Дэниел одарил её забавной улыбкой:

— Он оценивал меня в кафе.

Лиса поперхнулась холодным чаем:

— Что?! Он обнимал меня! Я думала, он меня оценивает?!

— Оценивал, куколка, наверняка думая «не эта юбка с этими туфлями».

— Что не так с моими туфлями?

Дэниел закатил глаза:

— Это метафора.

— Мне нравятся эти туфли, — пробормотала девушка, обращаясь сама к себе.

Дэниел откинулся на траве и прикрыл глаза:

— Я знаю, что ты смотришь на меня, куколка.

Почувствовав её руку на животе, Дэниел открыл глаза.

— Ты прекрасен, — сказала она.

Он удивленно моргнул:

— Ты тоже, детка.

— Нет, я серьёзно. Ты прекрасен снаружи и изнутри.

Дэниел нахмурился, где—то глубоко в душе, чувствуя себя неуютно.

— Какие планы на сегодня? — спросил он, быстро меняя тему, — Мы можем пойти куда—нибудь? Я не думаю, что смогу выдержать ещё немного родительского внимания — хотя, мне нужно заняться стиркой.

Девушка поддразнила его, проведя рукой над поясом его джинсов:

— Ты снова собираешься командовать?

Брови Дэниела взметнулись вверх:

— Почему бы нам не пойти в твою комнату и не проверить?

Лисанн засмеялась:

— Ты когда-нибудь остановишься?

— А ты хочешь, чтобы я остановился?

— Нет, не очень.

Он ухмыльнулся:

— Хорошо.

— В любом случае, я уже отнесла твои вещи в стирку.

Парень удивленно на неё посмотрел, но явно был польщен этим:

— Я не ожидал, что ты сделаешь это, но спасибо.

Лиса смущенно улыбнулась:

— Ну, не привыкай к этому. Это только потому, что ты — наш гость.

Он подмигнул ей.

— Мы можем уйти на пару часов, если тебе нужно сделать покупки или ещё что—то. Мы дарим подарки утром, — она запнулась, — Не то чтобы я жду…

Дэниел поцелуем заставил её замолчать, и девушка не заметила, как чай выпал из рук на траву.

Остаток дня они провели спокойно, тихо и долго наслаждаясь кофе, прогуливаясь между прилавками магазинов. Город был полон людей, которые в последние минуты делали покупки, но Дэниел чувствовал себя будто в пузыре счастья, который окружал только его и Лисанн. И это определенно было хорошим местом.

Гарри охотно одолжил Дэниелу шапку, и отправился к другу. Было ясно, что ему не терпится рассказать всем, что Грейсону Вудсу надрали задницу.

Дэниел всё ещё был поражен, что Эрни пожал ему руку и поблагодарил. Это было чем—то, от чего голова шла кругом, а ведь день только начался.

Но он все равно не ощущал умиротворение в доме Лисанн. Да, её родители могли проявлять, своего рода, удушливую опеку, и парень снова подумал о своём собственном жилье, где они с Лисанн могли бы быть наедине. Это побуждало найти где—нибудь такое место, даже если это означало жить на одних макаронах следующие несколько лет.

Дэниел принял решение, вернуться назад за несколько дней до Нового Года и узнать, как идут дела. Они не обсуждали, как долго он пробудет у Лисанн на каникулах, но парень чувствовал, что она не обрадуется, если он уедет раньше. Несмотря на это, поиски собственного жилья были важнее.

Было странно осознать, что он думал об этом, как о «их» жилье. Конечно, он не ожидал, что Лисанн переедет. Но даже если Дэниел и пытался отказаться от этой идеи, то другая его часть говорила «да», это именно то, чего он хочет. Парень обдумал эту идею. Не в этом году, конечно. У Лисы есть комната в кампусе, но может на следующий год? Он хорошо представлял, что Моника и Эрни подумают об этом, но Лисанн не всегда делает то, чего им хочется.

Чем больше он об этом думал, тем больше ему нравилась мысль о совместном проживании, делить друг с другом мир. Это было волнующе и чертовски пугающе. Сделает ли она это? Будет терпеть его? Будет жить с его панковской задницей? Дэниел глубоко вдохнул, и девушка внимательно на него посмотрела:

— Ты в порядке? У тебя болят рёбра?

Чёрт, он не привык к тому, как она смотрела на него, думая, что у него что-то болит.

— Нет, я в порядке, куколка. Просто думал, как мило ты будешь выглядеть в моём подарке на Рождество.

