Лисанн вдруг почувствовал прилив сил.

— Боже, дай я тебя расцелую! — вскочив на ноги, воскликнула девушка, — Я уверена, что мама и папа захотят помочь. Гарри, тоже, — вдруг ее лицо вытянулось. — Но окна по—прежнему проблема. Нет никакого шанса, что Дэниел будет в состоянии заплатить за это, и я не могу просить родителей...

— Мы что—нибудь придумаем. Слушай, звони, своим предкам — скажи им, что с Дэниелом всё в порядке и мы будем ночевать у тебя. Ну, ты иди спать со своим сказочным, горячим парнем, а я устроюсь поудобнее на этой одинокой маленькой кровати, один—одинешенек, и мне будут сниться сочные задницы и умопомрачительные бицепсы.

— Боже мой, — сказала Лисанн, — Ты говоришь, как Кирсти. Должно быть, это всё из-за кровати.

Девушка позвонила родителям, хотя они были потрясены тем, что она им рассказала, пообещали быть там уже к обеду следующего дня.

Впервые за несколько дней, Лисанн позволила себе свернуться калачиком рядом с Дэниелом.

Он крепко проспал почти четырнадцать часов, лежал не двигаясь, Лисанн даже толкнула его, чтобы убедиться, что он дышит. Парень тихо вздохнул, что успокоило ее.

— Наверное, он мало спал в полицейском участке, — сказал Родни. — Я уверен, мне бы не хотелось…, — он вздрогнул.

— Нет, думаю, нет, — закусив губу на мгновение, она встала, — Я собираюсь выстирать его одежду — не то чтобы у него её слишком много осталось.

— Что он говорил о своей гитаре? Я не понимаю.

Лисанн вздохнула:

— Дэниел был музыкантом. Как и я. Он начал терять слух, когда ему было четырнадцать. И он писал самую удивительную музыку. Я спела четыре его песни в группе. То, что с ним случилось, это ужасно.

— Слава Богу, что он нашел тебя, — сказал Родни, слишком тихо, чтобы Лисанн услышала.

Девушка понесла одежду Дэниела в прачечную, а Родни остался в комнате. Он был удивлен, когда подруга вернулась обратно, с яростью на лице.

— Что теперь?

— Я нашла это! — сказала она, бросая бумажку на постель Кирсти.

Родни поднял ее.

— Женский номер телефона. Лис, он должно быть всегда получает такие вещи.

— Но зачем ему сохранять его? — она закипала от злости.

— Он был немного занят, — сказал Родни, подняв брови, — Но, если ты так волнуешься об этом, можешь спросить его, когда он проснется.

Лисанн была раздражена, но не стала спорить. Она потопала обратно из комнаты и вернулась через сорок минут с чистой одеждой Дэниела.

— По—прежнему никаких признаков жизни, — приветливо сказал Родни, — Но думаю, тебе лучше разбудить его, чтобы мы могли встретиться с твоими родителями у него дома.

Погладив Дэниела по щеке, девушка наблюдала, как его веки затрепетали и открылись.

— Эй, куколка, — сказал он, охрипшим голосом, — Ты мне снилась.

Позади нее послышался театральный вздох Родни.

— Красивый сон?

— Чертовски невероятный, — с улыбкой сказал он, — Если бы вместо тебя, кто—то другой, разбудил меня, я был бы зол.

Он сел и протер глаза:

— О, привет, Родни. Забыл, что ты здесь, чувак.

— Это часто случается, — съязвил Родни.

Дэниел усмехнулся.

— Лучше оденься, — напомнила Лисанн, и бросила ему чистые джинсы и футболку.

— Чёрт, ты удивительная женщина, — сказал Дэниел, с благодарностью.

Родни отвел взгляд, когда Дэниел встал с постели и натянул джинсы.

— Нам правда нужно подумать о нижнем белье для тебя, — прокомментировала Лисанн.

— Зануда, — пробормотал Родни.

— Что-нибудь осталось от китайской еды? — спросил Дэниел, потянувшись за своей футболкой.

— Немного. Мы могли бы пойти позавтракать.

— Я беру все, что осталось, — сказал Дэниел, поглядывая на еду голодными глазами.

Он начал есть с удвоенной силой, пока Лисанн объясняла, что её родители приедут, чтобы помочь. Он застыл с палочками на полпути ко рту:

— Они едут сюда?

— Конечно, — сказала Лисанн. — Они хотят помочь.

— Почему? — Дэниел был искренне озадачен.

— Потому что они переживают за тебя, дурачок!

