— Господин Колтон, я доктор Мендес, я буду осматривать вашу рану.

— А где другой парень — Палмер? — спросил Дэниел, и в его голосе прозвучали оборонительные нотки.

Доктор повернулся и посмотрел на Лисанн, когда ответил:

— Доктор Палмер поручил мне курировать период восстановления.

— Хорошо, вы можете начать с того, что будете смотреть на Дэниела, когда говорите с ним, — рявкнула Лисанн. — Так, как у него только появился кохлеарный имплант, и он по—прежнему нуждается в чтении по губам, потому что он всё ещё глухой.

Врач выглядел раздраженным и взволнованным, но повернулся, чтобы повторить информацию Дэниелу. Лисанн заметила, что несколько студентов едва ли сдерживали улыбки.

— Вы — член семьи? — спросил он у Лисанн, стремясь восстановить авторитет.

Она скрестила руки на груди:

— Да.

Врач фыркнул с недовольным видом, и обратил всё своё внимание на рану Дэниела. Студенты стояли полукругом вокруг него, послушно делая заметки.

— Этот пациент с идиопатической сенсоневральной тугоухостью с четырнадцати лет, и выбрал эту процедуру, после потери слуха ниже ста десяти децибел в возрасте…

— Чёрт! — заорал Дэниел, когда доктор стукнул его по уху, снимая повязку. Лисанн подошла на шаг ближе, готовая выступить в качестве телохранителя, если это потребуется.

Врач прощупал рану, на этот раз аккуратней, но Дэниел всё равно вздрогнул. Лисанн побледнела, когда увидела неровные, шестидюймовые надрезы, тянущиеся вверх за левое ухо, зашитые мелкими, точными стежками. По обе стороны раны, голова была полностью побрита. Теперь она увидела, почему он выбрил стрижку «ёжик».

Для разгневанной девушки, кожа на голове парня казалась розовее, чем должна быть, но врач остался доволен.

— Да, заживление проходит хорошо. Никаких признаков инфекции. Может немного болит?

Лисанн вздохнула и встала напротив Дэниела:

— Он хочет знать есть ли боли?

— Конечно, есть, бл*дь болит! Вы уверены, что этот парень врач?

На этот раз студенты—медики тихонько усмехнулись, и доктор покраснел от злости.

Лисанн хихикнула, Дэниел подмигнул ей, и медленная улыбка растянулась на его лице:

— Лис, ты можешь проверить, на месте ли мои мозги? Не уверен, что этот парень заметит что-то подобное.

Она ударила его по руке:

— Прекрати!

Он просто усмехнулся:

— Сделаешь фото на память для меня, куколка?

Лисанн взяла его телефон и сделала пару снимков ужасного зрелища. Она не могла дождаться, когда эти воспоминания сотрутся из их памяти.

— Есть онемение? Ты можешь почувствовать это?

Доктор коснулся кончика уха Дэниела.

— Да, нет, ничего не чувствую. Значит, если решу сделать новый пирсинг, не придется тратиться на обезболивающее, — он приподнял брови, посмотрев на Лисанн, которая пыталась отвести взгляд в сторону.

— Потеря вкуса?

— Я ел больничную еду весь день, откуда, чёрт возьми, я могу знать?

Лисанн хмыкнула.

— Так, что, док, я могу уйти отсюда?

Врач повернулся и раздраженный, встал лицом к Дэниелу:

— Давайте посмотрим, как у вас с ориентацией, мистер Колтон.

Дэниел плавно свесил ноги с кровати, но покачнулся, когда поднялся, почувствовав ещё один приступ головокружения.

— Пройдитесь.

Стиснув зубы, Дэниел слегка покачиваясь, прошагал через всю комнату.

— Хм, доктор Палмер рекомендовал оставить вас в больнице ещё на одну ночь, мистер Колтон, — сказал доктор, игнорируя проклятия Дэниела, — И я с ним согласен. Посмотрим, как вы будете себя чувствовать утром. Я позову медсестру забинтовать рану. Вам необходимо будет делать перевязки на протяжении этой недели.

Доктор поспешил на выход из комнаты, с высоко поднятой головой, мимо группки отстающих студентов.

Лисанн услышала, как одна из студенток прошептала:

— Он милый! Он может быть моим пациентом в любой день.

Лиса бросила сердитый взгляд, но он встретился со спиной девушки.

Дэниел ничего не заметил, сидя на кровати спиной к ней, с мятежным видом.

— Эй, — пробормотала она, поглаживая его щеку, — Это только на одну ночь. Ты предполагал это, правда?