Лиса восторженно улыбнулась, и её кожа покрылась едва заметным румянцем:

— Ты купил мне что-то из одежды?

— Да.

— У нас есть семейная традиция, утром мы все садимся вокруг рождественской елки и обмениваемся подарками.

— Это будет интересно, — приподнимая брови, ответил Дэниел.

— Почему? — подозрительно, спросила Лисанн.

— Скажем так, это что-то, я хочу, чтобы ты надела для меня, — парень подмигнул ей.

— Оу.

— Да.

Лисанн на минуту задумалась:

— Может тебе следует подарить его мне до того, как мы сядем вокруг елки.

Дэниел улыбнулся.

— Я намереваюсь так и сделать.

— Но у нас не будет секса потому что, ты знаешь…

— Уверена, что не могу переубедить тебя?

— Эм, нет! — воскликнула она, сморщив нос. — Это ужасно!

Дэниел серьёзно посмотрел на девушку:

— Нет ничего ужасного, если это касается тебя, куколка. Я всегда хочу тебя.

Лисанн неуверенно посмотрела на него:

— Правда?

— Всегда, — прошептал он, и для них двоих было понятно, что он имел в виду.

Они смотрели друг на друга до тех пор, пока Дэниел не запечатлел нежный поцелуй на ее губах, затем, с довольной улыбкой, отстранился.

Они вернулись домой, когда Моника и Эрни собирались на вечерние обрядовые песни в местной церкви.

— Гарри дома, — сообщила Моника, посылая ясное сообщение с горящими предупреждениями, украшенными шариками.

— Конечно, мам, — сказала Лисанн, округлив глаза.

Дэниел ухмыльнулся:

— Хорошего вечера, Моника, мистер Маклейн.

— Можешь называть меня «Эрни» сынок, — сказал отец Лисанн, улыбаясь каменному выражению на лице Дэниела.

— Вау! — воскликнула Лисанн, когда двери закрылись за родителями, — Тебе стоит бить Грейсона Вудса гораздо чаще!

— Только пусть даст мне чертов шанс, — прорычал Дэниел, мгновенно теряя хорошее настроение, — Ублюдок.

— Эй, это же Рождество! Будь добрым ко всем!

— Только не к этому ублюдку.

Чёрт возьми, ни за что!

— Если я позволю тебе поцеловать меня, у тебя поднимется настроение?

Дэниел изогнул бровь:

— Если ты позволишь мне? Хочешь сказать, что остановишь меня, если я сделаю это? — сжав её бёдра, провел языком вдоль шеи Лисанн и прикусил мочку уха.

— Возможно, я позволю тебе сделать это, — тяжело дыша, согласилась Лисанн.

— О, чёрт!

— О, чёрт! Вы, ребята, собираетесь заниматься этим всю ночь? Я тоже здесь живу, — несчастно воскликнул Гарри.

Глаза Дэниела скользнули по горе еды, которую нёс Гарри, и загорелись:

— Придержи эту мысль, куколка, я чертовски голоден.

Для Дэниела, это был лучший канун Рождества за последние два года. Конечно, было бы ещё лучше, если бы он смог уговорить Лисанн раздеться, но чувствовать её тело, прижатое к нему, пока они смотрели телевизор, тоже было довольно неплохо. Холодильник трещал по швам, заставляя его глаза лезть на лоб. Лиса определенно была права, обещая, что Моника откормит его.

Затем последовала длительная вылазка в комнату Лисанн, которая прервалась только, когда её родители вернулись из церкви.

Дэниел направился в комнату для гостей и открыв дверь, остановился. Всё его белье было высушено и аккуратно сложено на кровати. Наверняка Моника сделала это, потому что он полностью забыл об этом, пока они с Лисанн гуляли по городу.

Дэниел почувствовал тепло в груди, это ощущение было новым для него. Иметь кого—то, кто бы вот так заботился о тебе — этого давно не было.

Присев на кровать, парень уставился на одежду, устало потирая лоб. Вдобавок к тому, что куколка не хотела трахаться — его тело болело от полученных ударов, а голова пульсировала. Последние двадцать четыре часа были напряженными. Было что-то особенное в том, как семья Лисанн собиралась вместе — банальная опека Моники и Эрни, но Дэниел видел, что это делало их сильнее. Куколка была такой сильной. Каждый раз, думая, что она отступит, девушка чертовски его удивляла.