— Ох, — сказал Дэниел, всё еще не уверенно. — Ладно, спасибо.

— Эм, я хотела бы узнать кое—что, — сказала Лисанн, держа в руке записку, которую нашла в джинсах Дэниела.

Он нахмурился, затем его лицо прояснилось.

— Ах да. Одна цыпочка оставила мне его в слуховой клинике. Ей тоже делали операцию. Хотела обменяться впечатлениями, — он закатил глаза.

Родни подмигнул Лисанн, с улыбкой облегчения на лице.

Дэниел сосредоточился на еде.

— Ты не сказал, почему тебя арестовали.

Родни громко застонал, а Дэниел вздохнув, уронил палочки для еды:

— У меня было пару грамм дури в комнате. Они пытались обвинить меня в том, что это было хранение с намерением распространения, но мой адвокат настоял на том, что это для личного использования. Это правонарушение, а значит — лишение свободы, на срок до одного года.

Он посмотрел на Лисанн и пожал плечами, чем больше усугубил ее беспокойство и раздражение:

— Откуда у тебя наркотики, Дэниел? Я имею в виду, я никогда не видела тебя... не со мной...

Он выдавил маленькую улыбку.

— Зеф принес её в больницу, что-то вроде «выздоравливай скорее и уноси свою ленивую задницу отсюда». Я запихнул её под кровать и забыл о ней, — он пожал плечами. — Зеф сказал копам, то же самое, поэтому мой адвокат говорит, что я смогу избежать всего этого.

Его повседневный тон вывел девушку из себя:

— Что за черт, Дэниел? Мы вместе, а ты скрываешь все это от меня? Зеф дал тебе травку, пока ты был в больнице! Это было две недели назад! И решил не упоминать об этом! Что можно сказать о наших отношениях?

Она пулей вылетела из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Родни перевел взгляд на Дэниела, который выглядел столь же яростным.

— Я защищаю ее от всего этого дерьма! — выплюнул Дэниел.

— Она не хочет быть защищенной — она хочет помочь тебе.

— Она не может.

— Она может помочь, если ты поделишься тем, что чувствуешь. Господи, Дэниел!

— Все дерьмо, которое она пережила из-за меня… Я даже не знаю, почему она все еще здесь.

Родни раздраженно вздохнул:

— Потому что она любит тебя, придурок!

Дэниел слегка округлил глаза, но сидел молча:

— И я думаю, что ты ее тоже любишь.

Дэниел медленно кивнул:

— Она для меня всё.

— Тогда скажи ей об этом. Боже, вы двое... я не знаю кто из вас хуже. Блин, меня не было ровно два дня, и вы заставили меня играть роль Доктора Фила или Рики Лэйка, или кого-то в этом роде. Мне нужен перерыв! — он нетерпеливо передернул плечами.

Дэниел усмехнулся:

— Рики Лэйк?

— И что? Мои бабушка и дедушка родом из Балтимора — мне нравится «Лак для волос». Просто сделай что—то, что заставит ее почувствовать себя особенной — так, чтобы она знала, что ты заботишься о ней. Это не обязательно должно быть что-нибудь дорогое...

— Спасибо, бл*дь, потому что если ты не заметил, я на мели, — с горечью сказал Дэниел. Но в то же время у него возникла идея. Возможно.

— Слушай, мы должны идти, — сказал Родни, глядя на часы. — Я подожду тебя на улице — дам вам с Лисой несколько минут.

Родни открыл дверь, когда Лисанн влетела обратно внутрь, почти сбивая его с ног, проходя мимо.

— Удачи, — выдохнул Родни, хотя ни Дэниел, ни Лисанн не слышали его.

Лисанн металась по комнате, собирая куртку и сумочку, чувствуя, как сильно ей хотелось ударить Дэниела по голове — по здоровой части головы, конечно.

Он терпеливо сидел, ожидая, что она посмотрит на него. Наконец, девушка обернулась:

— Я так зла на тебя!

— Да, я понял, — сухо сказал он.

— Это не смешно! — прикрикнула она.

— Я не смеюсь, куколка, — сказал он, сдерживая улыбку. — Прости, ладно?

— Нет! Нет это определенно не «ладно»! Ты никогда и ничего мне не говоришь! Все выясняется совершенно случайно. Это не основа для отношений, Дэниел.

Его грудь неприятно сдавило:

— Лис, пожалуйста. Я постараюсь, ладно. Я просто... это... у меня не было никого долгое время, чтобы рассказать, всё это дерьмо.