмотрел меня, запоминая мои черты лица.

— Конечно. Это важное решение.

— А ты на сто процентов уверен? Ты не пожалеешь об этом утром?

Уголок его рта приподнялся, и он покачал головой.

— Нет, поэтому ты не сможешь использовать это, как отговорку.

Я улыбнулась, а затем посмотрела на другой кусочек спагетти, надеясь остановить разговор, пока моя голова не разболелась.

Мы прикончили остатки ужина, и он быстро навел порядок, в то время как я легла в кровать. Я любила кровать Лиама. Она была огромной во всех отношениях, с слишком большим количеством подушек и светлыми легкими покрывали, что лежали друг на друге. Я чувствовала себя крошечной, когда забиралась на нее и большую часть времени я совсем не хотела покидать ее.

Несколькими минутами позже он вошел с двумя таблетками Ибупрофена и чашкой воды для меня.

— Вот, возьми их, прежде чем уснешь, а то проснешься, чувствуя себя ужасно, — сказал он, протягивая мне таблетки.

— Ничего страшного, если я лягу спать? — спросила, в страхе перед тем, что у меня все же может быть сотрясение. Лиам кивнул и убрал волосы с моего лица.

— Доктор сказал, что ты можешь нормально поспать.

Я проглотила таблетки, когда Лиам пересек комнату, чтобы переодеться в пижаму. Он стянул футболку, бросил ее в корзину с грязной одеждой, и на мгновение я перестала дышать. Это вид, к которому я никогда не привыкну: загорелая кожа покрывала контуры мышц профессионального спортсмена. Я любила каждый его мускул, и когда он повернулся и увидел меня, уставившуюся на него, я даже не побеспокоилась, чтобы отвернуться