Почувствовав, как член твердеет в джинсах, Дэниел глубоко вздохнул, наслаждаясь ощущением теплого тела Лисанн, которое тёрлось о его. Выпрямившись, парень поймал ее, прежде чем она упала назад.

Он притянул девушку к себе за рубашку, расстегивая по одной пуговице, пока та не соскользнула по рукам вниз.

— Бл*дь, я люблю твои сиськи, — сказал он, и зарылся лицом между грудями, чувствуя их мягкость и упругость.

Лиса застонала, и он поднял глаза. Дэниел не был уверен, слышал ли что-нибудь или, может быть, это чертово устройство и его фантомные звуки.

Девушка открыла глаза, и они были наполнены темным, сексуальным юмором:

— Может быть, ты предпочитаешь пообедать?

— Я был бы не против, — сказал он, — Съесть тебя.

Парень заметил, как напряглось тело Лисанн, и сердце забилось чаще. Его член терся о молнию на джинсах, требуя, чтобы его освободили. Подняв Лису, он опустил ее на кровать, затем снял ботинки и избавился от носков. Он остановил свой взгляд на её лице, и его джинсы присоединились к остальной одежде на полу.

Член, твердый и гордый, свободно выпрямился и нацелился на Лисанн.

Она облизнула губы и его член нетерпеливо дёрнулся в ее сторону.

Дэниел медленно двинулся к кровати, его хищное тело излучало опасность.

— Ты влажная, куколка? Готова для меня?

Она кивнула, ее широко распахнутые глаза, были наполнены тоской.

Избавившись от ее джинсов, парень зубами стянул с Лисы трусики.

Она освободилась от них, и Дэниел опустился на колени между ее широко раздвинутых ног.

— Куколка, ты такая красивая, и вся мокрая для меня. Знаешь, как сильно я тебя хочу? — он взглянул вниз на свой член, подтверждая правоту своих слов. Лисанн обернула свою маленькую руку вокруг его длинного, пульсирующего члена и парню пришлось сделать глубокий вдох, чтобы удержаться и резко не войти в нее.

Он усмехнулся, заставляя её продолжить, моргнув, она прикоснулась к нему, принимая вызов.

— Засранец! — пробормотал он и прижался к ее животу.

Проложив дорожку из поцелуев вверх по каждой ноге, парень ощутил её дрожь, и зарылся лицом глубоко внутри нее. Черт, он любил трахать ее языком и пальцами. Дэниел знал, что она до сих пор не понимала, почему ему нравилось делать это, но ей слишком это нравилось, чтобы остановить его.

Её оргазм наступил быстро, стресс и напряжение первого дня возвращения к учебе испарились, словно их и не было. Парень с облегчением ощущал, как тело Лисы пульсировало вокруг него.

Её ресницы дрогнули и приоткрылись, приподнявшись на локти, девушка заметила, как он три или четыре раза кончил. Чертовски заводило осознание того, что ей нравится наблюдать как он сам себя удовлетворяет.

— Ты все еще хочешь меня, Лис?

— Я всегда буду хотеть тебя, — сказала она, повторяя его слова.

Её лицо было настолько серьезным, настолько наполнено любовью, что Дэниел ощутил ту же острую боль в груди. У него перехватило дыхание.

— Люби меня, Дэниел, — сказала она, внимательно наблюдая за его лицом.

Подняв ноги, она обвила их вокруг его талии, притягивая ближе. Не в силах больше сопротивляться, Дэниел толчком вошёл в неё, и из него вырвался низкий стон, когда теплое, влажное тело приняло его.

Лисанн напрягла ноги, её пятки вонзились в его зад, плотно прижимая к себе.

Парень вздрогнул, почувствовав, что снова готов потерять контроль. Он принял их общий вес на свои предплечья, когда ее тело приподнималось с каждым энергичным толчком.

Почувствовав, как в ней снова зарождается оргазм, он впал в неистовство, проиграв битву управления своим телом.

Звуки вибрировали так сильно, что он мог почувствовать их в собственной груди. Он был сбит с толку, он мог ощутить их или мог слышать? Его мозг был переполнен ощущениями, чтобы проанализировать то, что он чувствовал.

