— Ты ранена? — кричит он. Я смотрю на него и больше не чувствую свое тело. Все онемело. — Окли! — Он обхватывает мое лицо, и через секунду у меня получается сфокусировать взгляд. — Ты ранена?

— Где Карсон? — спрашиваю я. Мой голос писклявый, как у ребенка.

Он оборачивается.

— Сюда едет скорая. Он практически на пляже. — Осматривается. — Нам нужно выбраться из воды на случай, если акула вернется.

Он берет мою доску и тащит нас к берегу. Когда мы оказываемся достаточно близко, Диллон помогает мне встать. Я прислоняюсь к нему в качестве поддержки.

— Твои руки, — говорит он.

Смотрю вниз и вижу, что костяшки в крови. Я правда побила акулу? Все кажется сном. Это не могла быть я. Я недостаточно сильная и недостаточно храбрая, чтобы такое совершить.

Кеилани встречает нас в воде и о чем-то меня спрашивает. Она плачет. Я не понимаю ни слова из произнесенных ею. Все, что я слышу, это сирены.

И крики людей.

Я осматриваюсь и вижу неподвижно лежащего на землеКарсона. Его гидрокостюм разодран на кусочки. Песок под ним становится красным. Вокруг кружат сотрудники скорой помощи, прижимают и оборачивают раны. Один из них надевает ему маску для искусственного дыхания.

А затем я вижу это: только одна нога вместо двух. Делаю шаг вперед, просто чтобы убедиться. В ушах начинает звенеть, вся кровь хлынула в голову.

Его нога. Прямо под коленом. Ее нет.

Его ноги нет.

Это чересчур. Чувствую, как покачивается мое тело, и Диллон ругается возле меня, когда я начинаю падать. Больше ничего не помню.

Просыпаюсь в своей постели. Я не знаю, как добралась до нее, помню немногое. В голове всплывает мужское лицо. Врач скорой помощи. Я помню его голубую рубашку и добрые глаза.

— Окли?

Я напрягаюсь и смотрю вправо. На кровати сидит мама.

Она придвигается ко мне и протягивает руку, откидывая волосы с моего лица.

— Как ты себя чувствуешь?

Карсон. Акула. Кровь. Отсутствие у него ноги. Желудок крутит, и мне кажется, что меня сейчас стошнит.

— Карсон в порядке? — произношу почти шепотом.

Мама колеблется.

Отталкиваю ее руку от своих волос и сажусь.

— Карсон в порядке?

Она вздыхает.

— Мы не знаем. Он потерял много крови. — Она снова колеблется, и я знаю, что ее взгляд говорит о том, что дела у него плохи. — Он в коме.

Нет. Этого не может быть. Он не может умереть. Не может. Он все, что у меня есть. Я не могу и его потерять. Не могу! Почему я его отталкивала?

Это моя вина. Если бы я не была такой глупой и эгоистичной, ничего бы не случилось.

Прикрываю рот, чтобы сдержать рыдания. Не знаю, что еще делать. Все мое тело дрожит, и я замерзаю. Клянусь, сейчас я вырублюсь.

Это должна была быть я.

Но это произошло не со мной. Такое происходит с людьми, которых я люблю больше всего.

Почему это не могло произойти со мной?

— Все будет хорошо, — говорит мама. Она обнимает меня, пока я плачу, и я прислоняюсь к ней и рыдаю. Я плачу из-за Карсона. Плачу из-за Лукаса. Плачу из-за мамы и папы. Плачу, пока не заканчиваются слезы.

После, как показалось, вечности, я наконец отодвигаюсь и ложусь. Голова болит, а глаза горят.

— Дорогая, тебе что-нибудь нужно?

Я качаю головой.

Она выглядит взволнованной, но встает.

— Отдохни немного. Я расскажу тебе, когда что-нибудь узнаю.

Я не отвечаю, просто сворачиваюсь клубком и смотрю в никуда.

***

Не знаю, сколько времени так прошло. Не помню, как заснула, но когда просыпаюсь, снаружи светло. Очень светло. Уже утро. Глаза опухли. Я могу это почувствовать. Стараюсь не смотреть в зеркало и на цыпочках пробираюсь на крыльцо. Смотрю на дом Карсона. На подъездной дорожке нет машин. Его семья, должно быть, в больнице — любая семья была бы там.