— Тебе легко говорить, — надувшись, сказал он, — Видеть тебя, это единственная приятная часть из всего грёбанного дня.

Она счастливо улыбнулась.

— Кирсти передавала тебе «привет», а Гарри сказал что-то, что я не поняла: «он практикуется». Ты знаешь, что это может значить?

Дэниел ухмыльнулся:

— Мужские разговоры. Не беспокойся об этом.

— Фу, не думаю, что хочу знать.

— Ты рассказала Кирсти?

Лисанн вздохнула, когда тайное стало явным, и она увидела опустевшее выражение лица Дэниела, что расстроило её.

— Она привезла меня сюда — я должна была сказать ей.

— Она… сказала ещё кому—нибудь?

— Я не знаю. Может быть Вину. Я могу спросить её…

Подняв руку к голове, он снова уронил её.

— Да, я не хочу, чтобы еще кто-нибудь узнал…

— Хорошо.

Он потёр лоб.

— У тебя болит голова? Извини, глупый вопрос.

Он лег на спину, морщась от боли, когда его голова коснулась подушки:

— Странно, когда я говорю, чувствую некое неудобство. Такое ощущение, что от вибрации моего голоса, движется имплант. Не знаю. Я знаю, что это невозможно. Чертовски странно думать, что у меня в голове кусок металла, — он снова открыл глаза и улыбнулся Лисанн. — Ты знаешь, что полезно для лечения головной боли?

— Что? — спросила она, настороженная озорным блеском в глазах.

— Иди ко мне.

Он протянул Лисанн за руку и притянул к себе, пока она не оказалась на постели, сидя рядом с ним. Парень улыбнулся своей секси улыбочкой, которая всегда возбуждала Лису.

— Секс, — сказал он.

— Прости?

— Секс — чудесное средство против головной боли. Так говорят.

— Дэниел! Мы не можем… я не… не могу поверить, что ты предложил это! Тебе только что сделали операцию! Нет. Определенно нет.

Он поцеловал её в шею и лизнул подбородок.

Девушка тихо застонала.

— Я скучал по тебе, куколка, — прошептал он, — Почувствуй, что ты делаешь со мной.

Она потянул её руку вниз, и сквозь больничную простынь почувствовала, что он возбуждается.

Ахнув, Лиса посмотрела в сторону двери, но руку не убрала.

Дэниел слегка приподнял бедра.

— Лис… — его голос был почти умоляющим.

Не отрывая взгляда от двери, девушка просунула руку под простыни. Затем быстро посмотрела на Дэниела. Он пристально наблюдал за ней, со слегка приоткрытыми губами. Он был горячий и возбуждённый под простыню, Лиса пробежалась пальцами по всей длине, наблюдая, как его глаза потемнели от жажды и похоти. Она крепко схватила его и тихий стон сорвался с губ Дэниела. Лисанн быстрее задвигала рукой, чувствуя реакцию его тела.

А затем мама постучала в дверь. Лисанн резко дернула рукой так, что Дэниела чуть было не прикусил язык.

— Тут всё в порядке? — спросила Моника, с тревогой глядя на разгоряченное лицо Дэниела.

Она перевела взгляд на дочь, которая, казалось, очень заинтересовалась полом.

— У Дэниела болит голова, — запнулась девушка.

Наступило потрясенное молчание.

— Я вижу, — натянуто, сказал мама, — Ну… нам нужно идти, Лисанн. Мы подвезём тебя до кампуса. Поправляйся, Дэниел.

Лиса подняла глаза и посмотрела на Дэниела, у которого, казалось, возникли проблемы со складыванием букв в слова.

— Да, да, — выдохнул он.

— Эм, увидимся завтра.

— Угу.

Моника схватила дочь за руку, выводя из палаты.

Дэниел побывал в аду и вернулся назад из-за того, что Моника не могла подождать ещё две минуты, прежде чем решить проверить их и прерывать то, что заслужено, могло стать одним из самых приятных моментов за время пребывания в больнице. Две проклятых минуты! Эта женщина могла выиграть медаль кокблокерши.

Было так хорошо ощущать на себе руки Лис. После того, как она ударила его в ту ночь, он не рассчитывал, что снова увидит ее — Дэниел действительно думал, что всё закончилось для них. Лиса не первая женщина, которая ударила его, и он знал, что из этого ничего хорошего не выйдет. Он просто держался за надежду, что Лисанн смягчится, как только узнает правду, прочитав письмо.