Руки Лисы потянулись к его плечам, ногтями впиваясь в кожу. Пот выступил у него на лбу и спине. Почувствовав напряжение в яйцах и желудке, Дэниел понял, что у него около пяти секунд, прежде чем он кончит.

— Я уже близко, — выдохнул он сдавленным голосом, — Лис? Лис?

Лисанн схватила его крепче, ее лицо исказилось, и она закричала.

— Дэниел!

Он извергся в нее, струи тепла переходили из его тела в ее, сердце колотилось, дыхание с трудом покидало лёгкие.

Дэниел рухнул на кровать, мгновенно придавив Лисанн.

Лиса почувствовала толчок его плеча, и он осторожно вышел из нее, в его мозгу творился хаос и смятения. Он лежал на спине, его рука покоилась на лице. Он не мог отдышаться, не мог думать. Он задыхался и тонул.

Мягкие руки Лисанн потянули его за руку. Он сопротивлялся, боялся взглянуть на нее. Она дернула ещё раз, и он уступил.

Её теплые руки нежно обхватили его щёки.

Парень открыл глаза и посмотрел на неё, они были наполнены любовью, и немного взволнованы.

— Дэниел! Почему ты плачешь? Дэниел! Поговори со мной!

Он изо всех сил попытался сесть, его красивое лицо разрывалось от волнения:

— Я услышал тебя.

— Что ты имеешь в виду?

Дэниел протёр глаза, с удивлением обнаружив, что они мокрые от слёз:

— Я услышал тебя. Ты... ты позвала меня по имени.

Лисанн посмотрела на него, и понимание озарило её глаза:

— Конечно. Я всегда зову тебя по имени. Я люблю тебя, Дэниел.

Он задохнулся, к нему вернулся страх, когда он заглянул к ней в душу, и впервые поверил ей.

— Я услышал тебя, — снова повторил он, три маленьких слова, выражающие мир чудес вокруг.

— Я знаю, — сказала она с мягкой улыбкой.

— Куколка... я... Я люблю тебя.

Лисанн была в ярости.

Да как он смеет! Как, чёрт возьми, он посмел!

Дэниел пришел к ней в порванной футболке и с разодранными костяшками, и сообщил, что он сказал Рою держаться от неё подальше. Следовательно, Рой ушёл из группы — а у них, меньше чем через неделю, должен был состояться концерт, но без соло-гитариста.

Спросив, что случилось, он просто сказал, что «Рой это заслужил».

Это был он. Он заслужил это? Что, черт возьми, это означает? Ему следовало объясниться. Но очевидно в «разговоре» были задействованы кулаки, а не слова. Лиса ощущала некое благоговение, что Дэниел подрался с таким человеком, как Рой, который весил, по меньшей мере, сорок фунтов — не то, чтобы она собиралась это признавать. Даже ни на секунду.

Она накричала на него, сказала что он мудак, а потом выгнала.

Было обидно — в последнее время, они очень хорошо ладили.

С тех пор, как Дэниел сказал заветные слова, признался, что любит её, их отношения изменились. Они стали интенсивнее, он был более расслабленным. Лисанн была изобретательной и перестала напрягаться. Он был игривым и любящим, и каждый день они открывали что-то новое друг в друге.

Он говорил о своих родителях, рассказывал истории из детства, поведал о том, как чувствовал себя в тот или иной момент, хотя до сих пор многое не говорил об этом. Он даже признал некоторые свои страхи о том, будет ли работать имплант. Лиса пыталась успокоить его и указала на произошедшие незначительные улучшения.

Она улыбнулась сама себе, вспомнив о том удивительном, особенном моменте — когда во время секса он услышал, как она выкрикнула его имя. Для них обоих это много значило.

Дэниелу было стыдно, что он плакал, но она любила его, потому что он сказал всё, что ей нужно было знать, и обнаружил, что это трудно было сделать.

А потом, две недели спустя, после очередного сеанса реабилитации в больнице, наступил этот чудо-момент.

В её сознании, эта сцена была настолько совершенна, настолько привычна, она хранила её как драгоценность — особый момент, который она вспоминала, когда ей нужно было улыбнуться.

Она стояла у Дэниела на кухне, мыла посуду, а он стоял рядом, откинувшись на столешницу, и вытирал ее. Это был незамысловатый, обыденный кусок нудной работы. Лиса была не против — она любила эти тихие домашние моменты, когда они были вдвоём.