Часть меня тоже хочет туда направиться. Мне нужно знать, как у него дела, но я не могу себя заставить. После того, как Лукас вернулся домой, я убедила себя, что никогда снова не появлюсь в больнице. Это чересчур.

Я не знаю, чем заняться, поэтому сажусь в плетеное кресло и жду, когда что-нибудь произойдет.

Ничего не происходит. Несколько часов проходят в тишине, и я пристально смотрю через улицу на океан. Он выглядит таким спокойным. Будто ничего плохого не может в нем случиться. Он вводит в заблуждение. В одну секунду ты плывешь, а в другую...

Я сглатываю и качаю головой. Не думай об этом. Может, если я перестану об этом думать, все исчезнет? Может, это все сон?

Джо выглядывает за дверь и говорит, что ланч готов. Я ничего не отвечаю, и она уходит. Приходит спустя несколько минут и ставит тарелку на стол возле меня.

— Тебе нужно что-нибудь съесть.

Она стоит, ждет, когда я что-нибудь скажу, но я молчу. Я не голодна. Даже не смотрю, что она приготовила. Джо вздыхает и заходит внутрь, оставляя меня одну.

Кто-то открывает дверь позади меня, выходит на крыльцо и садится рядом со мной. Мама. Не знаю, что она хочет, но я не в настроении, чтобы с кем-то говорить.

— Как дела? — спрашивает она.

Я не отвечаю.

— Милая, Джо сказала, что сестра Карсона звонила несколько раз. Возможно, тебе стоит ей перезвонить.

Бедная Кеилани. Она переживает ужасное время. Я знаю, что значит наблюдать за смертью брата. Глаза горят, но я сглатываю и медленно дышу, чтобы успокоиться.

— Я не могу.

— Она думает, что если ты появишься в больнице, если он услышит твой голос...

Я качаю головой прежде, чем она заканчивает. Я не могу пойти. Не могу смотреть, как он подключен ко всем этим мониторам. Я видела такое прежде. И это чересчур.

— Окли...

— Нет, — отвечаю я тихо.

— Почему?

— То, о чем ты просишь... невозможно, — говорю я, голос дрожит. — Я не могу туда пойти. — Встаю и иду к двери. — Я уже потеряла Лукаса. Не могу смотреть, как умирает Карсон. Я не могу снова вернуться в это место.

— Я буду рядом с тобой, милая. Обещаю.

Я все равно качаю головой.

Она вздыхает.

— Это я виновата.

Смотрю на нее.

— Что?

— Это. Ты. Извини, Окли. Извини за все. За то, что не была с тобой. За то, что думала, что только мне позволено горевать. Ты в таком состоянии из-за меня.

— Нет, это я виновата. Я всех оттолкнула.

— И я... — говорит она.

Мы обе молчим, пока она не смотрит на меня.

— Ты его любишь?

Я? Люблю ли я его?

— Не знаю, — шепчу я. — Возможно.

— Тогда почему...

— Я просто не могу. — Чувствую, что стены, которые я выстроила вокруг себя, начинают рушиться. Из-за разнообразных эмоций, которые стараются вырваться наружу, сложно дышать. Грудь поднимается и опадает, и я делаю шаг назад. — Мне нужно убраться отсюда. — Толкаю дверь, и она захлопывается позади меня.

Слышу, что мама идет следом, но не останавливаюсь.

— Что ты имеешь в виду? Куда ты собралась?

Я игнорирую ее. Паника наполняет мое тело, и я знаю, что нахожусь на грани безумия. Я не могу здесь оставаться. Мне нужно убраться отсюда. Уехать в другое место, в котором все смогу забыть. Бегу в комнату и хватаю тетрадь Лукаса и свою сумку.

— Окли, остановись. Пожалуйста. Что ты делаешь?

— Я еду домой. — Беру ключи Джо со стола и выбегаю за дверь. Слышу, что мама кричит позади меня, но запрыгиваю в машину и запираю дверь прежде, чем она сможет меня остановить. Последнее, что я вижу, когда выруливаю с подъездной дорожки, что она стоит на крыльце и смотрит на меня.

***

В аэропорту много народа. Хотя, может, так всегда. Я не часто летаю.

Смотрю на билет в своей руке, стараясь игнорировать волнение в животе. Все хорошо. Если я уеду домой, все будет так, будто ничего не произошло. Я никогда не жила с тетей Джо. Никогда не училась серфить. Никогда не влюблялась в Карсона.